Заложница любви - Уиндзор Линда (полные книги .TXT) 📗
Однако одного чувства превосходства было недостаточно, чтобы не оробеть в большом городе. Хотя по-английски Бронуин говорила так же хорошо, как на своем родном языке, зачастую возле нее звучала речь, которую она совсем не понимала. Стараясь справиться со все возрастающей тревогой, она искала хоть что-нибудь знакомое. «Где же свита, прибывшая в Лондон из Уэльса неделю тому назад?» – удивлялась она, рассматривая вымпелы, реявшие над шатрами, и не находя известных ей геральдических знаков и цветов.
Она и представить себе не могла, что Лондон может оказаться таким огромным городом. Девушка наивно рассчитывала, что найти короля и Ллевелина будет не труднее, чем разглядеть издалека замок Карадок. С юга по всему горизонту высились такие же высокие строения, как и ее родной замок. «Все эти здания не могут быть соборами», – рассуждала Бронуин, чувствуя смущение при мысли, что англичане отличаются необыкновенной набожностью. Лондон выглядел так, словно все деревни края, такого, например, как Уэльс, были сведены в одно место. Черт побери, никогда не видела Бронуин такого потрясающего зрелища! Все знатные люди Англии собрались здесь вместе со своими вассалами!
Беспокойство сменилось возбуждением, стоило ей оказаться среди множества людей у стен города. На покрытых льдом озерцах, окруженных зеленеющими лиственницами – коричневыми стволами деревьев, сбросивших листву на время зимы, – катались молодые люди, совсем как развлекалась она недавно со своими друзьями в родных краях. Привлеченная этим зрелищем, Бронуин подвела Макшейна к дереву и привязала коня, чтобы понаблюдать за забавой.
К ногам катающихся были привязаны берцовые кости животных, в руках они держали шесты с железными наконечниками, с которыми самые отважные устремлялись друг к другу. Часто столкновения бывало таким сильным, что оба противника падали на спины и катились в разные стороны, как круглые камни. За этой забавой наблюдали, издавая одобрительные возгласы, зрители, рассевшиеся по берегу на обломках мельничных жерновов. То здесь, то там горели костры, возле которых Бронуин так хотелось согреться. В животе урчало, дразнящий запах горячего хлеба и пирогов доносился из кварталов, обжитых пекарями и бакалейщиками. Надворные кухни харчевен распространяли упоительные ароматы жареной говядины и птицы, доставленных, конечно же, с боен, мимо которых проезжала сегодня Бронуин в Ньюгейте, или же со дворов торговцев птицей и кожевников. Неподалеку буйное веселье в пивной усиливало праздничную атмосферу.
Начинало смеркаться, а Бронуин еще предстояло найти какое-нибудь местечко, где взяли бы на ночлег мальчишку без единого пенни в кармане. Стараясь не обращать внимания на голод, терзавший желудок, она оглядела всю широкую панораму, полную жизни и движения. Взгляд девушки снова и снова возвращался к полям, где были раскинуты шатры для тех, кто будет обслуживать проведение турнира. В то время как она обдумывала, что делать, от дерева, к которому был привязан Макшейн, донеслось знакомое ржание.
Двое стражников остановились, любуясь лошадью и отыскивая глазами хозяина или же прикидывая, не удастся ли потихоньку удалиться с красавцем-конем, какого ни за какие деньги не купить. Бронуин поторопилась к Макшейну. Пока она шла, стражники уже успели отвязать поводья.
– Эй! Куда это вы собрались с моей лошадью?
Мужчины остановились и уставились на запыхавшегося юнца с пылающими щеками, решительно преградившего им путь.
– Так ты говоришь, это твоя лошадь? – с вызовом переспросил один из них.
Бронуин кивнула.
– Да, моя… вернее, моего хозяина. Я присматриваю за конем.
– А кто же твой хозяин, парень?
– Лорд Оуэн Карадокский.
– Уэльсец! – усмехнулся другой.
Бронуин сдержала негодование, огнем вспыхнувшее в крови.
– Он в пути и собирается присоединиться к своему принцу. Я был бы вам благодарен, если бы указали мне, где остановился принц Ллевелин вместе со своей свитой.
– Они могли остановиться, где угодно. Однако многие здесь интересуются их лошадьми.
– Если это так, господа, то почему таким, как вы, позволяют крутиться поблизости?
Оттолкнув неуклюже протянутую к ней руку, Бронуин вскочила на спину Макшейна и подняла его на дыбы. Повинуясь всаднице, конь угрожающе двинулся на того, кто пытался поймать его поводья. Копыта угрожающе мелькнули перед лицом стражника, и он с проклятием кинулся прочь, забыв о своих намерениях.
– Держи вора! – завопил его напарник, но Бронуин быстро развернула Макшейна и умчалась подальше от гула голосов.
До этого момента она не представляла себе, сколько же стражников слоняется вокруг, радуясь рождественским праздникам и поддерживая в городе порядок. Не успела она оторваться от своих преследователей, как неизвестно откуда появились другие стражники, а вскоре подбежали и прежние, ухватившись за пояс, ее стянули с седла. Возмущенный крик сменился стоном боли, когда девушку сбросили на твердую землю. Резко рванув за волосы, ее поставили на ноги.
– Где ты взял эту лошадь, парень?
– Я… я же сказал! Она принадлежит Оуэну Карадокскому!
Слезы жгли ей глаза, несмотря на все усилия сдержаться. Собачья душа, до чего же безрассудно она себя повела!
– Почему же он расстался с конем? – недоверчиво усмехнулся ее мучитель.
Бронуин чуть не выпалила, почему на самом деле ее отец не едет на своем любимом коне, но еще не пришло время говорить правду. Ей нужно добраться до Ульрика Кентского, прежде чем распространятся вести о предательстве и взаимное недоверие снова сделает англичан и уэльсцев врагами.
– Это подарок!
– Подарок? Какой подарок?
Бронуин закрыла глаза и сжала зубы, чтобы не заплакать.
– Ульрику Кентскому… будущему зятю Оуэна.
Она с облегчением почувствовала, что рука, державшая ее за волосы, разжалась. Было ясно, судя по лицам преследователей, что если не о свадьбе, то об Ульрике Кентском они слышали.
– Конь для Ульрика Кентского, говоришь?
– Да, свадебный подарок. Мне поручено доставить коня в Лондон.
Один из англичан ехидно рассмеялся:
– Когда эти слабаки сдаются, то начинают проявлять здравомыслие: такой конь подойдет любому английскому рыцарю.
– Может, конь… украден из конюшен лорда? – предположил другой. – Всем известно, какие воры эти уэльсцы!
– Если бы вы, англичане, имели понятие о гостеприимстве, между нами не возникало бы недоразумений. Я только что прибыл в незнакомый город со свадебным подарком для английского рыцаря, а со мной обращаются как с вором, вместо того чтобы предложить горячую еду и теплое место для ночлега, где бы я мог дождаться, когда прибудут мой хозяин и невеста Ульрика. Как раз у вашего костра я и хотел погреться, когда вы пытались забрать мою лошадь.
– Откуда мы знаем, правду ли ты говоришь?
– Герб Карадока – ворон на скипетре, – ответила Бронуин сдавленным голосом. – Посмотрите на эту попону. Мать невесты вышила когда-то этот геральдический знак на черно-красной попоне Макшейна.
– Да, какая-то черная птица… похоже, ворон.
– Плохо придется тому, кто станет на пути у ворона, как и у Черного Борова.
Человек, ощупывавший тонкую шерстяную материю, отпустил ее, словно обжегся, что вызвало смех окружавших.
– Все это чепуха, Уилфред! Ты же знаешь, какие суеверные эти уэльсцы!
– Черный Боров… в него верят не только уэльсцы! Моя мать рассказывала…
– Так как же, господа? Вы мне покажете, где я могу разместить коня и поесть, или жениху будет доложено, что посланец его тестя встретил в Лондоне плохой прием?
Стражник, увернувшийся от копыт Макшейна, обменялся озадаченными взглядами со своими товарищами.
– Речь парнишки не похожа на говор обычного вора. Видно, обучался он по книгам, – сказал стражник.
– Заодно с уэльскими принцами, этакими наглецами и хвастунами! – сердито согласился другой.
– Вы не боитесь гнева Ульрика? Но если что-нибудь со мной случится, разбираться будет сам король, – добавила Бронуин.
