Баллада счастья - Гриффитс Патриция (библиотека электронных книг TXT) 📗
По выражению его лица было видно, что он не согласен.
— Как бы ты ни спорила, но в данный момент мы на Диком Западе в прошлом веке и должны жить по законам этого времени.
— Что в том плохого, если я буду петь в «Тенетах»?
— В публичном доме?
— В кабаре. — Она сверлила его взглядом.
Пол хмуро потер подбородок. Было видно, что ему совсем не по душе этот разговор.
— Пол, — тихо произнесла Мэри. — Ты собираешься влиться в это столетие и его среду. Такое мы уже проходили однажды. В тебе играет все то же ребячество. Что ж, пожалуйста, раз тебе такая забава по душе. Но вспомни, для чего мы стремились сюда? У нас была цель, не так ли? Мне необходимо узнать все о театре-кабаре «Тенета любви» и о его людях. Поэтому мое далеко не праздное желание вращаться в их обществе и смешаться с ними ничуть не постыдней, чем твое — связаться со своими головорезами. В чем же, скажи на милость, оно претит твоим идеалам? Тем более что в наши планы не входит оставаться здесь надолго.
Он почесал в затылке.
— В Сильверстауне 1891 года порядочным женщинам нельзя появляться около подобных заведений и в районе красных фонарей.
— Какая же, должно быть, у них скучная жизнь! Я так же, как и ты, жажду зрелищ и волнующих впечатлений. В следующем столетии даю тебе слово подобострастно уважать и соблюдать мораль и все, что с ней связано, а здесь, что ни говори, во мне и так все увидят любовницу ковбоя, размахивающего пистолетом. По-моему, у тебя нет никакого желания выказывать свою респектабельность здесь, и никого из нас это не смущает. Черт возьми, Пол, я же не требую от тебя поведения в рамках приличия двадцатого столетия.
Мэри встала и, резко сдернув с Пола одеяло, завернулась в него.
— Слушай… — Девушке показалось, что ей все же удалось переубедить упрямца, но для верности добавила: — Я не из тех феминисток, которые борются за права женщин, а простая девчонка, пытающаяся пробить себе дорогу. С тех пор как закончила колледж, живу исключительно на свои заработки. У меня нет никого, кто бы помог мне, направил меня. Может, календарь на этой стене и указывает на то, что сейчас 1891 год, но и ты и я знаем, что мы из будущего, и ничто не может изменить наших принципов. Мне, как и тебе, совсем не хочется испортить себе веселое приключение, сидя на респектабельной стороне улицы.
Теперь она увидела озорные искорки в глазах своего любимого. Он коснулся ее руки.
— Дорогая, уговаривая тебя, я думал только об угрожающей опасности. Мне просто боязно, что с тобой может что-то случиться. Я этого не переживу, потому что очень люблю тебя…
— По-моему, ты преувеличиваешь, — перебила его Мэри.
— …и кроме того, не вижу необходимости в твоих заработках. Думаю, у меня достаточно сил самому решить проблему нашего благосостояния, — закончил свою мысль Пол.
— Как?
— Наймусь на какое-нибудь ранчо. Работа там мне привычна, ведь она почти не изменилась за последний век.
Такой ответ не был для Мэри неожиданностью, но, несмотря на это, девушка затаила дыхание от страха. Ей довелось прочитать немало об истории Сильверстауна, где не раз упоминалось, что основной обязанностью ковбоя девятнадцатого века являлась охрана скота.
— Станешь воевать с конокрадами или как?
— Как получится. Все будет зависеть от того, какую работу мне предложат.
Она прищурилась.
— Держу пари, тебя уже с ума сводят звуки выстрелов. А пока ты будешь гоняться за своими головорезами, что прикажешь делать мне? Сидеть здесь, в этой комнате, и вязать носки?
— По-моему, ты сгущаешь краски. Я полностью принимаю твое стремление как можно больше изучить жизнь в «Тенетах любви». И у меня больше нет никаких возражений. Но и ты, в свою очередь, должна поддержать мое желание покончить с шайками, ворующими клейменый скот и грабящими людей.
— Мне ненавистна даже мысль о том, что ты решил ввязаться в эту бойню. Ну ладно. Значит, мы договорились: ты работаешь на ранчо, я пою, но это только в 1891 году.
Пол оживленно схватил ее руку.
— Согласен. Сам факт, что нам удалось прорваться сквозь временной барьер, просто невероятен, и коль скоро это случилось, давай попробуем найти свое место здесь.
Мэри почувствовала себя виноватой, стащив с него одеяло. Она грациозно опустилась на кровать рядом с Полом и укрыла его.
— Знаешь, я хотела бы подружиться с Нэнси.
— Интересно, как? Конечно, Нэнси — наш друг, но она даже не догадывается о том, кто мы такие. Да, тогда… то есть сегодня утром, эта добрая душа зашила рану на ноге какого-то мальчика по имени Сэмми, и мы у нее в долгу. Представь, как можно ей объяснить, кто есть кто?
— Пол, у Нэнси большие неприятности.
Молодой человек задумчиво кивнул.
— Знаю. Она боялась… боится за свою жизнь. Насколько мне известно, у проституток редко появляются друзья. Тогда, опьяненный болью и вином, лежа на кровати на сцене, я поклялся, что помогу ей, ведь Нэнси не раз пришлось оказывать нам помощь и поддержку. Все двадцать лет меня терзали угрызения совести за то, что не смог сдержать своего слова.
Мэри недоверчиво покосилась на него.
— Сегодня действительно то самое утро?
— Да. То же самое число. Двадцать лет назад мы ушли из этого дня и сегодня снова вернулись в него.
— Знаешь, в этот раз лицо Нэнси показалось мне таким сухим и жестким, хотя всего несколько часов назад она с открытой душой помогала двум маленьким беглецам, прекрасно понимая, как живется попавшему в беду ребенку. Я тебя перебила, ты что-то говорил?
— Я заметил, как какой-то мужчина грубо схватил Нэнси за руку и не давал уйти, может, даже и угрожал ей. В тот момент, когда я решил, что он вот-вот ударит ее, другой, видимо его приятель, вмешался и остановил его.
— Может, это ее клиент?
— Не знаю, но она была очень напугана. Ее лицо выражало ужас. Уверен, это был ее муж.
— Как он выглядел?
— Вид у него просто странный: тощий, с рыжей бородой. Должно быть, ему немногим больше тридцати. Его лицо было настолько обросшим, что трудно описать его.
Мэри поежилась от страха.
— Мне надо что-то придумать, чтобы подружиться с ней.
— Ты права, может, у тебя и получится. А потом ты выведешь этого подонка на меня. — Пол ласково убрал с ее лба волосы. — Почему бы нам не заказать обед в номер? У тебя ведь нет подходящих туфель.
— И как ты собираешься это сделать? Позвонив по телефону?
Он поморщился, сел и потянулся за одеждой.
— Верно. Пойду спущусь и закажу. Никаких удобств, кроме одного — леди из двадцатого столетия в моей постели, въехавшая в этот мир на песне, а не на почтовой карете.
Познакомившиеся двадцать лет назад, они вновь узнавали друг друга. Он учился в университете в Колорадо, а она — в колледже в Финиксе. Потом он работал на ранчо отца, а она постигала тайны сценарного мастерства. Он приобрел себе конюшню, а она зарабатывала на маленькую квартирку, купила в кредит машину и пытается написать свой первый самостоятельный сценарий. Летом он катался на лыжах на горных курортах в Альпах, а она, кроме своего Финикса, почти ничего и не видала. Оба трижды терпели неудачу в попытках устроить личную жизнь, потому что так и не смогли влюбиться.
Во время завтрака Мэри, в новом костюме, высоких ботинках и шляпке, скрывавшей ее прическу, сидела за столом вместе с Полом в «Грин Ривер», ресторане, расположенном рядом с их отелем.
— Я все время думаю о своем прапрапрадеде, — сказал Пол, наливая молоко в кофе. — Он купил ранчо в сентябре этого года, значит, мы можем с ним встретиться.
— По-моему, сама мысль, что ты можешь увидеть своего предка, жутка и кощунственна! — Цветы на шляпке Мэри, отбрасывавшие тень на ее лицо, закивали своими головками в знак согласия. Девушку безумно раздражал ее головой убор. Неужели женщинам действительно нравится носить эти дурацкие шляпы, злилась она. Однако Пол был иного мнения и смотрел на нее с восхищением.
Неожиданно все сидевшие в зале повернули головы в сторону появившихся в дверях двух новых посетителей. Один из вошедших был стройным блондином в черном сюртуке, висевшем на нем как на вешалке. Другой тоже был светловолосым, но плотным. Оба были с усами и коротко острижены. И с пистолетами. Они надменно, с немалой долей высокомерия взглянули на окружающих и уселись за столик в углу зала.
