Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Худ Брюс (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

Что же запускает этот цикл ритуалов? Невроз обычно основан на беспокойстве по поводу реальной угрозы. Неадекватна здесь лишь оценка степени воспринимаемой угрозы и активность по ее устранению. Это может происходить из-за нарушений работы мозга. Правда, этот вопрос до сих пор недостаточно изучен.

Есть версия [320], что все дело в дисбалансе активности лобной коры, передней поясной коры и хвостатого ядра базальных ганглиев. Эти структуры образуют так называемый контур ОКР. Функциональная визуализация мозга демонстрирует, что активность в сети коры – базальные ганглии у страдающих ОКР выше в сравнении с нормальными индивидуумами и повышается в момент провокации симптомов, и она ослабевает после успешного лечения.

Кора лобных долей поддерживает такие эксклюзивные функции, как планирование поведения и подавление импульсов, в то время как передняя поясная кора [321] связывает лобные доли с лимбической системой среднего мозга и имеет отношение к мотивации. Вместе лобная и передняя поясная кора могут сигнализировать о мнимой важности стимула, запускающего ритуальное поведение. Хвостатое ядро связано с инициированием намеренного поведения. В частности, повреждение этой области может привести к неспособности начать движение (как при болезни Паркинсона) или неспособности остановить движение (как при болезни Хантингтона). Лекарства, повышающие активность нейромедиатора серотонина, снижающего активность хвостатого ядра, нередко смягчают симптомы ОКР. Но это не означает, что заболевание вызвано избыточной активностью хвостатого ядра. Скорее, его чрезмерная активность – следствие невротического поведения.

Описанный контур мозга, связанный с компульсивным и ритуализированным поведением, тоже поддерживает предположение, что наше Я иллюзорно. Эти работы открывают тот факт, что мы находимся в постоянном конфликте с захватывающими нас мыслями и побуждениями. И некоторых невезучих личностей они выводят из состояния баланса.

Истощение эго

Молодая японская актриса говорит тихо. Бывшая балерина, 24 лет, с идеально симметричным узким лицом и длинными черными волосами – такая типичная азиатская красавица. У Аойомы большие миндалевидные глаза и очаровательная улыбка. Она – найденное режиссером экранное воплощение невинности и беззащитности. Но ее игра в печально знаменитой сцене пыток культового фильма ужасов режиссера Такаши Миикэ «Кинопроба» (1999) – зрелище настолько шокирующее и незабываемое, что мгновенно обеспечило фильму скандальную славу. Будучи уверенной, что все мужчины лгут, прекрасная, но психопатичная Аойома говорит своему любовнику, что «боль никогда не лжет», и вставляет иглы в его глаза, сладко щебеча: «Кири… Кири… Кири…» («Глубже… Глубже… Глубже…»). Затем, радостно смеясь, она ампутирует его левую ступню проволочной пилой…

Психолог Мэтт Филд из Ливерпульского университета поставил эксперимент. Ради исследования самоконтроля он показал участникам эксперимента эту скандально знаменитую сцену. Половине студентов-добровольцев было велено не отворачиваться и не проявлять никаких эмоций. Они должны были сопротивляться тошноте и переполняющему чувству отвращения. Они вынуждены были смотреть на насилие со стиснутыми зубами. Вторая половина группы просто смотрела эти сцены, и ей было позволено реагировать естественным образом. Их тошнило. Им было отвратительно. Многие закрывали глаза. Один студент потерял сознание. Их система зеркальных нейронов уводила их в сопереживательный коллапс.

Что за садист Мэтт Филд? Как это исследование вообще прошло через университетский комитет по этике? На самом деле он очень приятный малый и пытается понять природу некоторых наихудших бичей современного общества – алкоголизма и наркомании. Оказывается, что после того, как их заставили выдержать экстремальный японский фильм ужасов, участники, которым было велено контролировать свои эмоции, ощущали потребность выпить [322]. После заполнения фиктивной анкеты обеим группам было позволено выпить пива, сколько им захочется, в качестве части вознаграждения за участие в эксперименте. Участники группы, которую принудили подавлять эмоции, выпили в полтора раза больше тех, кому было позволено не скрывать своих чувств. Эффект был массовым. И для этого не нужно было экстремального ужаса. Слезовыжималки типа «Terms of Endearment» [323] тоже заставляют нас реагировать эмоционально, и, если мы пытаемся подавить свои чувства, это делает нас уязвимыми для соблазнов.

Филд, как и многие специалисты по зависимостям, уверен, что самоконтроль и сила воли – ключевые компоненты в понимании того, почему некоторые из нас сдаются желанию злоупотреблять психоактивными веществами после того, как перенесли стресс. За самоконтроль приходится платить. Если вам пришлось строго контролировать себя, это делает вас более уязвимым для соблазнов в течение этого дня. Отчасти поэтому некоторые пьют слишком много, едят слишком много и т. п. [324].

Исследователь силы воли психолог Рой Баумайстер верит в реальность Я [325]. Он не согласен, что это иллюзия. Более того, он считает, что Я имеет три различных компонента: Я как субъективная осознанность (собственно Я), Я в соотношении с другими («я-сам») и Я, способное принимать решения и избегать соблазнов (исполнительная функция). Ситуации, когда нам не удается устоять перед соблазном, которого мы предпочли бы избежать, Баумайстер называет «истощением эго», как если бы Я было неким подобием психического мускула, который может ослабеть от усталости [326]. У человека есть определенный запас сил для самоконтроля, и, когда они истощаются, он становится уязвимым для искусов, способных одержать над вами верх.

Истощение эго может происходить разными путями. Для этого не обязательно просматривать кино исключительно эмоционального или жестокого содержания. Трудности всех сортов могут истощить силу нашего эго: от необходимости терпеть неприятные запахи, борьбы со сложной головоломкой, пребывания с другими людьми в стесненных условиях до неожиданного оглушения легким разрядом тока [327]. Снижение запаса силы воли не позволяет с успехом сопротивляться влечениям. В результате мы едим вредную пищу, пьем больше алкоголя, проводим время в Сети, глядя на полуголых представителей противоположного пола [328] (особенно если обычно вынуждены сопротивляться этому соблазну), и в целом не справляемся с контролем над собой.

Мы расходуем силу воли своего исполнительного эго, даже тратя усилия на то, чтобы выглядеть хорошо в глазах членов своей социальной группы или враждебно настроенной аудитории [329]. Наверное, поэтому многие чувствуют желание выпить после собеседования для приема на работу. Если бы в этих обстоятельствах мы могли бы быть самими собой, мы испытывали бы меньший стресс. Даже большие начальники не исключение: необходимость наказывать кого-то тоже истощает силу воли, если это не в вашей природе [330]. Стремясь соответствовать ожиданиям других ради выгодной самоподачи, мы нагнетаем самоконтроль, эффект от которого настигнет нас позже, в моменты соблазнов. Таким образом, привыкание к публичным имиджам, которые не соответствуют нашему истинному эмоциональному устройству, может дорого стоить. Именно потому порой известных людей уличают в поведении, противоречащем их репутации. Мы уже практически привыкли к тому, что политики и судьи попадают под арест за походы по проституткам.