Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Самое плохое в работе прокурора, по мнению Мэтта Гулигана, заключалось в том, что даже если ты и выиграл процесс, то не чувствуешь себя победителем. Мир слишком черно-белый. Даже если он отправит Джека Сент-Брайда за решетку на двадцать лет, это не гарантирует того, что этот ублюдок, который уже раз отсидел, не совершит очередное преступление. Это не изменит того, что Джиллиан Дункан придется жить с тяжелыми воспоминаниями. Это словно запереть в клетке слона, после того как он разгромил посудную лавку, – да, можно закрыть его на время, но все равно придется возмещать убытки за тот беспорядок, который он оставил после себя.
Мэтт решил встретиться с Амосом Дунканом и его дочерью у них дома. Обычно он не наносил частных визитов, но сейчас решил нарушить правила. Пригласить пострадавшую к себе в контору – это означает выставить на передний план битву в суде, которая ей еще предстоит. Сейчас лучше не волновать Джиллиан, чтобы в тот момент, когда Мэтт наконец выложит свои козыри, она отвечала перед присяжными так, как ему нужно.
Он взял чашку с кофе, которую протянула ему Джиллиан, и сделал глоток. Она присела на диван рядом с отцом.
– Отличный кофе. «Кона»?
Амос кивнул.
– Элитный сорт.
– Гавайский тоже хорош. Но, разумеется, в конторе мы радуемся и растворимому «Максвелл-хауз».
– Я куплю для конторы окружного прокурора кофеварку-эспрессо, – пообещал Амос, – если вы засадите этого ублюдка за решетку.
Не желая задерживаться на этом, Мэтт кивнул.
– Мистер Дункан, я очень хорошо вас понимаю, именно поэтому и пришел сегодня сюда. Сент-Брайду предъявлено обвинение в изнасиловании при отягчающих обстоятельствах, что влечет за собой наказание в виде двадцати лет тюрьмы. Я решительно настроен добиться максимального срока. А это означает, что речь о сделке о признании вины не идет.
– Он выйдет на свободу?
Мэтт не стал делать вид, что не понял вопроса Амоса.
– Сент-Брайда не выпустили под залог, поэтому до суда он будет находиться в тюрьме. После приговора он отсидит двадцать лет, а потом до конца жизни будет состоять на учете. Третье обвинение в изнасиловании – и он останется в тюрьме пожизненно. – Мэтт улыбнулся. – Поэтому нет, мистер Дункан. Он еще не скоро окажется на свободе. – Он повернулся к Джиллиан. – Мы можем организовать тебе помощь психолога из реабилитационного центра по работе с жертвами насилия, если нужно.
– Мы уже об этом побеспокоились, – ответил Амос.
– Хорошо. Сейчас мы занимаемся опросом свидетелей. Джиллиан, назови людей, которые могли бы, на твой взгляд, что-то знать о событиях прошлой ночи.
Джиллиан взглянула на отца, который начал мерить шагами комнату.
– Думаю, остальные девочки. Уитни, Челси и Мэг.
Мэтт кивнул.
– Детектив Сакстон с ними побеседует.
– Что с результатами медицинского осмотра? – спросил Амос. – Что-нибудь обнаружили?
– Узнаем через пару недель, мистер Дункан.
– Две недели? Так долго?
– Как только поступят результаты экспертизы, можно идти в суд, шансы у нас хорошие. Я уверен, что мы обнаружим улики, подтверждающие показания Джиллиан.
– Мои показания?
Мэтт кивнул.
– Я собираюсь вызвать тебя для дачи показаний.
Она тут же замотала головой.
– Я этого не выдержу!
– Выдержишь. Мы отрепетируем твои показания, никаких сюрпризов не будет.
Джиллиан вцепилась в край своего свитера.
– А как насчет адвоката? Откуда вы знаете, что он спросит? – И тут ее осенило. – Если результаты экспертизы докажут, что он был там, мне не нужно будет выступать в суде?
Обычная реакция жертв насилия, более типичная для подростка. Мэтт мягко заметил:
– Не нужно думать об этом сейчас. У нас пока нет улик. Я получил еще не все документы, еще не опросил всех свидетелей. Позвольте мне заниматься своей работой, а детективу Сакстону – своей. А потом мы объединим усилия в суде. – Мэтт помолчал. – Мне только нужно знать одно, Джиллиан, и я обязан тебя спросить: ты была девственницей до того, как это произошло?
Джиллиан метнула взгляд на отца, который застыл на месте.
– Мистер Гулиган…
– Мне очень жаль, но ответ чрезвычайно важен.
Она, не сводя глаз с отца, пробормотала:
– Нет.
Амос снова принялся ходить по комнате, пытаясь взять себя в руки.
– Я тоже хочу помочь в расследовании, – неожиданно заявил он, чтобы сменить тему.
Его слова удивили не только Мэтта, но и Джиллиан.
– Спасибо за предложение. Но пусть делом занимаются профессионалы, мистер Дункан. Меньше всего нам нужно, чтобы Сент-Брайда освободили по формальным причинам.
– А я его увижу? – не унимался Дункан.
– Что?
– Дело. Полицейские отчеты, результаты анализа ДНК.
– Во время процесса, – ответил Мэтт. – Но могу вас заверить, что вы сразу же будете осведомлены обо всем, что станет известно мне. Я покажу вам все необходимые документы.
Ответ несколько успокоил Амоса. Он коротко кивнул.
Но Мэтта больше заботила Джилли, которая, казалось, никак не могла прийти в себя после внезапного осознания того, что придется давать показания в суде.
– Джиллиан, – мягко окликнул он, – я не дам тебя в обиду! Обещаю.
Морщинки на ее лбу разгладились, она натянуто улыбнулась.
– Спасибо.
Амос снова сел и обнял дочь, словно хотел напомнить, что он гоже здесь и готов ей помочь. Мэтт отвел взгляд, чтобы не смущать их. И клятвенно пообещал себе, что из кожи вылезет, лишь бы они могли хоть частично вернуться к той, прежней жизни, в которой еще не было Джека Сент-Брайда.
Последний раз Джиллиан была в кабинете доктора Горовиц, когда ей было девять. Она помнила, как играла с куклами, пока доктор что-то писала в своем блокноте. В конце сеанса она всегда угощала ее мятным печеньем. Но потом отец решил, что Джилли е мирилась со смертью матери, и девочка перестала еженедельно посещать психиатра.
– Джиллиан, – приветствовала ее доктор Горовиц, – давно не виделись!
Сейчас доктор была сантиметров на пять ниже Джиллиан. Волосы на висках поседели, а на украшенной бисером цепочке она носила бифокальные очки. Она казалась старухой, и это напугало Джилли: если время так обошлось с доктором Горовиц, то это значит, что и для нее эти несколько лет не прошли бесследно.
– Мне незачем было сюда приходить! – выпалила Джиллиан. – Я могу сама о себе позаботиться.
Доктор Горовиц лишь кивнула.
Джиллиан молчала. Она боялась говорить. Хватит уже того, что она беседовала с прокурором и детективом Сакстоном, но они, по крайней мере, ожидали получить от нее ответы. Доктор Горовиц – другое дело. Ее работа – порыться у Джиллиан в голове и узнать, ЧТО именно там происходит.
– Давай вместе решим, смогу ли я помочь, – предложила психиатр. – Как ты себя сегодня чувствуешь? – Джиллиан молча пожала плечами. – Ты в состоянии есть? Спать?
– Я не хочу.
– Ты можешь сосредоточиться?
– Сосредоточиться?! – разозлилась Джиллиан. – Да я постоянно думаю об одном и том же!
– О чем?
– О нем!
– Мысленно возвращаешься к тому, что произошло?
– Боже, да! Снова и снова, – призналась Джиллиан. – Но кажется, что это уже не я.
– Ты о чем?
Она понизила голос.
– Как будто я сижу… где-то высоко… и вижу эту девочку в лесу… как он ее хватает… и когда он убегает, внезапно кажется, что меня больше нет.
– Вероятно, ты очень расстроена.
Она кивнула. К ее ужасу, на глаза навернулись слезы.
– Простите. Со мной правда все в порядке. Я просто… просто…
Доктор Горовиц протянула ей бумажную салфетку.
– Джиллиан, ты ни в чем не виновата. Тебе нечего стыдиться или смущаться.
Джиллиан подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.
– Если это правда, – возразила она, – тогда почему из всех людей на земле он выбрал именно меня?
В карцере в правом углу было целое озеро мочи и засохшие пятна на цементной стене – наследство, доставшееся от предыдущего заключенного. Дверь захлопнулась, и Джек опустился на металлическую койку. Одно радовало: на нем была его одежда. Его собственная одежда. Он подумал об обладателях суперкубка, которые забили первый гол, о странах, которые выиграли первое сражение в завершившейся победой войне.
