Последнее лето в Аркадии - Перселл Дейрдре (версия книг .txt) 📗
В хижине можно было и просто посидеть, глядя в пыльное окошко. Густой сад был обитаем. В нем щебетали птицы, ворковали голуби, в теплые дни порхали бабочки.
Я вошла в домик, притворила дверь и устроилась на скамье. В голове проносились обрывки мыслей, никак не связанные между собой. В стенах «Аркадии», даже рядом с ней, меня словно убаюкивало в уютных объятиях. Я думала о своей жизни, иллюзии неизменности, с которой существовала многие годы, о том комфорте, который зиждился на этом постоянстве.
Казалось удивительным, что «Аркадия» будет по-прежнему стоять на своем месте и годы спустя после моей смерти. Мир будет крутиться и полниться событиями. Кто-то станет переживать потери и обиды, мучиться раскаянием и ненавидеть, кто-то, как я совсем недавно, напиваться, а затем исторгать из себя последствия пьянства в неторопливую темную реку. Только меня уже не будет.
Конечно, я верю в бесконечность существования человеческой души. Но ведь душа, покинувшая тело, уже не будет мной, не так ли? И что мне до того, если ученые продолжат борьбу с вирусами, компьютерные технологии будут развиваться, города — строиться, вулканы — извергаться? Единственное, что меня волнует, — это я сама и мой любимый дом.
Вы скажете, что я странная, и будете, возможно, правы. Я всегда смотрела на каменные дома словно на живых существ. Для меня невыносимо видеть, как они превращаются в руины по причине человеческой небрежности. Слава Богу, «Аркадия» переживет меня и будет смотреть на залив прекрасными окнами и десять, и двадцать лет спустя после моей смерти. Это мое дорогое дитя, а дети должны переживать своих родителей, вы согласны? На протяжении всей моей жизни она будет давать мне кров и защиту, поддержит и успокоит, если что-то пойдет не так.
Я встала со скамьи и походила от стены до стены. Что я за странный человек, думала я, если в один из напряженнейших моментов жизни ищу поддержки у кучи камней и стекла?
Я растерянно оглядела хижину. Сколько же времени я неподвижно сидела на скамье, погруженная в неспешные размышления? Солнце уже взошло, на траву успели упасть длинные тени деревьев.
Медленно, с поникшими плечами, я поплелась ко входу в особняк. Мне удалось тихо открыть дверь, подняться по лестнице и направиться к спальне. Проходя мимо кабинета Джерри, я едва не споткнулась — так отчетливо перед глазами всплыла фотография Сьюзен. Вернее, ее грудей. Мне казалось, что компьютер притаился за дверью, словно ненасытное мифическое чудовище, и ждет, когда я войду и включу его в сеть.
Я собиралась надолго залезть в ванну или хотя бы в душ, но большущая кровать с белоснежным ароматным бельем манила неотвратимо. Пообещав себе прилечь лишь на минутку, не залезая под одеяло, я почти со стоном приняла горизонтальное положение и сразу же капитулировала.
И уже через мгновение, как мне показалось, я ощутила, как отец трясет меня за плечо.
— Тереза! Тереза! Уже четверть восьмого!
— Спасибо, папа. — Я резко села. — Я вставала раньше, но решила тебя не будить и снова прилегла.
Когда мой отец хочет выразить неодобрение, его губы поджимаются так сильно, что рот практически исчезает с лица. Так было и теперь.
— Как скажешь, Тереза. Я буду ждать тебя внизу.
— Боже, — простонала я, снова падая на кровать. Теперь я еще и отца подвела. Что за день меня ждет?
В ванной на меня уставилась целая армада одеколонов и духов Джерри. У него был свой запах на каждый вариант развития событий. Бутылочки неодобрительно смотрели на меня. Мне захотелось смахнуть их в раковину. Как они смеют на меня пялиться? Как посмел Джерри обмануть меня? Да еще имел наглость принести мне розы!
Теперь даже его неожиданная внимательность получила в моих глазах новое прочтение. Вот и объяснение его дурному настроению в Коллиуре: рядом не было драгоценной Сьюзен!
Муж дважды за одну ночь занялся со мной любовью спустя два дня после возвращения из Франции. Что это было? Чувство вины? Попытка оправдаться перед собой?
Хотя меня ждал отец, я рванулась к телефону, не в силах выносить мучительного ожидания.
Джерри ответил после второго гудка.
— Да? — В голосе звучала досада. Скорее всего очередная деловая встреча, от которой я его оторвала.
— Кое-что случилось, Джерри. Ты обязан немедленно вернуться.
— Что? Что-то с детьми?
— Они в порядке. Но ты должен приехать сегодня же! — почти крикнула я в трубку. — По телефону ничего объяснять не стану.
— Но что… — Его голос поднялся.
— Мы поговорим, когда ты вернешься. Приезжай немедленно! — Я положила трубку, а затем отключила телефон на случай, если муж решит перезвонить.
Торопливо причесавшись, я надела спортивные штаны, майку и ветровку и поспешила вниз. Отец стоял у двери, сложив руки на груди. На нем была неизменная кепка, плащ застегнут на все пуговицы.
— Секундочку, папа. — До меня донеслись обрывки звуков включенного мультика из гостиной.
Войдя, я увидела, что Фредерик и Том сидят на диване перед телевизором и едят кашу.
— Утро доброе, — сказала я.
Обернулся лишь мой гость.
— Привет, Биби! Хорошо спала?
Я едва не ответила резкостью, но прикусила язык.
— Нормально. А ты? Комната понравилась?
— Отличная. — Фредерик тряхнул волосами. — Мне показалось, что я умер и попал в рай, до того удобная там постель.
— Ты когда вернулся, Томми?
— Вчера, очень поздно. Меня привезла мама Колина.
— Ты же собирался остаться на ночь.
— Передумал, — коротко ответил Том, не отрывая глаз от мультика.
Мне стало стыдно. Я не знала, что сын вернулся еще накануне. Хороша мамочка! Похоже, отец знал о моем отсутствии — наверняка хотел позвать меня, чтобы я уложила Тома. Это объясняло его недовольство и поджатые губы.
— Тебя ждет отец, — сообщил Фредерик, словно прочитал у меня в голове. — Хочешь, напеку на всех блинов к вашему возвращению?
— Спасибо, это очень мило с твоей стороны, — кивнула я. Похоже, гость вполне освоился в моем доме.
— Увидимся через час? — уточнил он.
— Томми всегда начинает утро с телевизора? — недовольно спросил отец, когда я вышла в холл.
В тот момент я не желала слушать нравоучительные проповеди, поэтому ответила холодно:
— У него каникулы, отец. — Я взяла для него зонт и застегнула молнию «ветровки».
— Я не критиковал, просто спросил. Не обращай внимания, Тереза. Ведь это ты мать Тома, а не я.
Мы в молчании доехали до береговой линии. На причале уже сновали люди, словно было куда позже, чем половина восьмого утра.
Меня подрезали две спортивные машины, вынудив резко затормозить.
— Наглецы, — прокомментировал отец.
Я промолчала, хотя в обычный день не удержалась бы от недовольной фразы в адрес лихачей. Сегодня же мне хотелось поскорее протащить себя через это утро и вернуться домой, под уютный кров «Аркадии».
Заглушив мотор, я торопливо обошла машину, открыла дверь со стороны отца и подала ему руку. Он недовольно поморщился, но помощь принял.
— Кажется, сегодня погода будет лучше вчерашней, — заметил он, поправляя козырек кепки. — Я, конечно, рад Фредерику — вроде он неплохой парень, — хотя это и не уменьшает мою неприязнь к американцам. Думаю, что они виноваты и в нашей паршивой погоде. Развитые технологии, отбросы, загрязнение среды — главные предпосылки для возникновения озоновых дыр и изменения климата. Ты читала про это, Тереза? Проклятые янки, все беды от них.
Я с полуулыбкой прислушивалась к ворчанию отца. Похоже, он чувствовал, что со мной творится неладное. В таких случаях он всегда принимался болтать о разной чепухе, заполняя неловкие паузы.
— Но ведь без технологий мир погрузится в каменный век, папа.
— Да, погрузится. — Отец важно кивнул. — Однако все имеет свои пределы. Ты хотя бы видела, на чем ездят эти янки? Почти у каждого в гараже стоит здоровенный внедорожник. А ты в курсе, сколько гадости они выбрасывают в атмосферу?
— Нет…
Мы неспешно брели вдоль зданий, рыбных магазинчиков, кафешек. Навстречу попадались компании молодежи, только-только возвращавшиеся с ночных рейдов, портовые рабочие, мамаши с детьми.
