Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения - Россман Вадим (мир книг .txt) 📗

В целом реализация проекта, в особенности быстрые сроки строительства новой столицы, возникшей среди плантаций масличных пальм, чрезвычайно высоко оцениваются мировым градостроительным сообществом. Некоторые наблюдатели отмечают только некоторую стерильность нового города, очищенного от многих городских функций – многоэтничности, хаоса и противоречий крупных мегаполисов. В духе Мишеля Фуко Росс Кинг, в частности, противопоставляет утопию Путраджайи гетеротопии реальных городов с их антагонизмами, конфликтами, а также с их космополитизмом, индусами и китайцами (King, 2007: 117).

В Путраджайе остались обширные пустующие земельные участки, которые предназначены для посольств, потому что большинство иностранных миссий пожелали остаться в Куала-Лумпуре. Недалеко от новой столицы был возведен другой город, Киберджайя, который построили специально для того, чтобы он стал Силиконовой долиной Юго-Восточной Азии, и который должен был воплотить технологические и глобальные амбиции нации. Хотя Путраджайя считается только административной столицей, как уже было отмечено, ее реальный масштаб, пребывание в этом городе всех министерств, парламента и премьер-министра, безусловно, выходят за рамки того, что называется административной столицей в других странах. Интересно отметить, что одним из самых крупных инвесторов, девелоперов и застройщиков города выступила государственная нефтяная компания Петронас.

В 2010 году на повестку дня государственной политики встал вопрос о переносе столицы Индонезии, инициированный президентом страны Сусило Бамбанг Юдойоно. Он с группой коллег и аналитиков продолжает изучать вопрос о возможных кандидатах на эту роль (Kotarumalos, 2010; Ргаkoso, 2012).

По словам экспертов, главными проблемами нынешней столицы Индонезии являются частые наводнения, особенно в период сезона дождей, чрезмерная плотность населения и уязвимость перед такими стихийными бедствиями, как землетрясения. Учитывая, что Джакарта находится в самой сейсмически активной зоне мира, это чревато колоссальными разрушениями и беспрецедентными человеческими жертвами при первом же серьезном землетрясении в районе нынешней столицы (Kotarumalos, 2010).

Расположенный в западной части острова Ява, мегаполис уже давно слился с городами-спутниками в гигантский конгломерат, численность населения которого, только по официальным данным, составляет около 12 млн человек. Однако большинство серьезных независимых экспертов, включая специалистов ООН, которые пытаются учесть и тех, кто не имеет официальной регистрации в столице, называют цифру порядка 25 млн человек. Подобная численность городского населения в сочетании со стремительной урбанизацией приводит к огромному числу проблем: начиная от знаменитых джакартских пробок и средней скоростью движения транспорта около 10 километров в час и заканчивая тем, что расположенный на берегу Яванского моря город стремительно проседает под весом строящихся там небоскребов и ниже уровня моря лежит уже более половины его территории (Prakoso, 2012).

Все эти проблемы усугубляются стремительным ростом количества машин и мотоциклов в результате низких процентов по кредитам (рост количества транспортных единиц в городе идет примерно на 10 % в год), а также недостаток транспортных магистралей в городе (они составляют всего 6 % от общей площади города, в то время как в развитых странах дороги занимают около 20 % территории). По оценкам экспертов, экономический ущерб от пробок национальной экономике в год составляет почти 3 млрд долларов США (Prakoso, 2012).

Вопрос о переносе столицы стоит в стране уже более пятидесяти лет. Еще отец-основатель независимой Индонезии Сукарно начал строительство новой столицы страны в географическом центре молодого государства – в городе Паланкарая на острове Калимантан, который намного более устойчив с сейсмической точки зрения. Этим планам, однако, положил конец генерал Сухарто, пришедший к власти в середине 60-х годов и правивший Индонезией более 30 лет. До своей отставки в результате уличных протестов в 1998 году военный диктатор предложил в качестве альтернативы Джонгол, регион находящийся в 50 км на восток от Джакарты (Kotarumalos, 2010).

Перенос столицы с острова Ява, где живет свыше 130 млн человек, имел бы еще тот плюс, что он содействовал бы ускорению социально-экономического развития менее развитых регионов Индонезии, отметил советник президента страны.

Таиланд – единственная страна в регионе, которая никогда не была ничьей колонией. Тем не менее столица королевства также постепенно перемещалась из внутренних районов страны (Аюттхая и Сукхотаи) к зоне активной морской торговли, следуя общей логике прежде колонизированных государств региона.

Затопление Бангкока осенью 2011 году, превратившее город в зону национального бедствия, стало главным стимулом для общенациональных дискуссий в Таиланде по поводу возможного переноса столицы страны в одну из внутренних провинций. Двадцать представителей из правящей партии Пыа Тай в законодательном органе страны во главе с Сатапорном Маниратом выступили с инициативой рассмотрения на самом высшем уровне идеи переноса столицы Таиланда в другой город и создания особой комиссии, которая займется изучением этого вопроса. В качестве возможных новых центров страны было выдвинуто несколько кандидатов на востоке и северо-востоке государства (Накхоннайок или Пхетчабун) (Bangkok Post, 2011).

Принципиальным аргументом в пользу переноса являются прогнозы по поводу постепенного погружения тайской столицы под воду; по разным оценкам город, построенный на болотистой местности, погружается под воду со скоростью от 2 до 20 сантиметров в год. Некоторые эксперты ожидают, что Бангкок будет полностью затоплен в течение ближайших тридцати лет.

Другим важнейшим фактором, который стимулирует эту дискуссию, является одна из наиболее асимметричных в мире моноцефальных урбанистических структур тайской национальной городской сети. Во втором по величине городе Таиланда живет всего 200 тысяч человек, и он в сорок раз уступает по размерам Бангкоку. По этой причине Бангкок законно считается самым приматным городом в мире. Кроме того, на Бангкок приходится половина ВНП страны и 80 % всех инвестиций в экономику Таиланда.

В этой связи правительство давно рассматривало различные программы децентрализации экономики и урбанистической сети, видя в сверхцентрализации одну из причин политической нестабильности в стране (движение красных рубашек в своей основе формировалось в провинциальном и сельском Таиланде).

Интересно отметить, что планы переноса тайской столицы уже неоднократно рассматривались и прежде. Маршал Пибун Сонгкрам, первый премьер-министр Таиланда, с именем которого связано развитие национализма и смена названия страны, форсировал планы переноса столицы в Пхетчабун [30]. Планы переезда в Накхоннайок, город, неуязвимый для наводнений и расположенный поблизости от международного аэропорта Суварнабхуми, также рассматривались в период правления премьер-министра Таксина Чиннавата. Правительство поручило исследование этого вопроса Совету по национальному экономическому и социальному развитию.

Опыт объединения Северного и Южного Вьетнама с общей столицей в Ханое и исчезновение Южного Вьетнама с его типичной колониальной столицей в портовом Сайгоне также вполне вписывается в общую логику размещения постколониальных столиц в старых традиционных центрах страны.

Доколониальной столицей Вьетнама был город Хюэ, основанный королевской династией Нгуен (1801–1945), которая пыталась интегрировать Вьетнам и противостояла сепаратистским тенденциям на юге страны. Колониальные власти сделали Ханой столицей французского Индокитая. Но в то время как Аннам и Тонкин были только протекторатом Франции, Южный Вьетнам (колония Кохинхин) находился под непосредственным колониальным контролем и его центром был Сайгон.