Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Естественный восторг свободного от зависти человека.
В противовес — излияние желчи пока в собственный дневник В.Золотухиным: «...мне показалось, особенно в первые дни, что он неловко себя чувствует среди нас в Париже. Ведь он тут никто, не более как муж Марины Влади, хотя и она уже здесь почти никто, вчерашний день...» Возможно если бы Валерий Сергеевич Гамлета сыграл, то и взгляд на мир вокруг был бы совсем иным...
С 7 по 10 декабря — окончание гастролей в Марселе.
Здесь театр принимали особенно хорошо. Этот морской город — побратим Одессы — очень нравился Высоцкому, и принимали его там, как в Одессе. На банкете, устроенном для артистов театра общественной деятельницей и хозяйкой крупного издательства мадам Лафит, Высоцкий с Бортником решили слегка расслабиться после труднейшей работы...
И.Бортник: «Налили там по полрюмки, и вдруг шеф встал да как закричит: «Прекратить пить! Немедленно! Завтра «Гамлет»!» А вокруг французы... Володя побелел, вскочил:
«Ваня, пошли!»
И мы ушли. Пошли в порт. Продолжили там, разумеется. Вовка стал приставать к неграм, которые там в какие-то фишки играли. Он начал подсказывать:«Не туда ходишь, падла!»,
хватал их за руки. Я понял, что это уже чревато, и оттащил его. Мы выходим на площадь перед театром. Она абсолютно пустынна. И вдруг останавливается одинокая машина, и из нее вылезает шеф. Как он нас нашел? Ведь не знали Марселя ни он, ни мы. Но вот интуиция...»Это была не интуиция. Просто, когда к вечеру Высоцкий с Бортником не появились, Любимов понял, что они где-то запили, загуляли. Волнения, переполох, паника — завтра «Гамлет»... Любимов звонит в Париж Марине, она тут же прилетает в Марсель. Марина, Любимов вместе с Боровским и режиссером марсельского театра объезжают кафе и рестораны Марселя... Наконец кто-то вспомнил, что Владимир хвалил одну приморскую таверну-кабачок, где у него завелись друзья из портовых рабочих и иностранных матросов. Бросились туда. Состоялся неприятный разговор, закончившийся гарантиями Высоцкого, что спектакль не будет сорван. Но, видя состояние актера, Любимов страхуется — он приглашает французских врачей за кулисы на время спектакля и продумывает новые мизансцены, на случай если Высоцкому станет плохо. Приглашенные врачи сказали, что играть Высоцкий сможет только в том случае, если всю ответственность возьмет на себя и подпишет соответствующую бумагу.
Ю.Любимов отчетливее всех понимал, что в случае срыва спектакля театру будет закрыта не только заграница, но и закроют сам театр.
«Я Володе сказал, — вспоминает Ю.Любимов, — конечно, отменять «Гамлета» — это дело очень и очень нехорошее для театра, для тебя, меня. Но здоровье твое дороже, поэтому я считаю, что завтрашний спектакль надо отменить». Володя подумал и говорит:
«Юрий Петрович, я завтра сыграю».
И подписал бумагу. И сыграл на такой высоте, как никогда не играл. Сил у него уже не было таких, запой сказался, поэтому он играл сухо, без вольтажей и прочих штук — божественно играл он. Никогда он так не играл, и его партнеры сразу заметили его состояние, и публика заметила, что совершается что-то необычное».Вспоминает В.Смехов: «...За кулисами — французские врачи в цветных халатах. Безмерные страдания больного Высоцкого. Уколы. Контроль. Мука в глазах. Мы трясемся, шепчем молитвы — за его здоровье, чтобы выжил, чтобы выдержал эту перегрузку. Врачи поражены: человека надо госпитализировать, а не на сцену выпускать... За полчаса до начала, когда и зал в театре «Жимназ» был полон, и Высоцкий с гитарой уже устраивался у стены, Любимов позвал всех нас за кулисы. Очень хорошо зная, какие разные люди перед ним и кто из них как именно его осуждает за «мягкотелость» к Володе, он говорил жестко, внятно и даже как-то враждебно: "Вот что, господа. Вы все взрослые люди, и я ничего не буду объяснять.
Сейчас вам идти на сцену. Врачи очень боятся: Володя ужасно ослаблен. Надо быть готовыми и надо быть людьми. Советую вам забыть свое личное и видеть ситуацию с расстояния. Высоцкий — не просто артист. Если бы он был просто артист — я бы не стал тратить столько нервов и сил... Это особые люди — поэты. Мы сделаем все, чтобы риск уменьшить. И врачи здесь, и Марина прилетела... И еще вот что. Если, не дай Бог, что случится... Вот наш Стае Брытков, он могучий мужик, я его одел в такой же свитер, он как бы из стражи короля... и если что, не дай Бог... Стае появляется, берет принца на руки и быстро уходит со сцены... а король должен скомандовать, и ты, Вениамин, выйдешь и в гневе сымпровизируешь... в размере Шекспира: «Опять ты, принц, валяешь дурака? А ну-ка, стража! Забрать его!» — и так далее... ну ты сам по ходу сообразишь... И всех прошу быть как никогда внимательными... Надо, братцы, уметь беречь друг друга... Ну, идите на сцену... С Богом, дорогие мои..."»
Когда все было позади, Любимов сообщил «господам артистам»: «Такого «Гамлета» я ни разу не видел! Это была прекрасная работа! Так точно, так глубоко Володя никогда... да близко рядом я не поставил ни один спектакль!»
А.Сабинин: «Я хорошо помню марсельский спектакль, по моему мнению, это был лучший Володин Гамлет. Высоцкий был по характеру человек пограничный. И в пограничных ситуациях «выстреливала» по-настоящему его человеческая природа. И вот в Марселе это совпало — Володино пограничное состояние и пограничная сущность Гамлета, а в искусстве это всегда великий момент. Когда есть ощущение игры и не игры, то, что Станиславский называл «я еемь». Практически он уже не играл, а был Гамлетом. Публика это не просто почувствовала — впечатление было близким к шоку. Так всегда бывает, когда случается откровение в искусстве».
Закончились гастроли, театр уехал в Москву, а Высоцкий остался в Париже. Марина пытается устроить выступления мужа в знаменитой «Олимпии». Не получилось... Но все же 15,16 и 17 декабря выступления состоялись в концертном зале «а l'Elysee Montmartre». В первый день зрителей было не много — человек триста пятьдесят, во второй — около пятисот, а на третьем концерте зал смог вместить лишь половину желающих.
Многим слушателям певец был уже знаком по диску
«Натянутый канат»,
только что выпущенному в Париже. Хотя русский язык был понятен только, приблизительно, половине зала, Высоцкий сумел найти контакт с аудиторией. Исполнение проходило в сопровождении Константина Казанского, сына Влади — Петра и контрабасиста Альберта Тэссье. Каждая из песен предварялась коротким переводом, подготовленным Мишель Кан, а тексты читала Влади.Информация о Высоцком все чаще появляется во французской печати. В декабре 1977 года газета «Paris Match» писала: «Это просто удивительный феномен. Советский актер Владимир Высоцкий — муж Марины Влади — не только исполнитель роли Гамлета из труппы русского театра на Таганке, который сейчас находится во Франции, звезда двадцати семи советских фильмов, например «Дуэль» по новелле Чехова, но также автор и композитор имеющих успех песен. На сегодняшний день продано около пятнадцати миллионов его дисков, а один, 30-сантиметровый, только что вышел во Франции, в работе над ним принял участие его друг Максим Ле Форестье».
В Париже Шемякин жил по адресу 30, rue Rousselet. Высоцкий, бывая там, с интересом просматривал альбомы с репродукциями, читал книги по искусству. Он не любил больших пространств. На плюшевом диванчике в небольшой комнатке при мастерской он включал лампу, надевал очки и читал книги, которые в ту пору в Москве достать было очень сложно. Однажды Высоцкий наткнулся на альбом незнакомого для него художника.
—
Миша, а что это такое страшное? Эти куски мяса кровавые? Но как здорово!
— Это наш соотечественник, великий художник — Хаим Сутин.
—
Ты знаешь, Мишка, никогда не видел и не слышал, но как здорово! Я ведь профан в этом деле, неуч. Ты меня образовывай...
Вскоре после этого разговора Шемякин уехал в Нью-Йорк — там снимался фильм о нем. Вдруг звонок из Парижа:
