Валентина. Мой брат Наполеон - Кеньон Фрэнк (читаем книги .TXT) 📗
— Братьев, но не сестер! — заметила с возмущением я.
— Ну и ну, — проговорил Луи.
У Жозефа были только дочери, а у него два сына.
Не обращая внимания на комментарий, Наполеон продолжал вкрадчивым тоном:
— Если я откажусь от подобного избрания, то моими преемниками станут в порядке очередности Жозеф и Луи.
— Правильно, очень правильно, — радостно улыбнулся Жозеф.
Луи лишь хмурился.
— Этот вопрос еще окончательно не решен, — заявила я пренебрежительно.
— Постановление должно быть рассмотрено в департаментах, — напомнила Жозефина. — Могут пройти месяцы, прежде чем будет известна воля народа. Плебисцит — долгая история.
— Ну и что из этого? — заметил Наполеон высокомерно. — Мое желание известно. Я не намерен проводить месяцы в ожидании.
Ожидать пришлось менее восемнадцати дней. Восемнадцатого мая тысяча восемьсот четвертого года — через двадцать один месяц после того, как Наполеон был провозглашен пожизненным первым консулом — нас собрали во дворце Сен-Клу, где временно жили Наполеон и Жозефина.
Нашли мы их в галерее Аполлона. Жозефина оделась во все белое, как обычно, Наполеон облачился в новенькую военную форму. По сигналу гофмаршала мы сгрудились позади четы и стояли молча в наступившей тишине, напоминавшей церковную, пока не прибыли члены Сената. В этот день был опубликован сенатус-консульт, и достопочтенные сенаторы поспешили в Сен-Клу со своими поздравлениями. Наполеон и Жозефина — император и императрица! Станет ли Наполеон теперь, когда сделал Жозефину императрицей Франции, думать о разводе с ней? Едва ли. Вот вам и семейная война! Жозефина без всяких усилий со своей стороны одержала величайшую победу над Бонапартами.
После нескольких длинных и скучных речей Наполеон объявил свои императорские решения. Семнадцать генералов, в том числе и мой супруг, получили звание маршала империи.
«Будет ли этот красивый, но бесполезный маршальский жезл единственным вознаграждением Мюрату?» — подумала я, жадно вслушиваясь в дальнейшие слова Наполеона. Жозеф в мгновение ока превратился в великого Электора Франции, Луи — в коннетабля. Оба тут же были произведены в принцы. Его императорское высочество, принц Жозеф! Его императорское высочество, принц Луи! Меня буквально сбила с ног одна мысль. Теперь их жены — принцессы!
Я ждала, что Наполеон скажет еще, но он молчал, улыбаясь и как бы поддразнивая. Ничего для меня и сестры Элизы, абсолютно ничего! Только величайшим напряжением воли удавалось сдерживать ярость, меня буквально подмывало здесь же, в галерее Аполлона, в присутствии всех сенаторов, хорошенько отчитать нового императора.
Вечером состоялся семейный ужин, до смешного официальный и очень мрачный для меня и Элизы. Наполеон, казалось, преднамеренно старался унизить нас, обращаясь сперва к Жюли и Гортензии и с видимым удовольствием подчеркивая их новые титулы. Он походил на ребенка, забавляющегося новыми дорогими и ранее недоступными игрушками. Глубоко обиженная, я пила воду стакан за стаканом, воображая, что это вино, и даже почувствовала легкое головокружение.
Непривычное ощущение, но оно было.
— Наполеон! — не выдержала в конце концов я.
— Моя милая Каролина, — взглянул на меня ласково он. — Теперь вы должны говорить мне «Ваше Величество» и «Ваше Императорское Величество».
— Даже в семейном кругу?
— И в семейном кругу, мадам.
— Как смешно! Какое ребячество!
Вместо того, чтобы, как и следовало ожидать, выгнать меня из комнаты, Наполеон лишь нахмурился.
— Ах, если бы только мама была сейчас с нами, — сказала Элиза взволнованно.
— Зачем? — поинтересовался Наполеон.
Оробевшая Элиза проговорила, заикаясь:
— Порадоваться новому титулу, Ваше Величество.
— Чтобы иметь возможность, Ваше Величество, назвать вас Вашим Величеством, — вставила я.
В глазах Наполеона промелькнул огонек восхищения.
— Дорогая Каролина никогда меня не разочаровывает, — заметил он, быстро обводя глазами присутствующих. — Наша мама, — продолжал Наполеон, — то есть мать императора, должна отныне носить титул императрицы-матери, независимо от того, решит ли она вернуться в Париж или нет.
Жозеф откашлялся и с мрачным видом спросил:
— А как же Люсьен? Он что, совсем останется в стороне?
— Люсьен, мой бедный Жозеф, потерял всякое право на какой-нибудь титул.
Жозеф поспешно сменил тему.
— Ваше Величество, ходят слухи, касательно Италии… относительно вашего намерения стать королем Италии.
— Эти слухи вполне справедливы, Жозеф.
— А коронация в качестве императора Франции, Ваше Величество?
— Приготовления вскоре закончатся, — заверил Наполеон весело. — Я должен непременно короноваться, иначе мой титул будет пустым звуком. И я сам совершу церемонию коронации.
— А я думал, Ваше Величество, что Его Святейшество римский папа…
— Святой отец осуществит помазание, а император Наполеон — коронование, — твердо заявил Наполеон.
— Римский папа никогда не согласится приехать во Францию, — высказала сомнение Жозефина.
— Жозефина имеет в виду… — начала я.
— Жозефина? — оборвал Наполеон.
— Ее Императорское Величество имеет ввиду, — повторила я с трудом проглатывая застрявший в горле комок, — что Его Святейшество не согласится помазать самопровозглашенного императора.
— Ну что же, поживем — увидим, — заметил Наполеон и поднял глаза к потолку, будто надеясь узреть хотя бы мельком райские кущи.
Наступило молчание. Наполеон сидел, погруженный в собственные мысли, лишь время от времени по лицу пробегала лукавая улыбка, и никто — таково уж было неписаное правило нового императорского двора — не имел права заговаривать с ним первым. Не то чтобы я его боялась, но промелькнувшее перед этим в его глазах восхищение вселило в меня надежду, и я решила терпеливо ждать до тех пор, пока мы с Наполеоном не останемся наедине. Через два дня, когда императорская семья все еще находилась в Сен-Клу, я уговорила Бурьена допустить меня к августейшей особе.
— Ваше Величество, мадам Мюрат, — доложил многострадальный секретарь.
Наполеон восседал за письменным столом. Был полдень. Он, встав с рассветом, читал донесения, писал приказы, отдавал устные распоряжения. Я стояла возле стола минут пять, прежде чем Наполеон соизволил поднять глаза и заметить мое скромное присутствие.
— А… мадам Мюрат.
— Ваше Величество…
— Более сотни высокопоставленных чиновников бывшей Республики, — проговорил Наполеон, — с радостью согласились занять должности в различных ведомствах империи. Все они без исключения голосовали за казнь короля Людовика XVI. Весьма примечательно.
— Весьма, — повторила я.
— Из всех маршалов, которым я пожаловал эти звания, — продолжал он, — ни один не отказался от подобной чести, а ведь большинство из них еще два дня назад были непоколебимыми республиканцами. Опять весьма примечательно. Им нравится звучание новых королевских титулов. Великолепно! Теперь они не смогут насмехаться над моим.
— Увы! — вздохнула я. — У меня нет титула, над которым можно было бы посмеяться.
— Прекрасно! Теперь вы поймете, почему я не пожелал ставить вас в неловкое положение. Но перейдем к другим вопросам. Эта война с Англией… Как, по-вашему, мне следует в данном случае поступить?
Отвлекаясь от своих забот, я постаралась сказать именно те слова, которые, на мой взгляд, он ждал от меня.
— Сейчас это всего лишь война на море, хотя морских сражений пока не было. У англичан нет войск на континенте… пока.
— Пока?
— Ваше Величество, я считаю, что вы должны вторгнуться в Англию прежде, чем англичане высадятся во Франции.
— Вот здесь приказ, — сказал Наполеон, беря со стола листок, — о создании новой французской армии. Назовем ее английской армией. Почему вам так ужасно хочется стать принцессой? Из-за денег? — спросил он, неожиданно перескакивая на другую тему.
— Как из-за денег, Ваше Величество?
— Жозеф и Луи будут получать по два миллиона франков в год. Высокое положение требует высокого вознаграждения.
