Жизнь других людей - Нортон Шейла (книги бесплатно без .TXT) 📗
Я чуть было не сказала, что мне наплевать на Мартина, но это не совсем так. Ведь сегодня я собираюсь провести с ним ночь… И, судя по поведению Мартина, для него это значит очень много.
Разумеется, Мартин мне не безразличен, и в подтверждение этому я кладу голову ему на плечо, и наши объятья становятся еще крепче.
Но, сделав полный оборот, я снова ищу глаза Алекса, который по-прежнему смотрит на меня.
– Может, пойдем? – спрашивает Мартин, когда медленный танец заканчивается. Он смотрит на меня так, точно сидел на диете не меньше месяца и теперь видит перед собой кусок торта со взбитыми сливками.
– Давай потанцуем еще, – предлагаю я. Но следующим танцем оказывается «Бедное разбитое сердце», под которое невозможно медленно кружиться в обнимку.
Я иду наверх взглянуть на Элли. Она крепко спит, прижав к себе плюшевого мишку. Ее волосы разметались по подушке, и она похожа на сказочную принцессу из детской книжки. Несколько минут я любуюсь ею, как любуются своими детьми все матери на свете, и думаю, какая у меня необыкновенная дочь, как здорово, что я ее родила, и как чудесно я ее воспитала. И когда я на цыпочках выхожу из спальни, вижу Алекса. Он стоит прямо передо мной в сумраке лестничной площадки.
– Ой! Ты меня напугал! – хрипло шепчу я.
– Извини, – шепотом отвечает он.
Я не могу отвести от него глаз.
Как это глупо, стоять на лестничной площадке с колотящимся сердцем и перешептываться с самым потрясающим мужчиной на свете. Это смешно и нелепо. Возьми себя в руки, девочка.
– Мне пора идти, – шепчу я.
– Да. Я пришел попрощаться.
Он поднялся наверх, чтобы попрощаться? Шел за мной до самой спальни, ради того чтобы в темноте, без посторонних глаз, подальше от Мартина, сказать мне «до свидания»?
Я не знаю, что на это ответить.
– Мне нужно с тобой поговорить, – заявляет Алекс.
– Вот как?
Я по-прежнему не знаю, что сказать. Скорей всего речь пойдет об уборке. О том, что в ней нет никакой необходимости. Должно быть, он больше не нуждается в моих услугах, а значит, я лишаюсь последнего клиента. Но мне не хочется об этом думать.
– Да, – говорит он.
Он наклоняется ко мне. Я чувствую, как пол уходит у меня из-под ног. Он хочет меня поцеловать. Господи! Я покрываюсь испариной с головы до ног. Дыхание перехватывает. Его лицо приближается, я закрываю глаза и…
– Доброй ночи, Бет, – тихо говорит он и целует меня в щеку.
Он поворачивается и спускается вниз по лестнице.
– Что-то ты притихла, – говорит Мартин по дороге домой.
– Извини. У меня немного болит голова.
На самом деле меня бросает то в жар, то в холод, словно я подхватила грипп.
Он кладет руку мне на бедро и говорит:
– Надеюсь, голова болит не слишком сильно?
Что я могу сказать? Я обещала ему, что эту ночь мы проведем вместе, и теперь смешно строить из себя недотрогу.
Как странно снова оказаться с мужчиной у себя в спальне. С тех пор как ушел Дэниел, в эту постель не ложился никто, кроме меня. Это совсем не то, что наспех перепихнуться на кухне, выпив бутылку вина. Я немного побаиваюсь того, что должно произойти. Мне не хочется разводить канитель – уходить в ванную, раздеваться, чистить зубы, расчесываться… все это лишнее, так будет еще хуже. Мы стоим в спальне и смотрим друг на друга, потом переводим взгляд на кровать и снова глядим друг на друга. Мне вообще не хочется этим заниматься, но деваться некуда.
– Давай начнем так, – вдруг говорит Мартин, привлекая меня к себе.
Он осторожно берет мое лицо в ладони и начинает целовать, медленно, осторожно и нежно, и я удивляюсь, как он догадался, что мне нужно. Я постепенно расслабляюсь; продолжая целоваться, мы садимся на кровать, и через некоторое время я уже не жалею, что пригласила его к себе.
– Голова больше не болит? – тихо спрашивает он.
– Ты о чем?
На этот раз я не вспоминаю про Дэниела.
Я думаю об Алексе.
Я ощущаю себя нимфоманкой, вселившейся в тело целомудренной монахини, и из-за этого чувствую себя растерянной и виноватой. Кроме того, мне ужасно неловко перед Мартином из-за того, что, танцуя с ним, я поедала влюбленными глазами другого мужчину и, занимаясь сексом, продолжала думать про Алекса. И вот, вдобавок ко всему этому, утром, после того как мы снова занялись сексом, на сей раз более вдумчиво и энергично, чем ночью, Мартин, который лежит со мной рядом, поворачивается ко мне, осторожно гладит мое лицо и говорит:
– Я люблю тебя, Бет.
Нет.
Только не это.
Ради бога, не говори таких вещей!
Скажи, что ты хочешь меня, что я тебя возбуждаю, что ты с удовольствием измазал бы меня вареньем и кремом и разложил прямо на кухонном столе, но не говори, что ты меня любишь.
Потому что я еще не разобралась в своих чувствах.
И я не знаю, хочу ли, чтобы ты был рядом, или ты будешь лишь раздражать меня, отравляя мою жизнь.
– Нет, – сдержанно говорю я. – Не надо так говорить.
– Это не просто слова. Я действительно люблю тебя. – Он замолкает. – Я знаю, пока ты не можешь ответить тем же. Ты не готова брать на себя обязательства. Не волнуйся, Бет. Я все понимаю. Я подожду.
Не надо!
Господи, зачем он все это говорит!
Я лежу с закрытыми глазами, и больше всего мне хочется встать, принять душ, одеться и спрятаться подальше от Мартина с его любовью, его обязательствами, его пониманием и его готовностью ждать. Я не хочу, чтобы он был таким милым, порядочным и чутким, потому что он выводит меня из себя, он пытается учить меня жить, вольно или невольно он старается меня переделать и надеется, что я позволю ему терпеливо ждать, пока я его полюблю. Дудки! Он будет доставать меня и дальше, изводить меня своей порядочностью и добротой, своей любовью и чуткостью, пока я не сдамся, потому что это проще, чем сделать ему больно, отвергнув его. А потом я уговорю себя, что люблю его, и у нас потрясающий секс, и совершенно не важно, что при этом я думаю о другом мужчине. И мы станем жить вместе и, может быть, даже поженимся, и у нас родится ребенок, и у Элли появится маленький братик или сестричка, чего мне так хотелось, и у нас будет крепкая семья, мы будем приглашать друзей на обед и проводить вместе выходные и отпуск, и все у нас будет тип-топ – и все это от начала до конца будет отвратительной бесконечной ложью.
Разве не то же самое произошло у Саймона и Фэй? Именно так будет и у нас.
Внезапно я чувствую, что мне хочется плакать.
– Что случилось? – спрашивает Мартин и осторожно проводит пальцем вокруг моих закрытых глаз.
– Ты слишком хороший, – только и могу сказать я.
Он радостно смеется, думая, что это комплимент, и мне приходится полежать еще немного, чтобы справиться с собой, прежде чем встать. Мне не хватает духу сказать: «Но я тебя никогда не полюблю».
Он уходит после полудня, и я иду к Луизе, чтобы забрать Элли.
– Хорошо провели время? – улыбаясь, спрашивает она.
– Да, спасибо.
Мне не хочется развивать эту тему.
– Спасибо за прекрасный вечер. И за то, что оставила у себя Элли.
– О чем ты говоришь! Это ты помогла мне с готовкой… – В ее глазах появляется тревога. – У тебя все в порядке? Ты не поссорилась с Мартином?
– Нет, что ты. Все прекрасно.
Почему все так переживают за Мартина? Похоже, если мы расстанемся, я буду чувствовать себя настоящей ведьмой, потому что все остальные от него просто в восторге.
Впрочем, почему я решила, что мы расстанемся?
Я поспешно перевожу разговор на другую тему и говорю первое, что приходит мне в голову:
– Было любопытно взглянуть на Алекса Чапмэна.
Я чувствую, как при одном упоминании его имени меня бросает в жар.
– Да, – говорит Луиза.
Она загружает в машину последнюю партию белья и не замечает, что кровь бросилась мне в лицо. Потом Бен отключит машину, чтобы упаковать ее для переезда.
