Жизнь других людей - Нортон Шейла (книги бесплатно без .TXT) 📗

– Такое случается нередко.

Воцаряется тишина. Я жду, что Луиза бросит трубку. Если бы посторонний человек обратил мое внимание на то, что я проморгала нечто важное в жизни собственной дочери, я бы страшно расстроилась, а может, и разозлилась.

Вместо этого Луиза тихо спрашивает:

– Ты действительно думаешь, что все дело в этом?

– Сама видишь, в последнее время она постоянно не в духе.

– Да, но мне казалось, что все из-за переезда. Уж очень злобно вели себя ее бывшие подружки из старой школы. Я думала, все наладится, когда у нее появятся новые друзья.

– Все так, Луиза. Я тоже так думаю. Скорей всего, если бы не переезд, ничего бы не было. И все же поговори с ней про ее ноги.

– Да что ты заладила про эти ноги? У нее чудные ножки.

– Скажи это ей! И не забывай регулярно повторять это в течение ближайших тридцати лет!

Она невесело смеется.

– Бедная девочка, почему ей нужно взрослеть? И бедные мы, ведь нам приходится снова проходить через это вместе с детьми. Неужели мы тоже доставляли своим матерям столько хлопот?

– По-моему, я делаю это до сих пор, – признаюсь я. – Моя мама беспрерывно твердит, как она за меня переживает.

Мартин приходит ровно в восемь с бутылкой красного вина и кассетой «Неспящие в Сиэтле».

– Очень романтичный фильм, – зачем-то говорит он и кладет кассету на телевизор.

Я видела этот фильм, но это не имеет значения.

– Извини, у меня еще ничего не готово. Я только что уложила Элли.

– Не беда. Я тебе помогу. – Он начинает разделывать курицу для жарки, а я роюсь в буфете в поисках риса. – Хорошо повеселилась вчера?

Я роняю пакет с рисом. Крупа просыпается на пол. Трясущимися руками я беру швабру и пытаюсь подмести пол.

Хорошо ли я повеселилась? Я вижу перед собой лицо Алекса, и мне кажется, что через меня опять пропустили электрический разряд. Вот он склоняется ко мне в баре, прикасается к моей щеке, я чувствую его губы, слышу, как он шепчет мое имя. Потом мы садимся в машину, не глядя друг на друга, пристегиваем ремни, и вдруг он обнимает меня, и мы впервые в жизни целуемся, мне становится жарко, и я не в силах сдержать сладкий стон. Спустя четверть часа мы распахиваем дверь в мою квартиру и торопимся в спальню, нам не терпится добраться до постели. Мы на ходу срываем друг с друга одежду и набрасываемся друг на друга как безумные, алчные твари. После первого раза наступает второй, на этот раз все происходит медленно и спокойно, моя голова слегка кружится от наслаждения, и комната плывет и вращается вместе со мной. Хорошо ли я повеселилась?

Ну да, ведь я соврала, что собираюсь провести вечер с Фэй.

– Прекрасно, – хрипло говорю я, подметая рассыпанный рис. Мне не хочется, чтобы он видел мое лицо.

– Где были?

На седьмом небе.

– Мы… э… просто пошли в бар.

На сей раз я говорю чистую правду.

Какой кошмар! Как люди умудряются делать это постоянно? Может, если приходится лгать годами, если роман продолжается всю жизнь, ложь входит в привычку и не мешает жить?

Но я так не могу. Я расскажу ему все. Сегодня же.

После ужина.

Я не люблю его. Он милый и добрый, но он действует мне на нервы, и я… мне нужен Алекс. Пусть это быстро закончится, пусть из этого ничего не выйдет. Мне нужен Алекс, я должна видеть его каждый день, и если бы не Мартин, я бы встретилась с ним сегодня же. Хорошо бы выпроводить Мартина пораньше, чтобы сегодня же, сейчас же позвонить Алексу и пригласить его к себе. При одной мысли об этом мне становится жарко.

Я начинаю накрывать на стол, когда звонит телефон. Мартин продолжает заниматься ужином.

– Бет, – произносит знакомый голос. Слишком знакомый. До тошноты. – Привет. Это Дэниел.

– Дэниел!

Со дня нашей нелепой встречи прошла всего неделя. В это трудно поверить. За это время произошло столько событий – моя жизнь перевернулась вверх тормашками, все в ней перемешалось и изменилось до неузнаваемости.

Неужели это происходит наяву – мне звонит Дэниел, а я ничего не чувствую, точно мне в душу сделали обезболивающий укол.

– Это что-то новенькое, – с изумлением слышу я свой спокойный голос.

Новенькое? Черт возьми, он ушел полтора года назад и впервые удосужился позвонить! Я словно окончила заочные курсы, где обучают плевать на все на свете.

– Ты права, – говорит он, и я сразу чувствую напряжение в его голосе – как будто он не решается признаться, зачем позвонил.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Ему нет нужды ходить вокруг да около. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы тратить время на обмен любезностями и прочие формальности.

– Я хочу положить немного денег на счет Элли, – говорит он.

Услышав это, я теряю дар речи.

Решил положить деньги на ее счет? Он звонит мне ни с того ни с сего, после того как в течение полутора лет ни разу не посчитал нужным дать мне денег, которых хватало бы хотя бы на ежедневный завтрак для его дочери, не говоря уже про обеды, ужины, платья, туфли, оплату детского садика, мороженое, бассейн, заколки для волос и все те бесчисленные мелочи, из которых состоит детство, – и заявляет, что решил уделить ей что-то от своих щедрот, тогда как всего неделю назад он говорил, что у него нет ни пенни.

– С какой стати? – нелюбезно осведомляюсь я. – Если мне не изменяет память, на прошлой неделе ты заявил, что у тебя нет денег, поскольку все принадлежит ей. Что-то изменилось?

– Я изменился, – отвечает Дэниел. – Я нашел работу.

– Я думала, ты пишешь книгу.

– Писал. И продолжаю писать. Но теперь у меня есть работа.

Я молчу. Меня это не касается. Он не обязан докладывать об этом мне. Но он продолжает говорить, и я его не перебиваю. Мне хочется послушать, что он скажет дальше.

– Наша встреча ужасно меня расстроила.

Вот и славно.

– Я понимаю, я был неважным отцом.

Это мягко сказано.

– Мне казалось, так будет лучше – держаться подальше, не видеть ее, не вмешиваться…

– Вмешиваться я бы тебе не позволила, – перебиваю я.

– Понимаю. Но я должен был помогать тебе. Я вел себя по-свински. Из-за меня тебе пришлось убирать чужие дома…

– Да. И это было нелегко.

Приятно повернуть нож.

– …Пока я сидел дома, вообразив себя писателем.

– Вообразив?

– Пора взглянуть правде в глаза, Бет. Большинство написанных романов не удается опубликовать. Они того не стоят. Для меня это не более чем хобби. Я понял, что должен найти работу.

– Так, значит… литературные агенты тобой не заинтересовались? – невинно спрашиваю я.

– Пока нет. Нет.

– Какая жалость.

Нет. Нет. Я не собираюсь рассказывать ему про Сару и свой сценарий. Полагаете, мне следует это сделать? Но ведь еще неизвестно, как все повернется. Мимолетный проблеск интереса со стороны незнакомого мне человека. Хотя это куда лучше, чем перспективы Дэниела, и если об этом зайдет речь, я могу нанести ощутимый удар по его самолюбию. Да что там, я могу попросту размазать его по стенке и получить от этого бездну удовольствия. Но если надежды, которые я возлагаю на Сару, не оправдаются, я крупно оскандалюсь. Лучше подождать, а пока насладиться надеждой на успех наедине с собой, смакуя ее тонизирующий вкус, целительный для чувства собственного достоинства, которое Дэниел в свое время оплевал и втоптал в грязь.

– Какая жалость, – огорченно повторяю я, мысленно усмехаясь.

– А впрочем, кто знает, – мужественно говорит он. – Всякое бывает…

– Так, значит, ты решил пойти работать? И чем же ты занимаешься?

– Пока обычная бумажная работа. Жду, может, подвернется что-нибудь поинтереснее.

– Ясно. И в какой фирме?

Пауза.

– Пока в нескольких.

Вот оно что! Так он работает на подхвате!

Перебивается временными заработками!

Господи, какая ирония судьбы!

Спасибо, Господи, как же я тебе благодарна! Лучшего и желать не надо! Трудно придумать для Дэниела более подходящее занятие.