Здоровье и Власть. Воспоминания «кремлевского врача» - Чазов Евгений Иванович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Второй случай связан с приемом Брежневым в декабре 1981 года делегации Папской академии наук, которая должна была вручить одновременно ему и Р. Рейгану послание этой академии с предложением о прекращении гонки ядерных вооружений. Возникла не раз встречавшаяся в те годы ситуация, связанная с вопросом, принимать или не принимать делегацию, а главное — на каком уровне принимать. Помощники и советники Брежнева гадали — примет Р. Рейган делегацию или не примет? То, что придется принимать делегацию представительной и авторитетной Папской академии наук, сомнений не было. Но надо ли делать это самому Брежневу? Кстати, в последующем делегацию международного движения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» принимал не Председатель Президиума Верховного Совета СССР, а его заместитель В. В. Кузнецов . В конце концов все сошлись на том, что принимать делегацию должен Брежнев. Но в те годы он почти не работал, и все реже и реже удавалось не только уговорить его на встречу с тем или иным государственным деятелем или делегацией, но и подготовить к этой встрече. Трудно было переоценить значение официального представления полученных нами материалов правительствам различных стран мира и, в первую очередь, США и СССР. Доклад же Папской академии, в составлении которого принимали участие и наши представители, базировался в основном на научных материалах, полученных Международным движением врачей за предотвращение ядерной войны.
Естественно, что при очередном моем приезде к Брежневу на дачу, выбрав момент, когда он достаточно четко мог обсуждать различные проблемы, я напомнил ему о визите делегации Папской академии и желательности встречи с ней. К моему удивлению, он не заворчал, как обычно на своих помощников, не дающих ему покоя, а, наоборот, сказал, что эта встреча полезна и даст ему возможность еще раз высказать свои предложения о мире, который так нужен прежде всего советским людям: «Ведь 36 лет нет войны, такого еще не было в истории России». И повторил то, что уже неоднократно высказывал: «Я уверен, что, спроси каждого из наших людей, готов ли он отдать последний рубль ради мира, каждый ответит согласием. Мы сильны, и это сохраняет мир. Но вы правы. Надо, конечно, договариваться с американцами, надо что-то делать с ракетами, ядерными бомбами. Мы ведь это и пытались делать вместе с Р. Никсоном. Неужели ты думаешь, что мы не понимаем, что защита мира сегодня — это десятки миллиардов, которые пошли бы на нужды народа? Но ты же слышал, что говорит Р. Рейган и некоторые его помощники. Ваши рассказы об ужасах ядерной войны никак на них не действуют. А в принципе, хотя многие наши и не понимают вас (он, конечно, говорил не о простых советских людях, а о руководстве), но вы делаете хорошее дело».
Встреча состоялась. Довольны были представители Папской академии. Довольны были и мы, в движении «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», не только потому, что впервые руководитель государства говорил о невозможности вести ядерную войну, но и потому, что эта встреча показала, что антиядерное движение начало набирать силу, объединяя не только ученых, но и политических и религиозных деятелей.
Брежнев был тоже доволен этой встречей. Когда после нее я посетил его, он сказал: «Знаешь, что меня удивило — известные профессора, специалисты в своем деле бросили дом, близких, свои дела и в такую погоду (накануне в Москве была пурга) поехали в Москву, чтобы лично передать мне письмо. Это замечательные люди».
Потом я узнал, что некоторые из окружения отговаривали Брежнева от этой встречи под разными предлогами. Предложив ему сослаться на состояние здоровья, они не рассчитали, какой будет его реакция. А в то время, в 1981 году, Брежнев делал все, чтобы скрыть любые свои недуги.
Не сомневаюсь, что противников у меня было немало — и среди руководства (М. А. Суслов, А. П. Кириленко , Б. Н. Пономарев), и в среде военных, и в МИДе, да и среди простых людей, воспитанных прессой на определенных догмах и присылавших мне возмущенные письма. Однако в целом советское общество, народ поняли идеи Движения врачей за предотвращение ядерной войны, ибо они отвечали его духу миролюбия и ненависти к войне.
Это особенно проявилось после беспрецедентной телевизионной передачи — дискуссии советских и американских врачей, посвященной гонке ядерных вооружений, сути гражданской обороны, последствиям ядерной войны. Американские коллеги предложили, чтобы без всякой цензуры, без ведущего, в присутствии иностранных журналистов состоялась свободная дискуссия по наиболее острым проблемам гонки ядерных вооружений. Я передал это предложение в Гостелерадио и ЦК КПСС. Иностранные корреспонденты единодушно утверждали, что подобная передача невозможна. Каково же было их удивление, когда в один из июньских дней 1982 года, в разгар «холодной войны», их пригласили в Останкино, в телецентр, чтобы они могли наблюдать непосредственно за ходом дискуссии. Удивлялись и наши американские коллеги, ибо в то время ни одна телевизионная компания США не согласилась провести подобную дискуссию. Состоялся откровенный разговор о сути гонки ядерных вооружений, угрозе возникновения ядерной войны и ее последствиях. В ходе дискуссии с экрана телевизора прозвучали заявления, противоречащие официальным взглядам, существовавшим в СССР, на эти проблемы в то время. Это заявление было о бесперспективности гонки ядерных вооружений, беспомощности гражданской обороны в условиях ядерной войны, необходимости запрещения испытаний ядерного оружия.
До сих пор я не представляю, почему эта передача была допущена. Однако, учитывая, что Суслова уже не было и фактически ЦК КПСС руководил Ю. В. Андропов, уверен, что именно он дал согласие на ее проведение.
Следует отметить, что и печать в те годы широко освещала деятельность нашего движения, выступающего за безъядерный мир. Сегодня, когда гласность победила в нашей стране, средства массовой информации освободились от партийной и других опек, стали свободными, изменились в определенной степени и их интересы. По крайней мере, ни одна из крупных газет не опубликовала информации о письме, направленном мной, в декабре 1989 года министром здравоохранения СССР, премьер-министру СССР Н.И. Рыжкову и министрам здравоохранения США, Англии и Франции с предложениями обсудить и принять правительствами этих стран документ о полном запрещении испытаний ядерного оружия. Даже письмо М. С. Горбачева с изложением его позиции по поводу испытаний ядерного оружия в ответ на наше с профессором Б. Лауном послание в октябре 1990 года не получило и двух строк комментариев в советских газетах.
Но какие могут быть претензии — ведь у нас гласность, и каждая газета печатает то, что она хочет. Но ведь и ядерные арсеналы сохраняются, а раз так — сохраняется и угроза жизни на Земле.
5
Брежнев, особенно в начале 70-х годов, когда сохранялась его активность и он еще мог критически оценивать ситуацию и самостоятельно вести политический и дипломатический диалог, понимал, что необходимо искать какой-то выход из создавшегося положения, связанного с гонкой ядерных и обычных вооружений. Ведь политический и дипломатический диалог первой половины 70-х годов обещал многое.
Осенью 1971 года в составе советской медицинской делегации я выезжал в США. При очередном визите к Брежневу я рассказал ему о предстоящей поездке, будущих встречах с американскими коллегами, среди которых у меня к тому времени появились, если еще не друзья, то уже очень близкие знакомые, такие, как например, всемирно известный профессор П. Уайт — старейшина американской кардиологии, известный ученый, профессор Т. Купер — в то время директор Института сердца, легких и крови США, известный кардиолог профессор Б. Лаун и многие другие. Как сейчас помню, сколь оживился Брежнев при моем рассказе о встречах и дискуссиях с американскими коллегами.
«Знаешь, Евгений (так он ко мне обращался всегда: и в мои молодые годы, и когда у меня начала появляться седина), это очень хорошо, что у тебя добрые отношения с американскими врачами. Неплохо было бы, если ваши встречи и дискуссии переросли в совместную работу. Это поняли бы и в США, и в СССР. Конечно, не все. Неплохо, если ты в этом отношении прощупаешь почву.
