Коррида, женщины, любовь... - Томас Дебра Дон (книги без сокращений .TXT) 📗

Матадор наконец обратил внимание на обстановку и оглядел комнату. Девятьсот квадратных футов ее жилища, обставленного антикварной мебелью эпохи становления Америки и застеленного вязаными коврами, нуждались в хорошей уборке. Стефани на мгновение смутилась. Он пришел без предупреждения, и она не успела навести порядок. С прошлой недели накопилась целая куча грязного белья. На старинном матросском сундучке, который служил ей кофейным столиком, кучей валялись газеты, журналы и непрочитанные письма. Почти вся ее обувь стояла здесь же, в гостиной, словно собралась на конференцию.

Мигель вновь посмотрел на нее.

— Здесь гораздо лучше, чем в моем гостиничном номере.

Текила оказала на Стефани странное действие. Ей вдруг стало очень уютно. За окном барабанил дождь, в камине плясал огонь, а мягкие подушки располагали к неге.

«Он думает, что я сдамся!»

Она залюбовалась его красивыми точеными чертами, подсвеченными пламенем. Предки этого человека веками жили под жарким иберийским солнцем. В ее гостиную занесло кусочек природной красоты Испании!

Он выпил еще рюмку и потянулся к пачке сигарет.

— Я сейчас принесу пепельницу.

Стефани вскочила и подала ему маленькую керамическую пепельницу.

— Gracias [6]. Когда-нибудь сочтемся. — Мигель щелкнул крышкой серебряной зажигалки, и голубой огонек лизнул кончик его сигареты.

Он налил ей еще текилы. Стефани бойко осушила рюмку, сказав себе, что это уж точно последняя.

— Вы не ответили на мой вопрос.

«Неужели мне придется заниматься с тобой любовью? Целовать твое испанское тело?» Эта сделка уже не казалась ей слишком обременительной.

Губы Мигеля раздвинулись в улыбке, словно он прочитал ее мысли.

— Видите ли, сеньорита, женщины обычно думают, будто мне нужно от них что-то помимо приятной компании.

— Вот как?

Внутри у нее занимался сладкий пожар. Боже, как же он красив! Неудивительно, что женщины его хотят…

Стоп, что он сказал? Приятная компания? И это все, что ему от нее нужно?

Мигель почесал кончик носа.

— Женщины принимают меня за пылкого латинского любовника, хотя обычно я всего лишь старый усталый матадор. — Он уставился в пылающий камин. — Не бойтесь, я ничего от вас не хочу.

Ничего? Стефани почувствовала легкое разочарование.

— Зачем же тогда намекали?

— Я разозлился на Ричарда за то, что он пустил в свой дом представительницу прессы, — задумчиво проговорил он. — Красивые журналистки так же назойливы, как и уродки.

«Он считает меня красивой?»

— Что же заставило вас передумать?

Мигель слегка скривил губы и вскинул брови.

— На вас не произвело впечатления то, что я величайший матадор нашего времени. Вы видите во мне человека, а не легенду.

Стефани засмеялась, зажав рот рукой.

— Простите, но вы сказали это таким серьезным тоном!

— А я и не шучу. — Он опять улыбнулся. — Вы не похожи на тех журналистов, с которыми мне доводилось сталкиваться. Вас не интересует предмет — бой быков, зато немного интересует сам матадор. Я прав?

— Меня интересует бой быков. — Она включила магнитофон и положила его на столик. — И немного — сам матадор.

Он недоверчиво покачал головой:

— Нет, Просто какой-то редактор узнал, что я в городе и что вы должны со мной встретиться.

— Именно так и было…

— Вот видите! И теперь ваш редактор хочет заполучить статью. А чего хотите вы сами?

«Переспать с тобой». Стефани выхватила у него сигарету и сделала несколько затяжек.

— Я ничего не хочу, — наконец сказала она, — кроме интервью. — Она поправила свою подушку. — Но, по правде говоря, мне не нравится, когда убивают беззащитных животных.

Мигель мотнул головой и стряхнул пепел в пепельницу.

— Бык не беззащитен, но он должен умереть. Коррида жестока, однако в ней есть и мужество, и красота. Все, что происходит на арене, символично.

Он повел плечом. В его лице появилась та же суровость, на которую она обратила внимание в гостях у Ричарда. Сейчас на полу ее гостиной сидел знаменитый Эль Пелигро, гордый испанец, человек-легенда.

— Понимаете, Стефани, быков растят для корриды. Это не ваши джерсейские коровы, которые жуют травку на солнышке. — Он снова стряхнул пепел со своей сигареты. — Бык, умирающий на арене, гордо встречает свою смерть, чего не скажешь о корове на скотобойне. Я вижу, у вас много кожаной обуви. А вы когда-нибудь задумывались, откуда берется вся эта кожа? Американцы во многих вопросах придерживаются двойной морали.

Стефани удивилась. Только что на ее глазах он осушил несколько рюмок текилы и наверняка пил до этого, но его страстная речь звучала вполне членораздельно. Она же изрядно опьянела и сомневалась, что, встав с пола, сумеет ровно держаться на ногах.

— Когда вы приедете в Испанию, вы лучше поймете корриду. Вас захватит пышное зрелище, и вы забудете о спасении быков. Первый бой я посвящу вам.

«Он что, приглашает меня в Испанию? Ладно, вот только смотаюсь на побережье и возьму интервью у Стивена. Впрочем, Мигель говорит это лишь из вежливости. Он не собирается вести меня дальше моей спальни». Стефани предалась невольным фантазиям. Да и какая женщина не размечтается дождливой ночью в обществе знойного красавца?

— Расскажите о вашей семье, — попросила она, очнувшись.

— Мама часто рассказывала, что моя прапрапрапрабабушка — потомок королевы Арагона и Кастилии. Ее легендарный мавританский дворец до сих пор стоит в Гранаде. Я думаю, мама говорила мне эти вещи, чтобы я забыл про голод. До пятнадцати лет я не знал, что такое наесться досыта. Когда-нибудь я покажу вам испанские дворцы.

— Я буду рада… — «Хватит молоть чушь! Ты выпила слишком много текилы!» — Итак, почему вы стали матадором?

Мигель задумчиво откинулся назад и заложил руки за голову.

— Я понял, что буду драться с быками, когда отец впервые привел меня на корриду. Мне было всего пять лет. Это было как удар молнии, как озарение.

— И выход из нищеты?

— Да… Голод часто толкает мальчиков на арену. Похоже, вы знаете о корриде больше, чем это показываете.

Окутанная теплым туманом текилы, Стефани разглядывала шрам на его правой щеке. Похожий на вопросительный знак, он начинался под самым глазом и тянулся до подбородка. Неглубокая тонкая полоска белела на смуглой коже.

— Откуда у вас этот шрам? — Поддавшись минутному порыву, она протянула руку и легонько провела пальцем по отметине.

Мигель закрыл глаза. Ее палец поднялся к его уху и зарылся в густых темных волосах. Он задышал чаще, открыл глаза, и Стефани отдернула руку.

— Это не бык, querida [7]. Это нечто менее предсказуемое и более опасное.

Он вдруг коснулся ее ноги. Его пальцы начали поглаживать ее голень, потом медленно заскользили вверх и задрали платье. Мигель поднял голову и вопросительно взглянул на Стефани.

Интересно, слышит ли он, как колотится ее сердце? Его нехитрые ласки пробудили в ней давно забытую страсть. После развода она еще не встречала мужчину, с которым ей захотелось бы сблизиться — как духовно, так и физически. Мигель был первым. Но нужна ли ей случайная связь?

Чтобы разрядить обстановку, Стефани порылась в стопке бумаг и нашла журнал «Пипл мэгэзин».

— Здесь написано про ваш роман с Дженной Старр.

Он выхватил у нее журнал и швырнул его в огонь, видимо, не зная, что камин топится газом, а не дровами.

Страницы печатного издания загнулись по краям и задымились. Глухо застонав, Мигель уложил Стефани на подушки и навис над ней, опершись на локтях.

— Не верьте всему, что пишут.

Волосы упали ему на лоб, темно-зеленые глаза посверкивали яркими искорками.

Стефани попыталась вспомнить, о чем было написано в журнальной статье, чтобы продолжить интервью с матадором, но мысли ее путались.

— Давайте сядем, — предложила она, еще секунду назад сомневаясь, что сумеет выдавить из себя хоть слово.