Завоевательница - Сантьяго Эсмеральда (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Скрип половиц, мягкие шаги, медленный скрежет петель: Рамон вернулся домой за несколько минут до того, как солнечный свет стал пробиваться сквозь щели в стенах. На улице Марта принялась ломать ветки, чтобы подбросить в тлеющий очаг.
Ана выпрыгнула из постели, словно под ней загорелись простыни, босиком выбежала из спальни и ворвалась к Рамону, даже не подумав, что делает.
— Как ты смеешь, — прошипела она, — изменять мне с… этой женщиной!
Свет в спальне не горел, но она разглядела силуэт мужа, стоявшего без рубашки возле гамака, услышала вздох, долгий и глубокий. Рамон находился совсем рядом, и Ана чувствовала его теплое дыхание, отдающее табачным дымом, и резкий запах пота.
— Тебе нечего сказать? — спросила она.
Рамон снова вздохнул, и Ана подумала, что он начнет спорить, извиняться, даже врать. Но муж спокойно забрался в гамак и повернулся к ней спиной.
— Оставь меня в покое, — произнес он с той же интонацией, как тогда ночью, несколько месяцев назад, когда она пришла к нему с любовью и сочувствием.
— Да как ты можешь ждать от меня… — начала она.
— Уходи! — крикнул Рамон и вскочил, словно намереваясь ударить ее.
Ана замерла, объятая ужасом. Рамон, ее веселый, нежный Рамон, повысил голос и поднял на нее руку! Ей захотелось защитить себя, свернуться клубком, как недавно сделала Флора, но в следующее мгновение она пришла в себя. В комнате напротив заплакал Мигель, и Флора принялась тихонько мурлыкать, успокаивая малыша. У Аны было такое чувство, будто вся плантация замерла и прислушивается к разговору. «Они все ждали этого момента, — подумала Ана. — Они все знали, что происходит, и ждали, когда я тоже пойму. Ждали моей реакции».
— Если еще раз решишь развлечься с этой продажной шлюхой, — сказала Ана сквозь зубы, — назад можешь не возвращаться!
Она развернулась, намереваясь выйти, но муж схватил ее за косы и потянул к себе. Он хлестнул Ану по щеке, но она вырвалась и с криком бросилась к двери. Рамон преградил жене путь, швырнул ее на пол и ударил ногой. Распластавшись, она пролетела через всю комнату.
— Это ты шлюха! — прорычал он. — Ты сука! Ты!
Защищаясь, Ана пыталась прикрыть лицо, живот, затылок, но кулаки Рамона молниеносно находили те участки ее тела, которые оказывались незащищенными. Она ничего не видела, но вдруг расслышала торопливые шаги. Неожиданно в комнате оказался Северо, сцепился с Рамоном и прижал его к стене. Рядом с Аной очутилась Флора, помогла подняться и увела в спальню. Сквозь тонкие стены, разделявшие комнаты, Ана слышала крик Рамона: тот угрожал увольнением и спрашивал, по какому праву Северо ворвался в дом. Но вскоре Рамон замолчал, и мужчины ушли.
Ана боялась взглянуть на Флору. Ночной позор превратился в унижение. Она не поднимала глаз, пока горничная вела ее к постели. Флора позвала Инес, которая выслушала инструкции и исчезла. Служанка подняла москитную сетку и помогла Ане снять порванную окровавленную рубашку и надеть свежую.
— Тихо, моя хорошая, не торопитесь, дайте Флора все сделает, — говорила служанка, а ее сильные руки накидывали рубашку хозяйке на голову, просовывали руки в рукава, убирали волосы с лица, завязывали ленты на вороте.
Ана не сопротивлялась. Закрыв глаза, она отдалась во власть умелым пальцам Флоры. Ладони и колени были содраны. Она поднесла к лицу правую руку и увидела занозу, торчавшую из подушечки под большим пальцем. Прищурившись, Флора сдавила кожу вокруг занозы, выдавливая кусочек щепки, потом уцепилась за него ногтями и вытащила быстрым рывком. Горничная придавила ранку большим пальцем и так держала, другой рукой вытирая щеки хозяйки подолом передника.
— Скоро пройдет, моя хорошая, — утешала она.
Затем Флора переключилась на колени хозяйки. Ане казалось, что они изодраны металлической теркой гуайо, которую используют для натирания клубней маниока. Правое колено пульсировало, и, когда Флора попыталась выпрямить ногу, Ана застонала. Служанка ощупала сустав со всех сторон и голень под коленом.
— Не беспокойтесь, сеньора, не сломать. Большой синяк, и все.
В дверь постучали, и Ана напряглась. Вошла Инес, неся кувшин с холодной водой и тыквенный сосуд с ароматной мазью; на руке у нее висели сложенные салфетки. Она с любопытством взглянула в сторону постели, но Флора тут же укрыла Ану и загородила ее своим телом. Инес оставила все на прикроватном столике и удалилась с высоко поднятой головой человека отвергнутого, но не признавшего поражения.
Флора занялась синяками, и Ана уже не сдерживала слез. До вчерашнего вечера она никогда никого не била, а до сегодняшнего утра и на нее никто не поднимал руку — ни постоянно недовольная дочерью мать, ни строгий отец, ни даже непреклонные, мстительные монахини из монастыря Буэнас-Мадрес. До сих пор она думала, что жен бьют только пьяницы-простолюдины. Рамон же был из хорошей семьи, образованный и к тому же малопьющий.
«Это ты шлюха! — бросил он ей в лицо. — Ты сука! Ты!» — «Это была ваша идея! — крикнула она в ответ. — Ваша идея, чтобы я стала женой обоим».
Солнечный свет стал пробиваться сквозь щели в стенах, и удары колокола возвестили о начале трудового дня. В дверь опять постучали, и Флора вернулась с дымящимся кофейником.
— Инес приготовила для вас, — сказала она. — Дон Севере отослал Марту.
Ана задремала и проснулась от заливистого смеха Мигеля. Она закрыла глаза и прислушалась. Что Инес с ним делала? Щекотала или корчила рожицы? Ане не удавалось вызвать смех у своего сына. Даже когда она называла малыша ласковыми именами, его ангельские пухленькие губки, как у всех красивых детей, оставались сомкнутыми, а глазки — серьезными и внимательными, словно он не доверял ей. Ана понимала, что ребенок не способен на такие чувства, но она ничего не могла с собой поделать. Она была уверена, что мальчик не любит ее, и это ее угнетало.
Слева от кровати лежала Флора, завернувшись в складки гамака, словно в саван.
Ана попробовала встать — каждое движение отдавалось болью. Левое колено пульсировало. Она подняла руку и застонала от острой боли в грудной клетке. Левый локоть разогнулся с большим трудом, и Ана вздохнула, стараясь унять боль. Губы ее распухли.
Услышав стоны хозяйки, Флора подскочила к кровати:
— Позвольте помочь, моя хорошая.
Стоило служанке заговорить, как послышались торопливые шаги Рамона. Ана повернулась к открывшейся двери и через плечо Флоры увидела стоявшего на пороге мужа, словно ожидавшего, когда его пригласят войти. Их глаза встретились, и Рамон немедленно перевел взгляд на спину горничной.
— Уйди, Флора, — велел он.
Служанка обхватила Ану так крепко, что той стало больно. Рамон шагнул в комнату, не закрывая двери.
— Флора, ты можешь идти, — повторил он.
Служанка не двинулась с места, но Ана ощутила ее дрожь и отстранила ее от себя:
— Подожди в коридоре.
Флора неохотно отпустила Ану и попятилась к выходу, прикрыв руками живот. Рамон смотрел на пятившуюся горничную с недоумением, а когда, проходя мимо него, она скорчилась, он покраснел.
Ана заметила эту перемену и почувствовала удовлетворение, глядя, как неуверенно он шагнул в комнату, как взялся за столбик кровати, не решаясь подойти ближе. Его левая щека была расцарапана.
— Ана, мне так жаль! — наконец проговорил он, и Ане показалось, он сейчас расплачется.
— Тебе жаль! — огрызнулась она, глядя на свои ладони, сжавшиеся в кулаки. Ана распрямила пальцы и прижала к животу. — Тебе жаль! — снова сказала она, испытывая острую боль от каждого вдоха.
— Да, — произнес он дрожащим голосом, — мне жаль. Прости меня, любовь моя.
Рамон стоял у кровати, схватившись рукой за столбик, умоляя о прощении и надеясь получить его раньше, чем он подойдет ближе. Ана отвернулась, чтобы не видеть лица мужа, его нерешительности, не видеть, как безмолвно шевелятся его губы в жалкой попытке объясниться.
— Вон отсюда! — тихо сказала Ана, и Рамон вздрогнул, словно она закричала. — Негодяй! Подлец!
