Завет Кольца (антология) - Бауер Стивен (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Харлин внезапно остановился.
— Айлон, пожалуйста, я прошу вас, не ломайте печать! Если кто-нибудь проникнет на Ай’Бон, это будет означать гибель нашего народа. Образумьтесь! Мы не хотим держать вас в плену. Мы, конечно же, найдем другую возможность, чтобы вы покинули остров.
— Он обманывает тебя! — крикнула Шилена. — Он лжет. Он, так же как и мы, знает, что другой возможности не существует. Открой ворота!
— Нет, не делайте этого! — Харлин хотел шагнуть вперед, но, казалось, перед ним возникла непреодолимая преграда.
Внезапно Айлон понял. Король эльфов остановился не из-за угрозы Шилены, а потому, что именно в этом месте над ними кончалось озеро. Так как для эльфов было невозможно ступить на сушу, они не могли идти дальше.
— Теперь ты больше ничего не в состоянии сделать, чтобы задержать нас, — торжествующе воскликнула Шилена. Она убрала меч.
Харлин покачал головой. На его лице появилось выражение отчаяния.
— Я надеялся, что мы сможем как-нибудь договориться. Но теперь у меня нет выбора. — Он подал знак. — Ларкон, убей мага!
Тот вышел вперед с натянутым луком, беспрепятственно перешагнув невидимую границу, и прицелился в Айлона.
— Нет! — крикнула Шилена. Она затравленно оглянулась. Ларкон стоял слишком далеко, чтобы она могла броситься на него, прежде чем он успеет выпустить свою стрелу.
Айлон принял решение мгновенно. Он собрал всю свою магическую силу и направил ее на печать, взялся за одну из линий и рванул ее. Острая боль пронзила его как молния; он закричал и упал на колени, но его отчаянная попытка возымела успех. Печать так сильно изменилась, что потеряла свою силу, и казавшаяся непроницаемой стена исчезла.
В тот же момент Ларкон выстрелил. Шилена успела прыгнуть к Айлону, и стрела глубоко вонзилась в ее тело. Айлону показалось, что его окружили темные фигуры, но боль настолько затемнила его сознание, что он не сразу понял, что это дуульсы. Десятки, нет, сотни гномоподобных тварей хлынули через открытые Айлоном ворота в грот. Не обращая внимания ни на него, ни на Шилену, они с громкими криками набросились на Харлина и других эльфов.
Корчась от боли и охваченный ужасом от того, что он невольно натворил, Айлон подполз к Шилене. Там, куда попала стрела, расплывалось большое кровавое пятно.
— Шилена, — прохрипел он. — Я… я не хотел…
— Я знаю, — ответила она угасающим голосом. — Но это хорошо. Все произошло так, как… я планировала.
— Не надо разговаривать, — сказал Айлон. — Лежи спокойно. Я перевяжу твою рану.
Шилена покачала головой:
— Я знаю, что умру. Наверное, это заслуженная кара за то, что я сделала.
Она с трудом приподнялась на локоть. С блеском в глазах она наблюдала за битвой эльфов и дуульсов.
— О чем ты говоришь? — спросил Айлон, лихорадочно обдумывая, как помочь эльфийке.
— Посмотри сам, — прошептала она.
Эльфы отчаянно защищались, но по сравнению с нападающими у них не было шансов победить. И хотя они были бессмертны, дуульсам удавалось их убивать. Под ударом меча упал Харлин. Его тело, еще не успев достигнуть земли, растворилось в воздухе. Дуульса, который его убил, постигла та же судьба. От него ничего не осталось!
— Что это значит? — воскликнул Айлон.
— Ты… все еще… не понимаешь? — прошептала Шилена. Кровь сочилась у нее из уголков рта. — Эльфы и дуульсы — это… единое целое. Все то зло… которое сбрасывали эльфы во время превращения, разрушало не только… волшебство Ай’Бона. Оно… воплощалось в новой форме — в форме дуульсов. Теперь… они уничтожают друг друга… и воссоединяются в смерти. Так, как я… хотела.
— Хотела?
— Я не могла… допустить, чтобы… от дуульсов страдали… люди. Этому… нужно было… положить конец.
От приступа кашля у нее еще сильнее пошла кровь. Айлон крепко прижал ее к себе, как будто хотел удержать жизнь, которая покидала ее.
Тем временем дуульсы уничтожили всех эльфов в пещере и через туннель направились на Ай’Бон, чтобы продолжить там свое дело. Ни одного трупа не было. Кроме тела Ларкона. В гроте царила мертвая тишина.
Ужас охватил Айлона. В том, что произошло, был виноват он один. Но еще больше его терзал страх потерять Шилену.
— Ты не можешь умереть! — закричал он. — Ты поправишься! Слышишь? Я люблю тебя. Я не дам тебе умереть!
Она с трудом покачала головой.
— Ты… глупец, — пробормотала она. Ее голос был едва слышен, глаза лихорадочно блестели, но, даже умирая, она была необыкновенно красива. — Ты был… только средством… для достижения цели. Когда я тебя встретила… я сразу поняла… что ты… то, что мне нужно для выполнения… моего плана. Это я… убила Мьяллнира… отравленным кинжалом, чтобы у тебя… не оставалось другого выхода, кроме как сломать печать. Я тебя… никогда не любила.
Она умерла. Ее безжизненное тело лежало у него на руках. Слезы бежали у него из глаз и капали на ее лицо. Он прижимал к себе Шилену. Для того ли он нашел большую любовь, чтобы сразу ее потерять? Шилена использовала его. Из-за нее он взвалил на себя непосильную вину, которая явилась причиной гибели древнего народа Арканы. Но он действительно любил эльфийку. А ее последние слова? Были ли они правдой или она хотела облегчить ему расставание? Имело ли это теперь какое-либо значение?
Долго сидел еще Айлон, пытаясь осмыслить происшедшее. Потом он встал, наскоро сделал могилу из нескольких крупных камней над ее неподвижным телом и так же похоронил Ларкона, лежащего неподалеку.
Затем он покинул грот и вышел в мир, показавшийся ему более холодным и жестоким, чем прежде.
Винфрид Чех
Четвертое яйцо дракона
(перевод Е. Шушлебиной)
Если Верховный дракон сочтет, что страна достойна того, то в третье новолуние года он приземлится в тайном месте, о котором знает только жрец Дракона. Там в течение трех часов он отложит три яйца, ибо три — это символическое число дракона: хвост дракона украшен тремя кистями, нос имеет три отверстия, а голова — три роговидных выступа; три сердца бьются в его груди, а третий глаз на лбу насквозь видит всех людей и может предсказать им судьбы.
Одно яйцо дракона золотое, другое — белое и третье — красное; через три года из них вылупляются маленькие драконы, которые становятся защитниками и хранителями страны.
Из золотого яйца появляется дракон — покровитель королей и князей, ибо золото — это символ власти и великолепия.
Из белого яйца появляется дракон — покровитель ученых, философов и художников, так как белый цвет является символом чистой, незапятнанной мудрости, науки и высокого, благородного искусства.
Из красного яйца появляется дракон, который становится защитником всего народа, ведь красный цвет — это символ жизни и процветания, а также крови, независимо от того, в чьих жилах она течет.
Однако уже в незапамятные времена между людьми разгорелся жесточайший спор, кого, собственно говоря, причислять к королям и князьям, кого к ученым, философам и художникам, а кого к простому народу. Кое-кто даже осмелился подвергнуть сомнению обоснованность такого деления. Особенно жарко разгорался спор между торговцами, магами, священниками и воинами. Торговцы хотели быть причисленными к подопечным золотого дракона, ведь именно за счет торговли в казну текло золото, укреплявшее власть королей и князей. Маги и священнослужители претендовали на защиту белого дракона, говоря, что их искусство тоже зиждется на свете познания. Воины же, в свою очередь, требовали, чтобы их покровителем был красный дракон. Красный цвет — цвет крови, которую они проливают на полях сражений, защищая страны и народы и завоевывая новые земли.
Сами же драконы никогда не высказывались по этому поводу. Согласно старинной традиции, они рождались и росли в храмах, соответствующих цвету яиц: в золотом храме королей и князей, в белом храме мудрецов и художников и в красном храме простого народа. Они добросовестно выполняли свой долг, но отказывали всякому, кто спрашивал, к какой касте он принадлежит; однако защищали того, кто не задается подобными вопросами и с открытым сердцем верит в их помощь.
