Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева"
— Сынок, устрой гостям завтра экскурсию, и ждём вас к ужину, — Сони сердечно попрощалась с ребятами.
Когда они вошли в холл, то внутреннее убранство восхитило их не меньше — украшенные росписью стены, инкрустации из сверкающих драгоценных камней и зеркал, мраморные полы и колонны, резная антикварная мебель и яркие ковры, вышитые шелковые подушки и покрывала, посуда из керамики ручной работы, латуни и серебра, картины на шелках, искусные статуэтки из бронзы и дерева — всё это, словно оживший миф, обволакивало и дурманило ароматами сандала и пачули.
На следующий день Джон действительно устроил им экскурсию по своему городу, представляя все чудеса его во много раз лучше любого экскурсовода: тут своими глазами можно увидеть поразительный Дворец ветров, сложенный из розового камня, сквозь множество решетчатых окон которого женщины из гарема махараджи могли наблюдать за жизнью города, без боязни быть увиденными, а внутрь дворца проникал свежий ветер (хава) — такой желанный в знойные дни. А в одиннадцати километрах от города находится легендарный Амбер-Форт — сущее чудо у воды, за строгим и суровым фасадом которого скрывается чисто райский интерьер — воплощенная изысканность и роскошь, достойная самого императора. До главной крепости можно добраться на слонах петляющими серпантинными тропами, как это делали махараджи — и до сих пор индийцы с любовью и уважением относятся к животным, которые им помогают, а в бывшем зале для публичных аудиенций правителя лишь дикие обезьяны заседают теперь, где среди сотни лавочек воздвигнут храм в честь Кали — грозной богини войны и разрушения, богини-матери, даже своей разрушительной силой поддерживающей мировой порядок, а зеркальный зал внутренних покоев, по преданию, можно полностью осветить светом одной единственной свечи, и самые большие в мире солнечные часы в самой большой из обсерваторий в Индии.
Чудесным образом, казалось, что сами камни старинной кладки оживали под их прикосновениями, стремясь поведать удивительные легенды и народные сказки. Такие, как, например, об одном радже, что жил в незапамятные времена — слухи о его добродетели и благочестии дошли до самих богов, решивших испытать правителя, уверившиеся в том, что князь действительно так благочестив, как о нем говорили — когда он готов был положить на чашу весов свою собственную жизнь в желании защитить самого меньшего и своих подданных, раненого голубя, искавшего в его покоях спасения от хищного сокола. Многим такое божественное испытание может показаться даже жестоким, но ведь и мы, именно к тем, кого больше других любим, относимся наиболее требовательно — из самых лучших, разумеется побуждений. И подобно героям нетленных легенд, им суждено будет пройти ещё немало испытаний, а пока же их пьянили и удивляли виды, звуки и ароматы города.
И гораздо ближе — на расстоянии трех километров, в городке Галта, в небольшом Храме Солнца, построенном на вершине самого высокого пика, заметного из любой точки в Джайпуре, и находился портал в Небесный град, через который можно было попасть в сад главного дворца.
Ожидая возвращения князя, Джон предложил посмотреть сад:
— Можно я посмотрю розы в дальней оранжерее? — вопрошающе подкатила глаза Маргарита.
— О, да, — согласился он, — матушкин розарий стоит того, чтобы полюбоваться им. Только не задерживайся слишком долго, — напомнил он, поцеловав девушку в макушку.
— Я быстро, и скоро догоню тебя, — пообещала девушка и легким шагом направилась в глубь сада.
— Далеко собралась, красавица? — когда Маргарита уже открыла дверь в цветник, к ней обратилась высокая молодая женщина с длинными локонами, отливавшими медью на ярком солнце, с гладкой кожей светло-медового оттенка, утонченными чертами безупречного лица, в пышно расшитых одеждах.
— Что? — только и успела произнести Маргарита, обернувшись, и имея неосторожность взглянуть в бездну её изумрудных глаз, сразу ощутила, что слабеет.
И снова перед глазами вставали видения прошлого — запах смерти и предсмертные стоны, кровь, стекающая по стенам и гобеленам прямо к ногам, каждый удар колокольного звона рвал сердце в клочья…
В висках оглушительно стучало: «проклятая кровь… проклятая кровь… ты погубишь того, кого любишь больше жизни…»
— Проклятая кровь… Погубишь, кого любишь… — машинально повторила Маргарита в забытьи.
Глядя в её зелёные глаза, девушка постепенно теряла волю и сознание, пока без чувств не упала на землю…
Маргарита всё не возвращалась… Джон бросился разыскивать её по всем покоям дворца и всем оранжереям сада, поставив на уши всю охрану, зовя и крича, срывая голос до хрипоты, он выбежал за ворота, растолкав, пытавшихся остановить его, стражников.
— Куда так спешим, Ваша Милость? — словно, из ниоткуда, перед ним возникла женщина, стройная, высокая, с гордой осанкой, хищным блеском в притягательных зелёных глазах и, ниспадающими до лопаток, тяжелыми волнами огненно-рыжих волос. Её облегающие одежды персикового цвета подчёркивали безупречность её фигуры, эфирным шлейфом струился манящий амбровый аромат её парфюма с лёгкими нотами апельсина.
— Какая неожиданная встреча, несравненная госпожа Кали, — он стоял и смотрел на неё, не в состоянии произнести ни слова, пока, наконец, не выдавил из себя пространное приветствие, — Моё почтение, о, Богиня!
Долгие годы он всячески старался избегать встреч с ней — слишком мучительно было видеть ту, которой он обладал и которую он потерял. А сейчас, к своему удивлению, пришел к осознанию того, что больше уже не был во власти этого наваждения. Его больше не томила неуемная тоска.
— И тебе привет, Дхармараджа! — белоснежные зубы сверкнули в завораживающей улыбке.
— Не откажи в помощи, — он пристально посмотрел на неё, и в его встревоженном взгляде читалась крайняя взволнованность, — Я ищу девушку, что приехала со мной. Ты не видела её? Она пошла смотреть сад и пропала.
— Какие мы неприветливые сегодня, — она подошла ближе и убрала рукой волосы с его лица, — А ты не изменился — всё так же хорош, Княже.
— Прости, — он отвёл её руку и опустил взор, — Ты, как всегда, прекрасна и восхитительна, подобно миллиону весенних рассветов. Только, наши чары уже не действуют друг на друга. Зачем тревожить те раны, что всё ещё отдают болью? Зачем бередить душу воспоминанием былого, когда я уже переболел тобою? Я не умею притворяться — я действительно любил тебя, обожал, сходил с ума. И только я знаю, каких усилий мне стоило отпустить тебя к другому, когда ты попросила меня. Ни одной женщины объятия не могли утолить эту боль, ни какая выпивка не могла заглушить этот хмель. Я не жил, а существовал. Я губил себя своими же руками, пока с ужасом и отвращением не осознал этого, — с горечью промолвил он — Потом я узрел свет чистейшей из душ и, подобно фениксу, возродился к новой жизни и обрёл смысл своего существования. Но, — напомнил он, — ты не ответила на мой вопрос.
— А, так ты о девушке, — Кали улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой — Это такая темноволосая, темноглазая, с короткой стрижкой… Сама маленькая, а глазища — огромные. Нет, не видела. Зачем она тебе? Не нужно много ума, чтобы вскружить голову малолетке. Сколько их, таких, было у тебя? Чем же эта от них отличается? — она попыталась обнять его за плечи, — Но, может быть, тебе будет интересно — на городской площади собираются сжечь ведьму. Советую пойти посмотреть, — бросила она, — весьма занятное зрелище.
— Я не узнаю тебя, Богиня, — отшатнулся Джон от её, леденящего душу, взгляда, — Неужели это говорит та, кого я когда-то боготворил? — он замотал головой, стараясь прогнать пугающую догадку.
— А сейчас у тебя другое божество? — полюбопытствовала она колко.
— На пепелище прежних поклонений, я побоюсь язычником прослыть, — продекламировал он, отступив.
Джон бежал узенькими улочками к городской площади, а из глаз его по щекам стекали обжигающие слёзы.
Пробравшись сквозь толпу зевак, он разглядел в пламени костра Маргариту.
— НЕ-ЕТ!!! — из его груди вырвался не то крик, не то вой, — Этого не может быть…
