Обитель любви - Брискин Жаклин (книги txt) 📗

Она произнесла это ледяным тоном.

— Я любил тебя, да, любил. Так любил, что согласился ждать, пока ты подрастешь, чтобы рассказать тебе о своих чувствах.

— Пусти меня! — повелительно и надменно проговорила она.

Он вспомнил, что гордость всегда была единственным ее оружием. «Господи, она так беззащитна», — подумал он, и его возбуждение усилилось.

Он крепче сжал руками ее лицо.

— А что, если бы я, а не Бад, вышел тогда вперед на похоронах твоего отца? Что, если бы я остался с тобой в Лос-Анджелесе? Гулял бы с тобой, ходил в суд, помогал справиться с одиночеством и несчастьем?

— Когда ты пьян, ты отвратителен!

— Ответь на мой вопрос!

— Ты не вышел вперед на похоронах папы и не заговорил со мной! И в суд со мной ты тоже не пошел! Мужчиной оказался Бад! Сильным и великодушным! А ты был милым, мягким мальчиком, который делал вид, что он выше всего Лос-Анджелеса, а на самом деле боялся того, «что скажут люди»! Ты меня боялся!

Он почти не слушал. Он только видел перед собой ее лицо, и вдруг на него накатила жажда насилия, которая до сих пор была просто немыслима в Три-Вэ. Издав какой-то нечленораздельный звук, он стал целовать ее в губы, держа лицо обеими руками. Она не сопротивлялась и не отвечала на поцелуи. Она сидела неподвижно, словно окаменела, будто рассчитывала этим защититься, спастись. Опустившись на одно колено, он потянул ее к себе. Она оказалась именно такой хрупкой и изящной, как он и ожидал, но ее кожа была еще более шелковистой, чем он думал, тело более чувственным. Перед глазами у него поплыли темные круги. Он осыпал поцелуями ее лицо и шею. Его объятия становились все более хаотичными и непредсказуемыми, будто метания зверька, попавшего во враждебное окружение. Собственные действия приводили его в ужас, но он не мог остановиться. Одной рукой он полез под ее кружевной корсаж.

Все ее тело содрогнулось, и она ожила, принялась бить его кулачками по плечам и по лицу. Он перевалился на ее сиденье, и пружины скрипнули под тяжестью их упавших тел. Он оказался сверху, она снизу. Она рыдала, отбивалась руками и ногами. А он сосредоточился только на том неизбежном, что должен был сделать.

Он задрал ее юбки. Она забилась под ним сильнее. Что-то кричала, но он не слышал, колотила его кулачками, но что она могла сделать, такая маленькая и хрупкая?

А он был крепким мужчиной с мускулами, затвердевшими от работы киркой и лопатой. К тому же он был пьян. И наконец, ослеплен вожделением, которое должно было перенести их в мир, где ничто не будет их разделять, где нет таких понятий, как успех и неудача, где их тела и души соединятся, где прошлое, настоящее и будущее сольются... И он будет властелином всего.

Ее сопротивление ослабело. А он грабил сокровища земли.

Из ландо доносилось только его шумное дыхание.

Опьянение мгновенно испарилось. Туман перед глазами рассеялся. Он смотрел на нее сверху вниз при бледном свете луны. Глаза ее были закрыты. Изо рта тонкой струйкой текла кровь.

Он смотрел на нее и не верил своим глазам. Ему не верилось в то, что он только что сделал. Три-Вэ вытер пальцем кровь в уголке ее рта, но она продолжала лежать с закрытыми глазами. Отодвинувшись от нее, он увидел ее оголенные стройные ноги. Она не шевелилась, не пыталась прикрыть свою наготу. Вытащив платок, он вытер ее межножье и опустил юбки. Она все еще не открывала глаз. От страха у него выступил холодный пот, и он подумал, что сейчас ему станет дурно.

— Амелия, ты как? В порядке?

Он затаил дыхание. Она медленно отрицательно качнула головой.

— Я люблю тебя. Я не хотел... этого, не хотел.

— Бад отказался от собственного детства, чтобы поддержать тебя, — проговорила она, не открывая глаз. Голос у нее был бесцветный, свинцовый. — Он защищал тебя! Никогда у тебя ничего не брал. За что?

— Бад здесь ни при чем. Я всегда любил тебя.

— Ты захотел меня только потому, что тогда увидел нас с Бадом.

Он откинул с ее лба прядку. Взял ее за руку. Рука была ледяной и безжизненной, словно Амелия была без сознания.

— Амелия, милая, как мне исправить...

— Не называй меня так, — тупо отозвалась она.

— Но должен же быть выход!

— Позже тебе захочется во всем признаться. Баду будет очень больно. Он любит тебя.

— Я не скажу ему, — проговорил Три-Вэ, тут же осознав, что это самое легкомысленное обещание из всех, что ему приходилось давать в жизни.

Амелия медленно приводила себя в порядок. Ее движения были какие-то скованные. Выходя из ландо, она вынуждена была опереться на его руку, но, спустившись, тут же отошла от него. Подойдя к дому, он распахнул массивную дверь. Свет, голоса, музыка обрушились на него как удары молота. Он остался в тени. Она пересекла внутренний двор торопливым шагом, который выглядел жалкой пародией на ее обычную быструю грациозную походку.

Никто не заметил ни их отсутствия, ни возвращения. Никто. Кроме Марии. На темном лице старухи была затаенная печаль, когда она увидела входившую Амелию.

Амелия прошла в спальню, где спал Чарли, и закрыла за собой дверь.

Танец только что кончился. Бад провожал Мэри Ди Франко Таунсенд до ее места. Они смеялись, как в старые времена, когда между ними был флирт. Миловидная и полногрудая блондинка, Мэри превратилась в пышную матрону. Она попросила о чем-то, Бад согласно кивнул и направился к накрытому скатертью столу с закусками.

«Бад отказался от собственного детства, чтобы поддержать тебя, — сказала Амелия. — Он любит тебя».

Руки Три-Вэ сжались в кулаки. Он подошел к Баду.

— Я вот думаю по поводу твоего предложения, — тихо сказал он. — Оно еще в силе?

Бад взял из рук Хуана стакан лимонада, поблагодарил старика и только после этого обернулся к Три-Вэ.

— Разумеется!

— Пойдем куда-нибудь поговорим, а?

— Сейчас фанданго. Веселись. А в понедельник утром приходи ко мне в офис. — Он обнял Три-Вэ за плечи и с улыбкой произнес: — Я рад, что мы будем компаньонами.

В половине восьмого утра в понедельник Три-Вэ сидел напротив Бада и читал текст, напечатанный перед этим на машинке. Дальнозоркий Три-Вэ вынужден был держать листок на расстоянии вытянутой руки.

«Название компании — «Паловерде ойл [23]...» Характер бизнеса — разработка недр Южной Калифорнии на предмет открытия месторождений нефти. Владельцы — Винсент Ван Влит и Хендрик Ван Влит Младший... Каждому из компаньонов принадлежит доля в пятьдесят процентов (50%)».

Что по этому поводу говорила Юта? Не больше десяти процентов. Смешно. Пятьдесят процентов достаточно для выгодного помещения капитала, но все равно несправедливо. Впрочем, это давало Баду, которого Три-Вэ рассматривал как пассивного партнера, возможность равного контроля над предприятием. Три-Вэ смотрел на отпечатанный лист и чувствовал, как переполняет его чувство вины: настолько несостоятельны были его попытки этими рассуждениями искупить грех содеянного. Он взял ручку и погрузил кончик пера в вязкие чернила.

Бад быстро поставил свою подпись под контрактом и, широко улыбаясь, протянул Три-Вэ руку.

— Компаньон! — проговорил он.

Они обменялись рукопожатиям, и он разлил по стаканам виски.

— Как тебе название, а? «Паловерде ойл»?

Три-Вэ машинально кивнул. По слишком многочисленным причинам он сам никогда бы не назвал так компанию.

Бад, Три-Вэ и плечистый Ксавьер стояли на бурильной платформе и, надрываясь, поворачивали главный шкив привода.

Колесо было выше Три-Вэ, железной осью оно соединялось с другим шкивом. Они поднатужились, и пеньковый канат стал наматываться на ворот. Канат был перекинут через верхнюю перекладину в сорока футах над их головами и исчезал в скважине, где огромным крючком наподобие рыболовного крепился к буру, который они сейчас и тащили вверх. Когда бур завис под верхней перекладиной, Бад и Ксавьер, сын одного из «маминых людей», отошли, а Три-Вэ стал затягивать уравнительный винт, чтобы бур находился как раз над дырой колодца. Потом он отпустил зажим. С шумным шелестом железный бур рухнул вниз, увлекая за собой канат. Они стояли, прислушиваясь. На глубине в сто футов под землей раздался хорошо слышимый удар. Три-Вэ облегченно выдохнул, радуясь тому, что не услышал характерного звука, который возвещал бы о том, что бур сломался или погнулся. Этот был уже четвертый по счету, а буры — удовольствие дорогое.