Красота по-русски (Я подарю тебе любовь) - Алюшина Татьяна Александровна (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

– Никаких ужасов! – поспешила уверить Лена. – Рабочие моменты. Зоя Львовна, мне надо сейчас уехать, побудете с Васей?

– Ну конечно, Леночка! – заторопилась собираться Зоя Львовна. – У вас большие неприятности?

– Нет-нет, – прибавив убедительности в тоне, уверяла Лена. – Их просто надо решить. Зоя Львовна, я не знаю, когда вернусь, вы на всякий случай останьтесь ночевать.

– Работайте спокойно, Лена, – сказала Зоя Львовна, подошла, положила ей руку на плечо. – Ни о чем не беспокойтесь, тыл у вас прикрыт. Раз все живы и здоровы, все остальные проблемы уладятся как-то.

Ленке захотелось завыть! В голос! Она зубы сцепила, сжала кулаки, кивнула только: спасибо, мол.

– Я минут через десять приду, – пообещала Зоя Львовна.

Лена вышла из ее квартиры и остановилась перед своей дверью. Так, теперь следующий шаг.

– Вот так, Лена, – сказала себе тихо, – шаг за шагом, главное – убраться от Васьки подальше.

И набрала сотовый номер отца.

– Па, привет.

– О, доча!

– Пап, я твою машину возьму? Моя в ремонте, а мне срочно в одно место надо смотаться, – контролируя голос и интонации, слушала себя внимательно Лена.

– Давно пора твою развалюху поменять! – толкнул любимое выступление папа. – На ней ездить опасно!

– Поменяю! – прикладывала силы к легкому общению Лена.

– Тебе когда надо?

– Сейчас.

– Бери!

Теперь самое тяжелое! Василий Федорович! Уйти, ничего не объяснив, Лена не сможет, это без вариантов! Объяснить что-то тоже не сможет, она и себе сейчас объяснить ничего не сможет!

– Держись, соберись! – приказала себе и вошла в квартиру.

Васька ее короткого отсутствия не заметил. Лена, стараясь не шуметь, проскользнула в свою комнату и, как могла быстро, переоделась – колготы, джинсы, лифчик, свитер, первый попавшийся под руку, легкий, ничего, пальто наденет!

В прихожую – сумка, кошелек, телефон, ключи. Документы и остальное барахло и так там болтаются.

Звонок в дверь – Зоя Львовна.

Васька выскочил из комнаты на звонок, когда Лена открывала дверь.

– О! – удивился и порадовался он. – Зоя Львовна!

И повернулся к Лене. С лица вмиг сошло веселое выражение, уступив место настороженности.

– Лена, что происходит?

Она указала ему жестом на кухню и вошла туда первой. Он за ней, и дверь прикрыл.

– У нас беда? – спросил совсем не мальчишеским голосом Вася.

– Нет! – твердо отрицала она.

– Неприятности?

– Ни беды, ни сложностей ни у нас с тобой, ни у близких нет!

– Лена! – потребовал он.

– Вась, не пугайся! Пугаться нечего, клянусь! Ни пугаться, ни опасаться, ни ждать беды, даю тебе честное слово! – уверенно сказала она.

Он успокоился, Лена увидела и помолилась про себя.

– Я не могу сейчас всего объяснить. Разберусь в ситуации и скажу.

– Ладно, – посмотрев на нее совсем не детским, мудрым взглядом, согласился мальчик. – Но ты понимаешь, что это против нашего уговора?

– Нет, не против! Я не обманываю и не говорю неправды!

– Но скрываешь что-то!

– Скрываю. Но потому что мне надо подумать. Понимаешь?

– Не очень, – проворчал Васька, – и когда ты мне скажешь?

– Завтра! – железно пообещала она.

– Ты по этим делам собралась?

Лена уже не могла разговаривать, так нелегко ей дались эти объяснения, кивнула только.

– Ладно, – разрешил Васька. – Раз не горе, не беда, не неприятности, езжай. Но чтобы это было первый и последний раз! Напридумывала тут секретничать!

Она обняла мальчика и крепко-крепко прижала к себе, поцеловала в макушку.

– Я тебя люблю, Васька.

– Я тебя тоже люблю, – обнимал он ее, – езжай уж, раз надумала!

У папы была четырехлетняя белая «Нива», большую часть времени стоявшая в гараже по причине не сильной занятости, используемая в основном в летний дачный сезон. Но всегда в идеальном состоянии, папа машинку берег и посвящал ей большую часть своего времени.

«Это надо сыграть!» – сказала себе Лена перед дверью родительской квартиры.

– Леночка! – открыла ей мама и обняла дочь. – Уж ночь скоро, куда ты собралась?

– Да, – отмахнулась Лена – как всегда, дела.

– Проходи! Чаю попьем, как там Василий?

– Лучший ученик! На олимпиаду по математике в следующем месяце пойдет!

– И молодец, – порадовалась дежурно мама, – проходи, раздевайся. Что ты в это пальто нарядилась? Мне оно никогда не нравилось, как похоронное!

Пальто длинное, до щиколоток, строгое, Лена надела его в спешке сборов – от промелькнувшей о нем мысли «свитер тонкий» – автоматически, забыв, что увидится с мамой, всегда комментирующей ее наряды, по большей части в критическом смысле.

– Нет, мам, некогда, – и прокричала в комнату: – Па!

– Футбол смотрит, – пояснила мама.

– Па! Ты мне ключи и документы дай, и я поеду! – крикнула еще раз Лена.

Отец вышел в прихожую.

– Чуть гол нашим не забили! Привет, дочь, – обнял, поцеловал, сунул ключи и документы в руки. – Мать права, куда ты на ночь-то глядя!

– Да дела! Я на пару дней машину возьму! Все, пока, пока!

Выскочила за дверь и, не дожидаясь лифта, побежала по лестнице.

– Лена! – вдогонку ей кричала с площадки мама. – Пальто это больше не носи! И приезжайте в выходные следующие с Василием!

Лена не ответила, силы на лицедейство кончились.

Почему-то ей хотелось как можно скорее уехать от родительского дома и из этого района, где прошло ее детство, и она гнала, не думая куда! Оказавшись в центре, сбросила скорость, а вскоре и совсем остановилась, заняв место на обочине. Выключила мотор, откинулась на сиденье.

Что дальше?

Лена не могла никому рассказать, что болело, выло в ней сейчас, некому передать чувство вины, выворачивающего ей все внутренности! Вины и боли, скопившейся в душе!

Никто не знал! Вся мера ей одной досталась, и она ее несет, не делясь!

Невельская прикрыла глаза и потерла лицо ладонью. Она сможет загнать это поглубже и будет жить дальше, как жила до сих пор! Ведь жила же, справлялась?

Нет, подумала безысходно, теперь потрудней придется – вины прибавилось.

Лена открыла глаза и посмотрела на светящуюся вывеску магазина. Подумав, выбралась из машины и пошла купить сигарет.

Она не курила вообще.

Но случались в Лениной жизни моменты, когда сигарета спасала от шока. Иным помогает водка или спирт – ей нет!

Как тогда, в Афганистане, они стояли час на одном месте, боясь пошевелиться, когда проводник и сопровождавший их группу представитель одного из кланов договаривались с талибами, контролирующими этот участок дороги. Они громко переговаривались на своем гортанном языке, а талибы, человек двадцать, сидели на корточках вокруг Ленки и мужиков, держа «калашниковы» между ног, и смотрели на нее, презрительно улыбаясь.

– И что нам светит? – шепотом спросила она у Мишки, корреспондента НТВ, к группе которого они присоединились в этой командировке.

– Это смотря какое настроение у их командира. Могут пропустить или развернуть, могут в плен взять, а самое простое: постреляют спокойно – меньше хлопот.

И до последней минуты, когда уже шли к импровизированному шлагбауму из бревна и двух ящиков, они не знали, что их ожидает. А когда отъехали, не веря до конца, что их пропустили, Мишка сунул Лене сигарету в руку:

– Покури, полегчает.

Или когда Ленка так и не отпустила ментовского начальника, догнала в коридоре, задала свои неприятные вопросы и, довольная, сбегала по лестнице, и тут у нее на глазах взорвалась их машина! Лена не дошла до нее метров десять, и это спасло их всех. Потому что водитель с фотографом ждали ее, прячась от жары, в хилом тенечке одинокого клена.

И кто-то из них сунул Лене, сидевшей на бордюре, зажженную сигарету:

– Покури, Ленка, отпустит!

И тогда, на темной чеченской дороге, когда спецназовцы подняли их с влажного холодного асфальта, обложив трехэтажным матом, и один из них, прикурив, сунул Лене в пальцы сигарету: