Турпоездка «All Inclusive» - Языков Олег Викторович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
– Ба! – начал надсаживаться какой-то толстяк. – Да это же сам король Дорн! Мальчишка! Глупец! Сдать тебе оружие? Сейчас! Ха-ха-ха! Сейчас я тебе его сдам! Прямо в твое брюхо!
Он продолжал орать что-то еще, морда покраснела, рот бешено кривился. Тронув поводья, вперед выехал всадник в вороненой броне.
– Это очень опрометчиво с вашей стороны, Дорн, пытаться нас преследовать и тем более остановить. Мы втопчем вас в грязь… Впрочем, там ваше место и есть. Что вы готовы отдать? За свою жизнь? Откажитесь от короны, мой мальчик!
– Готовьсь… – тихо проговорил я. – Разговор не получился. К бою!
Батарейцы заложили шарики, я провел над ними рукой, усиливая пирозаряд. Сам я был без оружия.
Король спокойно и молча смотрел на мятежников. Смотрел холодно и оценивающе. Думаю, это был новый взгляд короля на родовую аристократию. И ничего хорошего он ей в будущем не сулил…
– А это кто с вами, Дорн? Ваша летающая курица? – Мятежники громко заржали. – Сейчас мы ее ощиплем, мой мальчик! Хватит разговоров! Копья к бою! Убейте их всех!
Король оглянулся на нас. Взгляд его был печален, но тверд.
– Встаньте в строй, Дорн! Действительно, хватит разговоров…
Я провел рукой над его шариками.
– Батарея-я! Цельссь! Огонь!
Конная лава только начала разгон для атаки, когда в нее ударили пирозаряды… Хватило одного залпа. Всадников накрыла пыль, подсвеченная вспышкой огня. Негромко треснуло, взвились короткие человеческий и конский вопли – и все стихло. Только кое-где все еще бились лошади, мотая головами и взрывая клочья земли.
– Вот и все… Мятеж подавлен… Маршал, пошлите туда гвардейцев – нужно добить лошадей… и этих скотов, если кто выжил.
У маршала и его всадников были совершенно ошалевшие лица. Паладины неподвижно сидели в седлах, сжимая копья.
– Вот и все… – повторил Дорн. – Рыцарь ля Кот-Тур! Вы опять без шлема? Маршал, прикажите снять те вороненые доспехи с их главаря. Он был тут самым умным и самым знатным. Да и доспехи, надо сказать, отменные… Они как раз подойдут к вашему шлему, рыцарь… Ну что, Тур? Возвращаемся? Кажется, мы победили?
Улыбка у короля была безрадостная…
Глава 48
Грустная…
Конечно, я не забыл смотаться в Торн за сделанными Адрианом серебряными крыльями для паладинов храма. Но этому предшествовало несколько часов тяжелой, напряженной работы…
Первым делом я перенес Вала в замок. Подняв крик и гам, я собрал вокруг себя испуганных слуг, вздрючил их – слегка и в профилактических целях, конечно – и уже минут через десять уложил Десницу в небольшой, светлой и прохладной комнате в самом тихом крыле замка. Тут же вокруг него забегали женщины с тазами горячей воды, чистыми тряпками и свежим бельем. Все медицинские процедуры я сразу же запретил. Ночью я собирался сесть в засаду и отловить, а то и просто вызвать регистраторов. Они мне здорово задолжали, вот пусть Вала и подлечат.
Опустившую от страшного известия руки и орущую, как белуга, красавицу Басю пришлось приводить в чувство и активное, боевое состояние духа парой полнозвучных оплеух. К ее чести, после этой легкой, но весьма эффективной оздоровительной физиопроцедуры она перестала вести себя как дура и завертелась, что твой шпиндель от токарного станка. Теперь Вал был в надежных и нежных женских руках. Давать команду насчет Баськи мне не пришлось. Как только я повернулся к управляющему баронским замком и открыл было рот, он успокаивающе замахал руками, показывая, что все-все понимает без лишних слов большого руководства.
Да, а Кот от лечения в замке напрочь отказался. По крайней мере – сегодня вечером. Видимо, ему очень хотелось позвенеть новенькими шпорами перед возможно большим количеством вояк, а может, и поискать те горячие головы, которые предлагали ему дуэль, и посмотреть им в глаза своим единственным глазом. Исцелить полностью я его не мог, что перстень сделал – то и сделал, хуже Коту в ближайшие часы не будет, и я разрешил ему остаться в лагере.
Теперь о накопившихся и неотложных делах, о которых мне звенели в оба уха и король, и его высшие должностные лица, и все прочие, кому было не лень. Сначала нужно было перебросить подкрепление нашим диверсантам, которые все еще крутились, обмениваясь ударами и имитируя ложные атаки, с арьергардом мятежников лигах в десяти-двенадцати от поля боя. Потом пришлось перебросить несколько групп кавалеристов по ближайшим селам, чтобы те реквизировали у крестьян и привезли как можно больше лопат, кирок, носилок и других приспособлений. Орудия труда были выданы разбитым на трудовые отряды пленным, которые начали копать братские могилы для погибших, постоянно сменяясь и гоня темп. Наших мы собирались похоронить на вершине не очень высокого, но все же холма, а погибших мятежников захоронили подальше от поля боя, в каком-то безымянном ложке.
Подготовкой временного лагеря, а его следовало разбить несколько в стороне, у воды, чтобы напоить тысячи коней и воинов, а также приготовлением пищи, слава Адриану, занялись тыловики маршала. Котлов и продуктов хватало, да и обоз противника любезно предоставил победителям свои немалые, надо сказать, запасы. Они же занялись сбором и учетом трофеев и бродящих по полю битвы лошадей.
Нашедший меня в суете и мельтешении людей наркомвнудел короля слезно просил придать его бригадам розыскников и следователей новопроизведенных паладинов для опознания убитых и фильтрации пленных. Все-таки ребята почти поголовно были из северных графств и знали большинство фигурантов заговора, как говорится, в лицо. Кстати, Вал, то есть, прошу прощения, Десница, действительно поразил в бою «знамя и гордость» мятежа – графа Толдина. Качественно поразил – насквозь и в самый центр груди, в «яблочко». Никакой щит, никакой панцирь не помог графу – рука у Вала была тяжелая… Да, была…
Потом мне пришлось вмешаться и приказать относить тела погибших и уже опознанных лидеров мятежа в небольшой овраг, примерно в километре от поля боя. Нет им ни почести, ни памяти… По нашей негласной договоренности с королем члены их семей будут высланы на поселение в разные города Империи с небольшим пенсионом, а в королевстве их дворянские гербы будут перечеркнуты, титулы же преданы забвению. Временный надзор и управление над их землями, замками и прочим имуществом пока возьмет на себя Министерство Двора. Ну, а потом… думаю, потом король подберет этому имуществу и новых хозяев.
Вот так я и мотался по окрестностям, как заполошный бобик, высунув язык и задрав хвост, пока солнце не пошло на закат…
Отдав по перстню приказ Русу, чтобы он собрал паладинов и привел их в надлежащий вид (кстати, пришлось смотаться в Бергот и вернуть тех трех паладинов, которых я отправил с десницей Вала – не мог же я лишить их удовольствия получить награду), я уточнил у Адриана готовность новых нагрудных знаков и перешел в Торн.
Нужно сказать, что Адриан отнесся к моей просьбе творчески – как говорится, с огоньком. Уж не знаю, какие у него есть технические возможности по производству ювелирных украшений и боевых наград, но крылья смотрелись очень хорошо. Носить их полагалось на середине груди. На крупных, плоских, прямоугольных звеньях серебряной цепи были распростерты два серебряных же крыла длиной около пяди – белое и черное, залитые соответствующей эмалью. Крылья лежали поверх щита, на котором было выбито число «300». И – все. Лаконично и достойно, как раз для воина ордена. Мне понравилось. Сам бы носил, да мне, к сожалению, не положено. Я ведь на поле боя палец о палец не ударил…
Обряд похорон павших, а было их чуть более двухсот тридцати человек, был проведен уже в полной темноте, при свете разложенных цепью больших костров и факелов. Ветер с гулом рвал пламя костров и языки пламени от факелов. Я попросил Адриана, и он стянул авиаразведчиков к холму. Под рокот барабанной дроби, которую они дали сверху, отряды человек по тридцать, представляющие все боевые части армии короля, прошли вдоль открытой братской могилы, бросая в нее горсти земли. Этого обряда на Матери не было, а теперь он появился. Пока – при воинских погребениях. Потом прощальное слово в память павших сказал король. Хорошо сказал – простыми и доходящими до сердца каждого воина словами. Король же и бросил первые лопаты земли. Могилу быстро закопали, покрыли еловым лапником, и я из темноты заднего ската холма телекинезом перенес и установил на ней огромный валун. Тут авиаразведчики спроецировали над валуном образ огненного орла, а может быть, сокола, который вылетел из мрака и сел на вершину могильного камня, приподняв одно крыло и чуть опустив к земле другое. Раздался тройной громовой удар. Прощание с павшими было завершено. Кавалерийские горны пропели долгую грустную ноту, как бы подводя последнюю черту, и, прощаясь, замолкли, а через пару секунд сыграли боевой сигнал «Всем сбор!».
