Богам – божье, людям – людское - Красницкий Евгений Сергеевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
– Долго ты терпение Перуна испытываешь! – продолжал рычать староста, медленно поднимаясь со скамьи. – Слишком долго!
Вз-з-зинь! Мишкин меч радостно (именно радостно!) вылетел из ножен, а Мишка вдруг понял, что стоит лицом к Туробою, закрывая собой Нинею и Красаву. Какая сила сдернула его со скамьи, он и сам не понял. Женщин понесло защищать или боевой транс «пришпорил» тело, отключив рассудок? А может быть, просто захотелось повернуться лицом к тому, огромному и сильному, кто навис сзади? Мишка и сам не разобрался, но зато прекрасно понял, что он покойник, – Туробоя было не остановить! Но и не встать против него тоже было невозможно!!! И… и наплевать!
«Ты что? Идиот! По хрен!!! Есть упоение в бою!!!»
А дальше… дальше началось такое… такое… Рациональная часть сознания Михаила Андреевича Ратникова относилась к подобным вещам вроде бы с пониманием, во всяком случае, признавала сам факт наличия мотиваций, способных высвободить скрытые резервы организма, а вот эмоциональную часть сознания это все никак не трогало – просто не имелось соответствующего личного опыта, а литература, поэзия, кинематограф изображали все это настолько, по его мнению, слащаво и неубедительно…
Пальцы Нинеи скользнули по Мишкиному рукаву и легли на кисть левой руки, мертвой хваткой вцепившейся в ножны у самого устья. И… да черт побери, нет в человеческом языке слов, способных это описать! В единую вспышку, казалось, способную выжечь мозг, вместилось все: и Нинея, глотающая слезы, вздрагивая плечами под привезенным из Турова платком, и бледная до синевы мать, лежащая в санях вместе с тушами убитых волков, и Юлькина ладошка, зажатая между Мишкиными плечом и щекой, и еще множество всего – и ОТТУДА и ОТСЮДА.
Вспышка полыхнула и угасла, оставив после себя глаза Туробоя и его правую руку. Как с расстояния меньше метра можно удержать в поле зрения и то и другое, было совершенно непонятно, но получалось! Медленно-медленно, как бывает только на экране, большой палец правой руки Туробоя сначала перестал оттягивать вниз пояс, за который он был засунут, потом начал вылезать наружу, а остальные пальцы, до того сжатые в кулак, распрямляясь, указали направление, в котором будет двигаться рука – к рукояти меча.
Точно так же медленно, но все же побыстрее руки Туробоя кончик Мишкиного клинка пошел с уровня левого плеча в ту же сторону и вроде бы несильно звякнул плашмя по оголовью рукояти чужого оружия: «лучше не трогай!» Звякнул и тут же двинулся влево, очень красноречиво намекая на то, что может по своему выбору либо рассечь руку между пальцами, либо ткнуться прямо в середину живота, защищенного одной лишь льняной рубахой.
Взгляд Туробоя, словно привязанный, проследовал за острым железом, а рука приподнялась, собираясь ударить по плоской стороне клинка, сбивая его вниз, но меч, будто издеваясь, повернулся заточенным ребром: «бей на здоровье!», а потом едва-едва, почти нежно, коснулся льняного полотна.
Сколько раз заставлял Алексей Мишку «играть мечом», подкидывая на кончике клинка разные мелкие предметы, но ни разу еще у Мишки не получались столь быстрые и точные, прямо-таки игривые, движения. Меч стал почти невесомым, повинуясь даже не сокращениям мышц, а одним лишь мыслям, и зрение обострилось, став почти круговым, и тело, вроде бы почти не двигаясь, постоянно перетекало из одного положения в другое, почище чем на занятиях у Стерва. И… не страшен стал Туробой, совсем не страшен!
Миг, и наваждение сгинуло – время снова потекло в нормальном ритме, меч обрел вес, Красава медленно сползла со скамьи на землю, Нинея шумно вздохнула, а Туробой легко отмахнулся от Мишкиного клинка, пробурчав:
– Не засти, не с тобой разговор. – Помолчал, дожидаясь, пока Мишка сдвинется в сторону, и продолжил, оставаясь стоять, нависнув над Нинеей: – Опять вывернулась… изворотлива, аки Велес твой.
– Ты не жрец… – попыталась вставить Нинея.
– Да! – прервал ее Туробой. – Всего лишь потворник [25], но на тебя, старая, и того довольно будет! Нечем тебе воинскому духу противиться!
«Это что же, у языческих жрецов тоже какая-то иерархия и чины были? Потворник, надо понимать, ниже жреца, но тоже немало, раз он так на Великую волхву наезжает… Стоп, не отвлекаться!»
Туробой тем временем продолжал вещать ультимативно-издевательским тоном, и, когда по лицу косящейся на лежащую Красаву Нинеи становилось уж очень заметно, что она не столько слушает, сколько терпит, в голосе его снова прорезался, громоподобный рык:
– …Коли ты о войске возмечтала, то не бывает войска без князя, как и князя без войска! Есть он у тебя – настоящий князь? Не избранный, не поставленный, не самозваный, а природный – князь по крови и по духу? Видать, есть, коли ты войском озаботилась! У нас тоже есть!
«Это он о ком?»
– А осенен ли твой князь благостью богов, способен ли наделить землю свою благополучием, призвать на нее благословение и защиту высших сил? Наш может! Ему и Макошь и Перун благоволят, и от Креста он милостью не обделен, да и Велес твой к нему добр!
«О вас, сэр Майкл, о вас, о ком же еще?»
– А прославлен ли твой князь истинно княжьим делом – градостроением? Ведь никто, кроме князей, от веку города не ставил! [26] Наш один городок уже заложил!
«Что он несет? Да я же без Нинеи ничего бы…»
– А даровано ли твоему князю воинское искусство? Удачлив ли он, храбр ли, почитает ли его дружина? Наш храбр, удачлив, и люди ему подчиняются охотно! Вот гляди! – Туробой швырнул под ноги Нинее добытый в Отишии посох волхва. – Кажись, второй уже? А?
«Вранье! Я в Куньем городище вообще не был!»
– А теперь самое главное – способен ли твой князь переять удачу другого князя? Сможет ли одолеть в бою, перейдет ли к нему сила и удача побежденного [27]? Вспомни своего князя и погляди на нашего – кто кого одолеет?
«Ему что, Корней рассказал, что княжича Михаила соплей перешибешь? Да нет же! Он про Нинеины планы ничего знать не может – блефует, зараза, но как блефует!»
– На этом все! – совершенно неожиданно закруглился Туробой. – Нужное ты услыхала. Поймешь – твое счастье, не поймешь – твоя беда! Пошли, парень!
Туробой ухватил Мишку за плечо и чуть ли не силой поволок его к сидящим в седлах опричникам, задев ногой и опрокинув опустевшую скамью, на которой они до того сидели.
«Ну, это уже хамство, господин бургомистр! Можно было бы и аккуратнее, прямо как дверью хлопнул».
Оглянувшись, Мишка увидел, что Нинея склонилась над лежащей на земле Красавой.
– Дядька Аристарх, ты Красаву-то не убил, часом?
– Оклемается, от этого не умирают… зато и наказания от старухи избежит, то на то и вышло, а урок нужный получила! Нет, ну это ж надо так обнаглеть! Отроками она повелевать взялась! Козявка, едрен дрищ! Ничего, теперь в разум войдет…
– Если вообще разума не лишится… – неуверенно пробормотал Мишка – дите ж еще совсем…
– Вот с малолетства и надо вразумлять! Меж бабья пускай свои выкрутасы творит, среди холопов! С вольными смердами уже как выйдет, а перед воином баба, волхва она или не волхва, только в одном виде быть должна: глаза в землю, язык в ж…
– Ну уж… – Мишка от такого пассажа даже слегка опешил.
– Не «уж», а «так»! Иной вид может быть только по приказу… И еще когда баба воина из похода или долгой отлучки встречает! Тогда: в правой руке чарка, в левой – закуска, подол – в зубах! И никак иначе!
Подобные высказывания, да еще со смачной присказкой «едрен дрищ», были настолько нехарактерны для ратнинского старосты, обычно степенного и выдержанного, не склонного к ругани, что Мишка даже споткнулся на ровном месте. Потом, правда, вспомнилось «в тему», как призванные на армейские сборы, с виду вполне приличные мужики, надев форму и оказавшись в казарме, превращались вдруг в такое жлобье… Видимо, тут имел место тот же эффект – смена имиджа – староста слишком вошел в роль сурового воина, вправляющего мозги глупым бабам и подросткам.
25
Потворник – во время проведения обрядов помощник жреца стоял по правую руку, подавал священные предметы и т. д., но, кроме этого, у потворников были и собственные функции. Современной науке известны четыре «специализации» потворников: ЧАРОВНИК – травовед-гадатель, знающий травы, изготовитель снадобий и обрядовых напитков; ОБАВНИК – читающий славления и приговоры, изготовитель черт и резов; ХРАНИЛЬНИК – изготовитель священной утвари, оружия и снаряжения; НАУЗНИК – изготовитель наузов и оберегов.
26
Это действительно так. В летописях нет иных персонажей, связанных с основанием городов, – города либо возникают сами собой, либо их закладывают князья и больше никто.
27
Считалось, что победить князя/вождя и забрать себе его мистическую силу может только другой князь или специально посланный князем человек, которому княжеский приказ давал право и силу для такого дела.