Танцы с королями - Лейкер Розалинда (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Они вместе поднялись наверх. Маргарита не бывала там со времени первого посещения Шато Сатори, и когда они вошли в спальню со стенами, затянутыми розовой и серебряной парчой, ее внимание сразу же привлекла огромная кровать, резко выделявшаяся среди прочей обстановки. Над ней на четырех деревянных столбах, украшенных резьбой с позолотой, покоился балдахин с серебряной бахромой по краям. По бокам ложе было задрапировано шелковыми занавесками. Огюстен закрыл двойные двери и стоял, наблюдая за Маргаритой. Она сняла с головы украшения и положила на столик. На этом ее заботы окончились, ибо Огюстен аккуратно расстегнул все ее пуговицы, застежки и крючки и расшнуровал корсет; затем настала очередь многочисленных шелковых юбок, и, наконец, на Маргарите остались лишь атласные туфельки и панталоны из белого шелка. Огюстен опустился на колено и снял с нее туфли, а потом отстегнул подвязки и стянул чулки, прервавшись на секунду, чтобы поцеловать ступни ее ног. Не поднимаясь с колена и опершись на него рукой, он пожирал Маргариту горящим взглядом.
— Ты прекрасна! — Его зеленые глаза потемнели от страсти, и девушке показалось, что в них можно окунуться и утонуть в этой глубине, как в озере. Медленно поднимая руки, она погрузила пальцы в свои волосы, и заколки посыпались на пол с мелким, дробным звуком. Она совершенно не стыдилась того, что Огюстен открыто восхищается ее обнаженным телом. Робость и застенчивость, когда-то овладевавшие ею, теперь канули в прошлое. Сейчас ее душу и тело переполняла радость. Она гордилась тем, что Огюстен видит в ней самое красивое существо, когда-либо жившее на земле. И все же у нее непроизвольно вырвалось негромкое восклицание, скорее похожее на вздох, когда, все еще стоя на коленях, он взял ее за бедра и запечатлел пылкий поцелуй на треугольнике из шелковистых золотисто-рыжеватых волос внизу ее живота. Почувствовав, как разливается по телу огонь, Маргарита положила руки на его голову и, закрыв глаза, прижала ее к себе.
Пол внезапно ушел у нее из-под ног, и она оказалась в воздухе. Огюстен одним быстрым движением встал с колен и поднял ее, охватив сзади за упругие ягодицы. Осторожно уложив девушку на кровать, он поцеловал ее снова.
Полулежа на кружевных подушках, Маргарита смотрела, затаив дыхание, и ждала. Яростно, точно рассвирепевший лев, он срывал с себя одежду. Его безупречно сложенное мускулистое тело атлета портил большой шрам, неровной складчатой линией пересекавший плечо. Наконец, он бросился к ней в постель, и она с готовностью приняла его в объятия и подставила губы навстречу его настойчиво ищущему рту. При первом же прикосновении его ладони соски ее напряглись и затвердели.
— Я люблю тебя, — прошептали они друг другу. Не было такой частички ее тела, которая бы не трепетала от радости, испытывая его страстные ласки. Огюстен чувствовал себя на седьмом небе, доставляя ей удовольствие. В ней просыпалась глубоко чувственная женщина, и он не противился инстинктивным движениям ее любящих рук, бережно и нежно охвативших его твердую, как камень, мужскую плоть. Его ласки в момент высшего экстаза любви, когда их тела содрогались от наслаждения, помогли Маргарите почти безболезненно перенести потерю девственности. Они превратили этот путь в крещендо восторга, и тело Маргариты забилось столь исступленно и страстно, что, изливаясь в нее, Огюстену пришлось удерживать ее за бедра.
— О, моя дорогая, — пробормотал он, когда туман страсти рассеялся. — Моя любовь. Моя Маргарита.
Всю ночь они любили друг друга и заснули только на рассвете. Проснувшись через несколько часов, они вновь любили друг друга и никак не могли насытиться. Затем Маргарита и Огюстен вместе забрались в ванну из зеленого мрамора.
Достаточно было дернуть за шнур, привязанный к колокольчику в соседней комнате, как ванна стала наполняться горячей водой. В ней было тесно для двоих, но это не помешало Маргарите познать новый утонченный способ любви. Теплая вода и окутывавший тело горячий пар придавали особую пикантность ее ощущениям.
Освежившись, влюбленные облачились в шелковые халаты, которые уже были разложены для них на туалетном столике, и возвратились в спальню, где был накрыт роскошный стол. Оба они с поистине волчьим аппетитом набросились на еду, но в их глазах по-прежнему не угасал огонь желания. Огюстен оставался с ней до полудня, пока не пришло время собираться во дворец и служебные обязанности не оторвали его от постели, измятой и сбившейся в любовных играх.
Маргарита подремала немного, а затем снова приняла ванну, нежась в теплой, сладко пахнущей травами воде. Теперь ей прислуживала горничная, которая спросила, какое платье предпочла бы надеть мадемуазель Дремонт. Маргарита была ошеломлена, пройдя в смежную гардеробную и увидев там множество одежды и обуви. Среди нарядов на вешалке висело и то платье, в котором она красовалась несколько часов назад на празднестве в Версале. Помимо него она обнаружила и другие платья различных фасонов и цветов, от темно-голубого до изумрудно-зеленого, все из коллекции мадам Дрюо, сшитые по образцам, которые ей понравились во время первого визита портнихи. Очевидно, мадам сочла, что эти цвета лучше всего сочетаются с оттенком ее волос. Отодвинув дверцу шкафа еще дальше, Маргарита увидела еще несколько платьев и нижнее белье, расшитое узорами и украшенное кружевами. Здесь было столько одежды, что любой женщине хватило бы на всю жизнь. Теперь Маргарите стало понятно, почему портниха так долго шила золотистое платье: ведь бедная мадам Дрюо должна была одновременно управляться и с этим огромным заказом.
В нише гардеробной было установлено большое зеркало, и Маргарита долго вертелась перед ним, примеряя платья, пока, наконец, ее выбор не пал на лилово-зеленое. Она вплела в волосы ленты того же цвета. Это было восхитительное занятие!
Когда Огюстен вернулся домой после позднего королевского ужина, она, раскинув руки, сбежала по лестнице навстречу. Им обоим показалось, что разлука длилась если не вечность, то, по меньшей мере, несколько лет, а не пять-шесть часов, как было на самом деле, и в постели они постарались с лихвой наверстать упущенное.
Огюстен предпочел бы остаться дома и наслаждаться любовью с Маргаритой, пока не спал первый сумасшедший порыв страсти, охвативший их. Он обязательно поступил бы так, но Маргарита не была его официальной невестой, и потому его отсутствие при дворе не могло иметь оправдания. Король не позволил бы ему пренебречь своими обязанностями ради любовницы-простолюдинки. Поэтому им обоим приходилось ежедневно ездить во дворец в разных каретах. Огюстена не должны были видеть вместе с продавщицей вееров. Это наносило ущерб его репутации. Из Шато Сатори они ехали вместе, но затем Маргарита оставляла карету, не доезжая до городских ворот, и продолжала путь в нанятой коляске, которая заранее ожидала ее. Таким образом им с большим успехом удавалось сохранить свои отношения в тайне, чем если бы Маргарита ехала в любой из украшенных фамильным гербом многочисленных карет Огюстена.
Однако в Версале ничто не могло долго храниться в тайне. Конечно, они вполне полагались на молчание Жака и Сюзанны, но Маргарита знала: рано или поздно ее огненно-рыжая шевелюра примелькается, и все узнают в ней девушку, торгующую веерами в вестибюле. Не желая ставить Огюстена в неудобное положение, она попросила Люсиль занять ее место во дворце, а сама стала работать в мастерской. Очень много времени у нее уходило на придумывание новых сюжетов и узоров. Тогда же она предложила Люсиль переехать на постоянное жительство в квартиру над шляпной мастерской, которая большую часть времени пустовала, ведь по вечерам Маргарита уезжала в Шато Сатори. Люсиль с радостью ухватилась за последнее предложение, но торговать в вестибюле категорически отказалась из-за своей застенчивости.
— Есть другой выход: что, если продажей займется моя племянница? Кларисса — умная, красивая и честная девушка. Любой кавалер с удовольствием подойдет к ней и купит веер, хотя бы просто ради того, чтобы познакомиться и поболтать.
