Лоцман. Лето кончится не скоро - Крапивин Владислав Петрович (книга регистрации .txt) 📗
Имена двух друзей пока неизвестны. Придется одного называть Кудлатым, а другого Белобрысым, хотя, наверно, это не совсем удачный вариант.
Друзья тревожно следили за змеем. И за качанием травяных верхушек. Тихо было. Слышалось только мальчишечье дыхание да нарастающий шелест от того, кто бежал.
Белобрысый наконец сказал тонким голосом:
— Вот паразит! Ни вправо, ни влево…
— Тише… Может, еще свернет.
— Не свернет. В самую точку прет, как на радиомаяк…
Кудлатый расправил плечи и хмуро заключил:
— Значит, сам виноват.
— Может, сказать, чтобы уходил по-хорошему?
— Кто сейчас ходит по-хорошему? — умудренно возразил Кудлатый. — А если и уйдет, потом приведет шоблу…
— Если надаем ему по хребту, тоже может привести.
— Придется так надавать, чтобы не захотел.
Белобрысый обеспокоенно потрогал на макушке хохолок.
— Еще ведь неизвестно, кто кого. Какой он… Может, и не один…
— Не вздрагивай раньше срока.
— А кто вздрагивает? — И Белобрысый попрочнее расставил ноги.
Шум в бурьянной чаще нарастал.
И наконец неизвестный с разбега выскочил на лужайку.
— А ну, стой! — разом крикнули два друга. Один густым, другой звонким голосом.
И враг замер.
Это был не страшный враг.
По правде говоря, никакой не враг.
Мальчишка лет восьми, запыхавшийся и взъерошенный, в трикотажном летнем костюмчике, сплошь покрытом картинками из мультфильмов про Африку: пальмы, бананы и всякие там звери-крокодилы. Главный цвет картинок был зеленый, и будто нарочно, в тон им, крупными кляксами зеленки были заляпаны мальчишкины ноги. А волосы — светло-желтые, и глаза тоже светло-желтые, как у косматого льва, отпечатанного посреди майки.
Но теперь глаза эти быстро темнели от испуга.
В кулаках мальчик сжимал метровую заостренную снизу палку. К верхнему ее концу была привязана нитка змея. Видимо, для того, чтобы тянулась повыше, не цеплялась в кустах. Мальчик был похож на маленького знаменосца, с разбегу налетевшего на неожиданных врагов.
Двое смотрели на него. Он — на них.
Наконец мальчик приоткрыл рот. Голос был сипловатый — то ли от испуга, то ли от природы такой. А слова — сбивчивые:
— Я не знал… Сюда нельзя, да? Я правда не знал. Я думал, что я тут кругом один…
При этом он машинально покачивал палку с нитью, чтобы змей продолжал ощущать натяжение и не упал. Здесь, внизу, было жаркое, пахнущее травами безветрие, но выше над буграми тянул ветерок. Поддерживал змея.
Мальчик шевелил палкой, а глаза все темнели, и вокруг него нарастал звенящий страх.
Простор и безлюдье пустырей утратили свою заманчивость и доброту. Теперь в них была только угроза. И как далеко сразу оказалось все привычное, живое: улицы, трамваи, прохожие, свой привычный двор, мама… Кругом — пустыня. И эти двое могли здесь, в пустыне, сделать с ним все, что угодно. Каждый был в полтора раза старше и в десять раз сильнее. Что они так смотрят? И молчат… Они увидели, что у мальчишки мелко задрожала нижняя губа, он торопливо прикусил ее.
— Ну вот, — угрюмо бормотнул Кудлатый, — теперь напустит в штаны…
— Перестань, — отчетливо сказал Белобрысый.
— Перестал… — Кудлатый усмехнулся и поднял голову. Золотистый змей в синеве был теперь почти неподвижен. Кудлатый спросил: — Сам, что ли, сделал? — В этом вопросе, в его интонации маленький хозяин змея уловил что-то такое… намек на возможность избавления.
— Я? Да… Я сам. Я ведь не знал, что здесь нельзя… Вы только не трогайте змея, ладно? Я с ним столько возился. Второй раз уже не смогу…
Кудлатый и Белобрысый отвели от него глаза, посмотрели друг на друга. Потом — в землю. Без слов. Мальчик подождал и нерешительно нарушил молчание:
— Скажите, п-пожалуйста… — Сбивчивость он старался преодолеть старательным выговариванием. — Может быть, вы знаете место, где мне можно играть и никому не мешать?..
Кудлатый засопел и колупнул башмаком траву. Тогда Белобрысый подошел к мальчику и сел перед ним на корточки, как взрослый перед потерявшимся на улице малышом.
— Никому ты не мешаешь. Чего ты испугался? Играй… — Он оглянулся на Кудлатого, потом снял со штанов и майки мальчика несколько репьев. — А если хочешь… давай играть вместе…
— Вместе пускать змея, да?! — В голосе мальчика исчезла сипловатость.
— И змея, и… в нашу игру.
Темнота быстро уходила из мальчишкиных глаз.
— А что за игра? Она… опасная, да? Нет, я не боюсь…
— Сам ты опасный, — сказал издалека Кудлатый. — Ломился, как укушенный носорог через джунгли. Все мог растоптать.
— Я же не знал… А что я мог растоптать?
Кудлатый подошел.
— Дай-ка палку… Ну дай, не бойся, я ее воткну. Змей не упадет, ветер-то в небе ровный… — Он грудью налег на верхний конец палки, и нижний, заостренный, вошел в почву. — Вот так. А теперь пойдем…
— Но только никому ни слова про наши дела. Понял? — предупредил Белобрысый.
— Ну конечно же, я понял! Я… самое-самое честное… А вы… для того и кричали «стой»? Чтобы я не растоптал это?
— Что же нам было кричать? — буркнул Кудлатый. — «Добро пожаловать», что ли?
Раздвигая бурьян и дикий укроп, он прошли шагов двадцать. И оказались на лужайке.
Здесь был город.
Это был город для жителей муравьиного роста.
Пестрели дома из обточенных обломков кирпича, кубиков пенопласта и разноцветных кусочков оргстекла. Подымались глиняные, с рельефными украшениями, башни. Их соединяли крепостные стены из раскрашенных под кирпич дощечек. Были здесь и замок с кровлей из обрезков золотистой жести, и храмы с куполами из разноцветных половинок яичной скорлупы, и цирк, увенчанный блестящей жестяной воронкой. Были кружевные изгороди и мостики из алюминиевой проволоки, и бассейны размером с блюдце, и лестницы, украшенные по бокам статуями — шахматными коньками и пешками. Был даже памятник — конный рыцарь из набора оловянных солдатиков…
Но лучше всего была площадь перед замком — просторная, почти с квадратный метр.
Площадь вымостили разноцветными осколками фаянсовой посуды. Осколки складывались в картину-мозаику.
В левом дальнем углу площади строители выложили белый циферблат с желтыми числами и черными фигурными стрелками. К циферблату примыкала красная шестерня со спицами, к ней — цепляясь зубчиками — другая, к той — третья. И еще, еще. Этот узор из шестерней всякого размера и цвета изображал хитрый часовой механизм. В середине площади в него вписана была желтая косматая спираль — то ли пружина, то ли галактика. А в ближнем правом углу — маятник со смеющимся ликом солнца на диске. Вся часовая механика расположена была на фоне голубых и серых облаков. У краев площади эти облака заканчивались клубящейся кромкой и оставляли место блестящему небу — темно-синему и лиловому. В нем горели желтые и белые созвездия…
Мальчик с минуту смотрел на сказочную столицу восторженно и бессловесно.
Потом спросил шепотом:
— Неужели вы все это… вдвоем?
— Ага, — сказал Кудлатый.
Белобрысый наклонился к мальчишкиному плечу:
— Хочешь с нами? Здесь еще полным-полно всякой работы.
— Чего же спрашивать. Я конечно… Только я, наверно, не умею…
— Сумеешь. Змея-то сумел сделать. Вон какой хороший…
Все трое оглянулись. Солнечный прямоугольник виден был над высокими цветами иван-чая. Он чуть подрагивал.
— Может, его опустить? — робко предложил мальчик. — Не стоит оставлять без присмотра.
Кудлатый махнул рукой:
— Давайте перенесем палку вон туда, вперед! Чтобы змей оказался над нами. Тогда если и приземлится, то прямо сюда.
— Давайте! — возликовал мальчик. И вдруг испугался: — Ой… а если…
— Что? — разом спросили два друга.
— А если его увидит кто-то… посторонний. И захочет посмотреть ближе. Он ведь придет прямо сюда! Я сперва не подумал…
