Танцы с королями - Лейкер Розалинда (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Но в эту ночь некогда было предаваться столь мрачным размышлениям. Это было время наслаждения волшебной атмосферой, в которой приподнятое настроение возникало как бы само собой. «Так пусть же веселье хоть на несколько часов развеет все тревоги и печали», — думала Маргарита. Она зашелестела веером и, откинув голову назад, рассмеялась заливистым смехом в ответ на какую-то остроту, смысл которой почти ускользнул от нее. Это привело в еще больший восторг тех, кто домогался ее внимания.
Огюстен с некоторой озабоченностью наблюдал за тем, как Маргариту, стоявшую чуть поодаль, усиленно обхаживали двое-трое (а иногда и более) придворных. В конце концов, это начало ему надоедать, и он решительным жестом обнял ее за талию и властно привлек к себе.
— Что они тебе говорили? — поинтересовался Огюстен, и при этом озорные огоньки заплясали в его глазах: он прекрасно догадывался обо всем.
— Ничего такого, что бы мне захотелось повторить, — с лукавым вызовом ответила Маргарита, обмахиваясь веером и посматривая на Огюстена.
— Похоже, что этот вечер снимает с тебя последние покровы невинности, не так ли? — Его голос был проникнут чувственной теплотой, а взгляд полон неистовой страсти.
— Не знаю, может быть… — прошептала она, подавляя инстинктивное желание закрыться от него руками, словно в этом переполненном людьми месте она стояла перед ним обнаженной. Она почувствовала напряжение мускулов его руки, а затем он слегка приподнял ее, поцеловал в щеку и, склонившись к уху, произнес, обдавая приятным теплым дыханием:
— Давай уйдем. Я хочу побыть с тобой наедине…
Они не стали ни с кем прощаться, просто отошли в сторону и, пройдя сквозь толпу к выходу, проскользнули под аркой. Их глаза смотрели друг на друга, не отрываясь, их взгляды сливались в один взгляд, когда они пошли по темной аллее.
Одна Сюзанна заметила их уход. Сердце ее вздрогнуло, словно пронзенное ножом. Она поспешно поставила на стол тарелку с недоеденной порцией восхитительного бисквита, пропитанного вином, не в состоянии проглотить ни кусочка. Ее чуть было не стошнило при мысли о том, что, может быть, именно сейчас, в эту минуту, Огюстен занимается любовью с похожей на ведьму красоткой. Однако она тут же опомнилась: глупо изводить себя подобными предположениями. Ведь та любовь, которую он дарил другим женщинам, была мимолетной и поверхностной, своего рода данью физическим потребностям. Это удовлетворение полового желания, простое механическое совокупление не выдерживало никакого сравнения с теми чувствами, которые Огюстен испытывал к ней и которые не ослабевали со временем. И каким бы долгим ни был перерыв в их встречах, всегда, когда они виделись вновь, эти чувства легко читались на его лице. Даже сегодня вечером она еще раз убедилась в этом, когда Огюстен, стоя у входа в Галерею живописи, сразу же обернулся на звук ее голоса. Именно она была виновата в том, что он так и не женился, Сама мысль о том, чтобы связать себя узами с кем-то другим, была для него невыносима, даже если речь шла о браке по расчету. Никому больше не дано было занять то место в его сердце, которое занимала она, и уж меньше всего на это могла претендовать какая-то простолюдинка, безродная крестьянка. (Жак только что открыл ей глаза на происхождение Маргариты.)
Она распрямила плечи и, глубоко вздохнув, ответила какому-то знакомому, заговорившему с ней. Пусть эта девчонка пользуется моментом. В конце концов, гораздо лучше, если Огюстен и дальше продолжит развлечения с любовницами, чем навсегда будет потерян для нее, попав в руки к умной жене. Сюзанне помогала жить тайная мысль о том, что он все еще принадлежал ей и так будет всегда.
Огюстен и Маргарита не спеша шли по парку к выходу. Один раз им пришлось задержаться. С боковой тропинки внезапно с хохотом выскочила группа молодых придворных, мужчин и женщин, и, накинув на них петли из широких атласных лент, заявила, что берет в плен влюбленную парочку. При этом было высказано требование заплатить за освобождение выкуп. Пленные с удовольствием подчинились: Маргарита согласилась по очереди поцеловать всех мужчин, а Огюстен — женщин, которые с готовностью подставили ему накрашенные, пухлые губы, и звуки сочных поцелуев оглашали воздух.
Вдоволь насмеявшись над этим курьезным происшествием, они взялись за руки и продолжили путь. Гала-празднество закончится лишь на рассвете; к тому времени значительно потускнеет его блеск и выветрится волшебное очарование, поэтому Огюстен и решил увести Маргариту именно сейчас, чтобы у нее остались обо всем самые чудесные впечатления. Моралисты гневно называли Версаль позолоченным борделем. Это было, конечно, преувеличением, однако тамошние обитатели не корчили из себя ревнителей строгой нравственности и не давали обета воздержания от плотских удовольствий.
Перед Огюстеном и Маргаритой вырисовывались в темноте контуры огромного здания. Не впервые Огюстен бывал поражен его особым величием и красотой именно ночью, когда все окна ярко горели, а стены из песчаника казались бледными, как лунный свет. Внимание Маргариты было отвлечено другим. Она остановилась, вдыхая аромат апельсиновых деревьев, принесенный слабым бризом.
— Никогда еще их аромат не был таким благоуханным. Каждый миг этой ночи таит в себе что-то особенное…
— Я уверен, что так оно и есть, — охрипшим от сдерживаемой страсти голосом произнес Огюстен и привлек ее к себе, запечатлев на ее устах долгий поцелуй. Запахи ее кожи и волос соединялись в один букет, который опьянял его и мучил истомой желания. Его нетерпение росло. Когда же, наконец, наступит заветный миг? Добравшись до Королевской площади, они обнаружили там ждавший их экипаж Огюстена. Карета повезла их в Шато Сатори, но ему казалось, что колеса крутятся слишком медленно.
Маргарита уже несколько раз побывала в Шато Сатори после того, как в особняк завезли мебель и оформили его интерьеры, но сегодня ей предстояло побывать там впервые после официального вселения Огюстена в его новый дом. Слуга, отворивший дверь, бесшумно исчез, словно растворившись в воздухе, и они, оставшись наедине, почувствовали себя свободными от условностей этикета, когда прошли в гостиную, где стеклянные двери, выходившие на террасу, были распахнуты настежь и за перилами террасы виднелся сад. В лунном свете, таком ярком, что отпадала всякая необходимость зажигать свечи, Огюстен взял Маргариту за руки и привлек к груди. В тишине послышался его негромкий, ласковый голос:
— Я люблю тебя, Маргарита. Я люблю тебя уже давно, но ждал, когда наступит время и я смогу признаться тебе в любви здесь, в этом доме, где ты обретешь счастье. И кроме того, мне нужно было убедиться в том, что и ты любишь меня. — Он пристально всмотрелся ей в глаза, ища в них подтверждения своим надеждам.— Открой мне свои чувства! Покажи, что я не поторопился, скажи, что ты любишь меня!
Маргарита нежно взяла в ладони лицо возлюбленного, и ее любовь устремилась к нему в гармонии этого волнующего мига.
— Я люблю тебя всем своим сердцем. Я всегда буду любить тебя. Я больше, чем любая другая женщина в этом мире, с рождения была предназначена судьбой одному мужчине, и этот мужчина — ты…
Руки Огюстена осторожно легли на плечи девушки, и он поцеловал ее крепким и долгим поцелуем. Влюбленные улыбнулись друг другу. Между ними было полное согласие. Выпустив Маргариту из объятий, Огюстен подошел к столу, на котором стоял штоф с вином, приготовленный к их приезду, и, наполнив два хрустальных бокала, подал один девушке.
— За наше счастье! — произнес он, поднимая бокал.
— И да продлится оно вечно! — Ее лицо выражало экстаз.
После того, как бокалы опустели, Огюстен заговорил о веере, запечатлевшем ее имя.
— Это должно было напоминать мне о клятве вернуться, которую я дал. Благодаря этой вещице я не забыл твое имя. И кроме того, его следовало отдать тебе в тот день, когда ты должна была стать моей. — Огюстен приблизился к Маргарите и, приняв из ее рук бокал, поставил его на стол рядом со своим. Он смотрел ей прямо в глаза, и Маргарита не в силах была отвести взгляд. — Это время пришло, моя любовь.
