Валентина. Мой брат Наполеон - Кеньон Фрэнк (читаем книги .TXT) 📗
«Чудесно», — подумала я, стараясь подавить пробудившуюся алчность.
— Возможно, Ваше Величество, — вслух проговорила я, — вам не по карману содержать одну настоящую принцессу. Я не имею в виду Жюли и Гортензию. Ведь у них лишь почетные титулы.
— У меня неограниченные ресурсы. Ответьте все-таки на мой вопрос, мадам. Значит, деньги, не так ли?
— Нет, просто высокое общественное положение.
— Прекрасно, — усмехнулся Наполеон. — Представитель рода Бонапартов стремится к величию! Тогда скажем так: только титул, без денег.
— Деньги меня не интересуют, — ответила я, с трудом подавляя обиду.
— Я вам не верю. Вы останетесь простой мадам Мюрат и будете довольствоваться тем величием, который содержится в этом титуле.
— Но это несправедливо! — крикнула я. — Полина ведь принцесса.
— Но не империи. Какой титул вам больше по душе: старый или новый?
— Прежние тоже когда-то были новыми, — заметила я дипломатично. — Ваши, то есть новые, будут существовать вечно.
— Как же вы стараетесь подбирать правильные слова, — сухо рассмеялся Наполеон, — или то, что вы считаете правильными словами. Но они меня не переубедили. А теперь ступайте и засвидетельствуйте свое почтение императрице.
У меня сильно застучало в висках и разболелась голова.
— Или я уйду от вас принцессой Каролиной, или же, как простой человек, отправлюсь в изгнание, — вскричала я в сердцах.
— В изгнание? И куда же вы собираетесь уехать? Быть может, в Италию? Все равно. Просто скажите мне, когда вы будете готовы покинуть Францию, и я сделаю все возможное, чтобы ускорить ваш отъезд.
Стук в висках и головная боль усилились. Ярость душила меня, красный туман скрыл бесстрастную физиономию Наполеона. Мои ноги подкосились, и впервые в жизни я упала в обморок. Придя в чувство, я увидела, что лежу на кушетке и надо мной склонился личный доктор Наполеона. Сам он стоял позади с мертвенно бледным лицом и выглядел очень напуганным.
— Швейцария мне больше нравится, чем Италия, — проговорила я, когда доктор ушел. — Я поеду в Швейцарию.
— Вы останетесь во Франции! — заявил твердо Наполеон.
— Ваше Величество?..
Наполеон бросился к письменному столу и вернулся с каким-то документом в руке.
— Это объявление, — сказал он, — появится в следующем номере «Moniteur». Прочтите.
Разобрать почерк Наполеона чрезвычайно трудно, но я смогла понять смысл написанного. Три сестры императора становились принцессами, а их мужья — принцами империи. Довольная, я с изумлением взглянула на Наполеона.
— И вы написали все это, пока я лежала без чувств?!
— Я приготовили еще вчера вечером, — широко улыбнулся он. — Скрыл же потому, что хотел посмотреть, как далеко вы способны зайти.
— Так значит, вы с самого начала просто дразнили меня!
— Именно… принцесса.
Конечно, он говорил неправду — мой неисправимый брат. Я сразу заметила: чернила едва просохли.
Когда я сообщила Мюрату новость, он сперва очень удивился, а потом чрезвычайно обрадовался. Он ходил по комнате, расправив плечи, держа спину подчеркнуто прямо, несомненно, уже воображая себя в новой великолепной форме собственного изобретения.
— Итак, ты снова обставила Жозефину, — усмехнулся Мюрат.
— Что ты имеешь в виду?
— Она была против того, чтобы вы, сестры Бонапарта, сделались имперскими принцессами. Одна из служанок подслушала ее разговор с Наполеоном и рассказала моему камердинеру, а тот — мне.
— Чем бы ей отплатить? — спросила я сердито.
— Разве ты ей уже не отплатила… принцесса.
— Но этого мало, Мюрат!
— Могу представить себе только одно, — пожав плечами, серьезно заметил Мюрат. — Уговори императора — если, конечно, сможешь, — сделать Жозефину всего лишь зрителем на церемонии коронации. Если она не будет коронована, ее титул останется пустым звуком.
Эта мысль мне сразу пришлась по душе. С некоронованной императрицей легче развестись. И вместе со своими братьями и сестрами я охотно сделаю все возможное, чтобы Наполеон развелся с Жозефиной; особенно теперь, когда не осталось надежды, что моего сына Ахилла объявят преемником Наполеона.
— Но ничего не предпринимай, — предупредил Мюрат, — пока постановление не появится в «Moniteur».
— Дельный совет, принц Мюрат, — одобрила я.
Итак, о приготовлениях к коронации Наполеона.
— Я против самой идеи коронации, — заявил вполне серьезно брат Жозеф на семейной конференции.
Называя это событие «семейной конференцией», я не оговорилась. Участвовали только прямые члены клана Бонапартов, никакой родни со стороны жен или мужей. Жозеф, Луи, Элиза и я. Другие, имевшие право присутствовать, все еще пребывали за пределами Франции. Оба, Люсьен и Жером, по-прежнему упорно держались за женщин, с которыми вступили в брак вопреки воле Наполеона и, по всей вероятности — как казалось в то время, — навлекли на себя вечный гнев нового императора.
— Почему ты против коронации? — спросила я Жозефа. — Ведь ты поначалу соглашался, когда мы впервые обсуждали этот вопрос.
— С тех пор у меня было время серьезно об этом подумать. Коронация вызовет раздражение у республиканцев. Франция по существу республиканское государство и, рано или поздно, вернется к республиканской форме правления. Зачем без нужды восстанавливать против себя республиканцев?
— Ты говорил об этом с Наполеоном? — поинтересовалась Луи.
— Да, говорил, — Жозеф тяжел вздохнул.
— И он тебя высмеял?
— Он лишь спросил меня, готов ли я отказаться от моего титула.
— А ты готов? — вмешалась я.
— Никто из нас не намерен отказываться от приобретенных титулов, — заявила Элиза.
— Разве имеет какое-то значение, коронован Наполеон или нет? — спросила я. — Он все равно император Франции.
— Без коронации, — пояснил Жозеф, — титул «император» в глазах республиканцев значит столько же, сколько и «первый консул», и такое положение их более или менее устроило бы.
— Ты хочешь сказать, — вмешался Луи, — что у тебя нет желания стать преемником Наполеона в качестве императора?
— Я, возможно, до этого не доживу, и ты тоже.
— У меня два сына, — заметил Луи. — При нормальном развитии событий они переживут всех нас.
— Но прежде Наполеон должен объявить одного из них своим официальным преемником или усыновить обоих.
— Но у меня тоже есть сыновья, и прежде всего Ахилл, — напомнила я.
— Ахилл, Ахилл, — передразнил Луи.
— Твои сыновья, — почти закричала я, — самые ненавистные для Жозефины внуки!
— Но они также племянники Наполеона.
— Как и мои сыновья!
Начиналась свара, а я меньше всего этого желала.
— Мне наплевать, даже если Наполеон коронуется десять раз. Я добиваюсь только одного: не допустить коронации Жозефины.
Этой фразы оказалось вполне достаточно, чтобы вновь объединить наши усилия. Но каким образом, хотел знать Жозеф, мы могли бы лишить Жозефины короны императрицы? Некоторое время мы горячо спорили, потом решили всем сразу поговорить с Наполеоном — уважительно, но твердо, — и условились вести себя сдержанно, не горячиться. Он вздыхал и делал вид — конечно, нарочно, — будто напуган нашим появлением.
— Вы чем-то недовольны? — спросил он. — Получили от меня мало денег? В этом причина столь устрашающего семейного выступления?
— Мы более чем довольны, — сказал Жозеф.
— Слава Богу! — воздел Наполеон глаза к небу. — Я действительно чувствую большое облегчение. Тогда почему вы здесь, причем каждый из вас смотрит так мрачно, точно англичане захватили Францию и посадили в Тюильри своего идиота короля?
— Ходит много различных слухов относительно психического здоровья английского короля, — подхватил Жозеф, оттягивая время, — но какие у нас есть доказательства, что он в самом деле свихнулся?
— Неопровержимые, — резко заметил Наполеон. — Он проморгал колонии в Америке. А теперь — давайте о том, что вас беспокоит.
Жозеф закашлял, Луи нахмурился, а Элиза стала внимательно рассматривать висевшую на стене за письменным столиком Наполеона новую картину художника Изабэ. Словом, все трое молчали. Таким образом, ответственность за осуществление нашего плана, в успех которого я уже почти не верила, легла на мои плечи.
