Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Она еще крепче прижалась к нему. И вдруг заметила, какие золотистые у него на шее волоски, какие большие руки, что могут обнять ее. Кэтрин приоткрыла рот и с величайшей осторожностью прижалась губами к его шее, чтобы он подумал, что она просто дышит. И почувствовала вкус его кожи, солоноватый и пряный. Она закрыла глаза. «Это правда, – подумала она. – Когда его встретишь, сразу поймешь».
Май 2000 года
Сейлем-Фоллз,
Нью-Хэмпшир
Все тюрьмы пахнут одинаково.
Затхлостью. С примесью мочи и забродившего теста. Потом, сдобренным дезинфицирующим средством. Но поверх всего – пьянящий запах тревоги. Джек шел за конвоиром, на запястьях – наручники. «Меня здесь нет, – думал он. – Я лежу на широкой зеленой лужайке, залитой лучами солнца, а это всего лишь кошмар». Осознав, что его вот-вот снова посадят за решетку по ложному обвинению, он вздрогнул. Кто поверит мужчине, который второй раз заявляет о своей невиновности, сидя в тюремной камере?
– Фамилия? – рявкнул дежурный офицер, тучный мужчина, сидящий в стеклянной будке, который чем-то напоминал пышку на жаропрочном блюде.
– Сент-Брайд, – хриплым голосом произнес Джек. – Доктор Джек Сент-Брайд.
– Рост?
– Сто восемьдесят пять сантиметров.
– Вес?
– Восемьдесят шесть килограммов.
Офицер даже глаз не поднял.
– Цвет глаз?
– Голубые.
Джек видел, как его ответы заносятся в учетную карточку. «Склонность к аллергии. Принимаемые лекарства. Осмотр терапевта. Особые приметы».
«Кому позвонить в случае крайней необходимости».
«Но разве сейчас, – подумал Джек, – не случай крайней необходимости?»
Конвоир отвел его в комнату размером с большой чулан. Здесь были только стол и ряд полок, заваленных тюремной одеждой.
– Раздевайся! – приказал он.
Мгновенно нахлынули воспоминания, каково это чувствовать себя номером без имени. Абсолютное отсутствие личной жизни. Тупость, которая охватывает, когда все решают за тебя, начиная с того, что тебе есть, и заканчивая тем, когда гасить свет, а когда смотреть на небо. На ферме Джек практически сразу обезличился – и все началось с того момента, как он надел форму заключенного.
– Не буду.
Конвоир взглянул на него.
– Что?
– Я задержан до суда. Я не заключенный. Поэтому не должен надевать тюремную робу.
Конвоир закатил глаза.
– Просто переоденься.
Джек взглянул на ворох оранжевой одежды. Вылинявшей и изношенной.
– Не могу, – вежливо ответил он. – Пожалуйста, не просите меня.
– А я тебя ни о чем и не прошу. Я тебе приказываю, ясно? Снимай свою чертову одежду!
Джек опустил глаза на свою футболку от «Хейнс», полосатые трусы и спортивные брюки, которые они с Эдди купили в недорогом магазине «Кей-март». Эти предметы гардероба не представляли для него особой ценности, за исключением того, что он был в них, когда Чарли Сакстон его арестовал.
Джек заупрямился.
– Вам придется заставить меня силой.
Секунду конвоир, казалось, раздумывал над этим предложением. Он был крупнее Джека и на полголовы выше. Но что-то в глазах арестованного – какая-то слепящая злая решимость – заставило его отступить.
– Черт! – выругался он, приковывая Джека наручниками к столу. – Почему это случилось именно в мое дежурство?
Он вышел, оставив Джека размышлять над тем, какую лавину он вызвал своим отказом переодеваться.
У Роя так налились кровью глаза, что он в буквальном смысле видел мир в красном цвете. Он с удивлением смотрел на апельсиновый сок, который в его стакане выглядел малиновым. Потом нахмурился, взглянул на этикетку и прищурился. На пакете было написано «Тропикана». Он понюхал содержимое стакана и понял, что сок томатный: на прошлой неделе он сам перелил его в пустой пакет, когда стеклянная банка не влезла в холодильник. С облегчением вздохнув, он глотнул сока, потом разбил в стакан сырое яйцо и добавил виски.
Лучшее лекарство от похмелья. Ему ли не знать!
За спиной распахнулась дверь. Рой хотел было резко повернуться, и его чуть не стошнило. Эдди была вне себя. А чего ему еще ожидать?
– Знаю, знаю, – начал Рой. – С моей стороны абсолютно безответственно… Эдди? – Сейчас, когда дочь подошла ближе, он увидел у нее на глазах слезы. – Милая, что произошло?
– Чарли Сакстон арестовал Джека.
– Что?
– Он сказал… Ой, папочка… Чарли сказал, что вчера ночью Джек изнасиловал Джиллиан Дункан.
Рой опустился в кресло.
– Джиллиан Дункан, – пробормотал он. – Господи, Пресвятая Богородица!
В памяти забрезжило какое-то воспоминание, но он никак не мог за него ухватиться. Потом его осенило, и он вскинул голову.
– Эдди, прошлой ночью Джек был со мной.
На ее лице засветилась надежда.
– Правда?
– Тебе не понравится то, что ты услышишь, но мы сидели в «Петушином плевке». Надирались. – Рой скривился. – Насколько я понимаю, лучше считаться пьяницей, чем насильником.
– Джек вчера был с тобой? Целую ночь? И ты можешь заявить об этом в полиции?
– Он пришел часов в десять. Примерно до одиннадцати я могу за него поручиться.
– А что случилось потом?
Рой втянул голову в плечи.
– Я… вырубился. Марлон, бармен, разрешает мне спать в задней комнате. Думаю, Джек ушел, когда бар закрылся.
– А в котором часу он закрывается?
– В полночь.
Эдди села на диван и задумалась.
– Я не видела его до половины второго ночи. Где же он был?
Рой отвернулся, чтобы не видеть боль в глазах дочери.
– Может быть, полиция ошиблась, – пытаясь скрыть неловкость, сказал он.
И подумал: «А может, ошиблись мы с тобой».
В тюрьме ценится послушание. Если хочешь шоколадку, веди себя хорошо и тебе дадут заполнить бланк продуктового заказа. Если хочешь получить свободу режима средней изоляции, где можно и течение всего дня беспрепятственно перемещаться по общему залу, за исключением времени приема пищи, ты обязан доказать в режиме строгой изоляции, что можешь вести себя пристойно. Если хочешь погулять во дворе, должен заслужить эту привилегию. Шаг за шагом, уступка за уступкой в надежде получить взамен какое-то послабление.
И наоборот: если доставляешь неприятности, будешь наказан.
Поэтому Джек, еще и часа не пробыв в окружной тюрьме Кэрролла, шагал в сопровождении двух конвоиров в кабинет директора тюрьмы для дисциплинарного взыскания.
Директор тюрьмы – крупный мужчина без шеи, с седым ежиком и в старомодных очках в стиле пятидесятых годов. Откровенно говоря, Джек решил, что вполне вероятно, что директор уже полвека сидит в этом кабинете и листает бумаги.
– Мистер Сент-Брайд, – произнес он таким сиплым голосом, что Джеку пришлось напрячь слух, – вы обвиняетесь в непослушании конвоиру. Не очень-то благоприятное начало.
Джек посмотрел поверх плеча директора тюрьмы. У него за спиной висел календарь, один из тех, что бесплатно рассылают банки. На нем был март 1998 года, как будто время остановилось.
– Учитывая ваше прошлое, мистер Сент-Брайд, я уверен, вы отдаете себе отчет в том, что непослушание в тюрьме… даже самые незначительные проступки… могут оказать серьезное влияние на приговор, если вас осудят. Например, этот небольшой бунт может стоить вам от трех до семи лет заключения плюс к тому сроку, который вам дадут. – Он сложил руки на груди. – Вам есть что сказать в свою защиту?
– Я ни в чем не виноват. И не хочу выглядеть как те, кто признан виновным.
Директор поджал губы.
– Сынок, – негромко сказал он, – не стоит себя так вести, поверь мне. Здесь твой бунтарский дух ни к чему. Если будешь держать нос по ветру и не станешь нарушать правила, твое пребывание тут будет куда приятнее.
Джек молча смотрел перед собой.
Директор тюрьмы вздохнул.
– Мистер Сент-Брайд, я признаю вас виновным в нарушении существующих законов, поскольку вы отказываетесь надевать установленную форму. Вы приговариваетесь к трем дням карцера. – Он кивнул конвоирам. – Уведите.
