Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - Эрлер Ольга (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Таис с Геро, Леонидом, частями гипаспистов, ариан и лучников, за исключением царской илы гетайров, с которой Александр ушел в пустыню, и части людей, оставленных на строительстве Александрии, вернулись по Нилу в Мемфис.
После почти двухлетней утомительной кочевой жизни Таис наслаждалась жизнью в настоящем доме со множеством комнат, обставленных красивой мебелью из черного дерева, украшенных роскошными драпировками, настенными росписями, массой изящных драгоценных безделушек. Как приятно иметь вместо походной кровати настоящую, огромную, где можно спать как вдоль, так и поперек, а при желании даже кувыркаться; не три сундука с самым необходимым, а огромную гардеробную комнату, где Таис развесила пять старых надоевших платьев, и в придачу двадцать новых; не три чашки и плошки, а изящную посуду из горного хрусталя, оникса и цветного стекла; не походную ванну — роскошь саму по себе по сравнению с тазами, которыми довольствовались остальные, а целый бассейн, инкрустированный драгоценными камнями.
С утра они с Геро и иногда с Леонидом разведывали окрестности: берега Нила, пестревшие сочными ярко-зелеными полями, огородами и тенистыми плантациями финиковых пальм, или углублялись в пески. Днем, когда становилось жарче, посещали храмы, любовались их росписями, статуями и барельефами. Все египетское, вплоть до картинок-иероглифов, умиляло Таис слова-глаза, слова-соколы, слова-змеи — письмо, как вид живописи, как искусство в искусстве. Рассматривая изображения людей, крепко стоящих на земле, ногами и головой — боком, а телом — лицом к зрителю, Таис удивлялась, как в такой странной, статичной позе мастерам удавалось передать движение — фигуры как будто стояли и шли одновременно.
переводил им сопровождающий ученый жрец.
…Как запах лотосов… Странно.
Таис рассматривала изображения сельской жизни с вереницами животных, погонщиков, замахивающихся хлыстами; изумительные многофигурные сцены пиров с нагими танцовщицами и музыкантшами. В Египте господствовало такое же естественное отношение к наготе, как и в Греции, чего совершенно не было в Персии, где тело прятали, не развивали, не любили, как будто оно — что-то неприличное и уродливое. Странно…
Одну из танцовщиц на фреске Геро нашла похожей на Таис. Действительно, одинаковые серые глаза, черные волосы, украшенные цветком лотоса, нежный профиль у живой и нарисованной делали их похожими, как двух сестер. Правда, одна из «сестер» жила много столетий назад, а другая приехала из очень далеких мест Откуда же это мистическое сходство? Странно…
Одна картина охоты особенно очаровала Таис. На ней был изображен юный фараон в ладье: он ловил птиц, беспорядочно разлетавшихся в разные стороны. Казалось, можно было услышать их крики и хлопанье крыльев. Кошка тоже участвовала в охоте: лапами и пастью она схватила сразу трех птиц: а в синей воде, в густых зарослях лотосов, плавали серебристые рыбы.
Уже скоро вернется к Таис ее любимый охотник, ее прекрасный фараон — бог Гор, сын Амона-Ра. И она, подобно маленькой богине с картины, будет сопровождать его на охоте и так же держать за ногу. Фараон Александр… Разве не о нем древние строки:
Не раз они гуляли с Геро у пирамид — первого из семи чудес света — карабкались по обветренным, потерявшим свою полированную обшивку, камням. Сколько веков до и сколько после них будут возвышаться над гладью беспокойных песков, над вечностью, над человеческими страстями эти гигантские кристаллы, свидетельства величия человеческого гения. Сохранились многие надписи зодчих, создавших эту вечность в камне: «То, что мне было суждено сотворить, было велико, — переводил им сопровождающий, — я был в поиске для потомков, это было мастерством моего сердца. Меня будут хвалить за мое знание в грядущие годы те, которые будут следовать тому, что я совершил».
Коричнево-желто-голубой цвет окружающего мира Таис в мыслях сравнивала в бело-зелено-синим миром Эллады и размышляла, удастся ли Александру соединить собой, своей волей, эти два разных мира. Наверное, удастся, ведь если не ему, то никому… Таис вгляделась вдаль, в сторону желтых песков, переходящих на горизонте в вечно голубое, вечно безоблачное небо. (Ох уж это «вечно»! Никакое другое слово не приходило на ум так часто, когда Таис думала о Египте.) Пока что эта вечность не хотела кончаться. Когда же он вернется? Александра не было уже две декады, и Таис изо всех сил старалась не волноваться.
Служилый народ шушукался, что царь решил узнать, правдивы ли слухи о его рождении от змея, в облике которого сам Зевс-Амон явился Олимпиаде. Таис рассказал об этом Леонид. В Дельфах и в эпирском Додоне, где находился священный дуб Зевса, по шелесту которого делались предсказания, Александр получил весьма двусмысленный ответ на этот вопрос. Да и сейчас, в Мемфисе, перед коронацией, подвергаясь в течение недели мистериям посвящения, он узнал от жрецов Амона-Ра нечто, что требовало дополнительного подтверждения.
Таис насторожилась, услышав об обряде посвящения. Она вспомнила свое посвящение — первую ступень, которую она прошла в храме Исиды в Афинах несколько лет назад.
«Только сильные и добрые находят бессмертие», — сказала ей тогда Исида, сидевшая под покрывалом с книгой в руке. Неделя поста, молчания и священных омовений привела к просветлению мысли и обострению всех ощущений. Пришло чувство, что покровы, скрывающие тайны жизни, вот-вот приоткроются, исчезнут, и прояснится смысл всего сущего.
«Не бойся жить среди зла, но стремись превратить его в добро».
«Для рожденного неизбежна смерть, но для умершего неизбежно рождение, поэтому не печалься о неизбежном».
«Истину дать нельзя, ее надо найти внутри себя».
«Окончательная истина останется нераскрытой, и постигнуть ее можно лишь по ту сторону смерти».
«Душа — дочь небес, но может погибнуть, если потеряет воспоминание о своем рождении, надо иметь желание подняться».
Все эти мысли и многие другие, теперь забытые, тогда показались Таис простыми и ясными. Она пребывала в каком-то особом состоянии, когда казалось, что озарение наступит вот-вот. Она уже видела распускающуюся розу, цветок Исиды, и ее саму, с папирусом-книгой ее жизни, где записано ее прошлое и будущее, слышала голос богини: придет время, и я приду к тебе с этой книгой.
…Придет время… Оно пришло, и гораздо раньше, чем хотелось. Какой короткой оказалась их земная жизнь…
Какие испытания пришлось пройти Александру, в какие тайны мира был он посвящен, что узнал он о себе, о вечности? Испытал ли он озарение, которое не удалось испытать ей, но свет и тепло которого она почувствовала где-то рядом? Наверняка… Царь ничего не рассказывал, это ведь страшная тайна — тайное здание, дающее власть и силу над непосвященным миром. Но Таис навсегда запомнила момент, когда 20 телохранителей вынесли его к народу. Жрецы с торжественными лицами на золотых подушках несли царские знаки: скипетр с головой овна, меч, лук, булаву, бедую тиару. По лицу царя Таис поняла, что его вечная жажда проникнуть в тайны вещей была в тот момент утолена. Казалось, его глаза увидели жизнь миров, и их свет излучал божественный разум. Даже сейчас, когда Таис вспоминала этот момент, на ее глазах, как и тогда, выступили слезы восторга.
Наконец!!! Наконец он вернулся из своего паломничества!
От Птолемея Таис узнала все, что можно было узнать, ибо Александр не позвал ее сразу, а ждать она просто не могла.
Бог подтвердил, что Александр — его сын!!! Жрецы сразу приветствовали Александра: «о пайдиос» — сын бога, Зевса, это слышали все. Потом свита осталась во дворе, а Александр один прошел в святая святых; всем было видно движение барки с символом бога, которую держали жрецы на плечах, но вопросов слышно не было. По качанию барки толковались ответы божества. После Александр рассказал им кое-что, например: бог подтвердил, что все убийцы Филиппа уничтожены, и отец отомщен сполна. Это успокоило его. Причем, когда он сказал: «убийцы моего отца», жрецы приказали ему не кощунствовать, ибо его отец — бог, и подтверждением тому будет грандиозный успех его деяний. «Ты до сих пор был непобедим и останешься непобедимым всегда».
