Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр (лучшие бесплатные книги .TXT, .FB2) 📗
— Посмотри мне в глаза и запомни одну вещь, — взяла ее за плечи Лахджа. — Кто бы что с тобой ни сделал, какой бы жестокости ни подверг, это никак не запятнает тебя. Ты богиня. А боги поругаемы не бывают. И ты богиня воды, а вода смывает все. Пройдет время, утечет много вод… пусть они унесут все твои печали.
Некоторое время нимфа с сомнением смотрела на Лахджу, а потом сказала:
— Спасибо. Воистину нет существ мудрее драконов.
— Да, наверное. Но… я не дракон.
— Нет?.. Но ты похожа… на этого доброго дракона…
Она указала на Рокила. Рокил ответил бараньим взглядом. Он сидел на чудом уцелевшем стуле и по одному отрывал лепестки от своего цветка. Внутри того скрывалась какая-то мешанина, комок тончайших нитей.
— Пр-рив-вет, — окликнула его Астрид, заведя руки за спину и наклонившись вбок. — Вот мы и снова встретились. Вернемся к вопросу о твоем Ме.
— Оставь меня в покое, — угрюмо ответил демон.
— Нет, — отказала Астрид. — Мне и всему миру необходимо это знать.
— У него Ме Электричества, — заговорщицки сказал Такил, открывая глаза. — Той штуки, которую на Парифате называют янтарной силой. Он повелевает электричеством в телах и в воздухе.
— Кудесно! — восхитилась Астрид.
— Это значит, что он может парализовывать смертных и даже демонов, подчинять их своей воле, управлять их телами… ты удивишься, сколько янтарной силы, оказывается, внутри наших тел!..
— Подожди!.. — отмахнулась Астрид. — Это все кирня! Молнии он пускать может⁈
— Могу, — криво усмехнулся Рокил.
— Шаровые⁈
— Да.
— А цепные⁈
— Да.
— А… а шторм молний⁈
Рокил задумался. Неподдельное восхищение девочки его как-то приободрило. Он поразмыслил и сказал:
— Я могу попробовать.
— Не здесь, пожалуйста, — проворчал Майно. — Я тоже умею пускать молнии. Не надо здесь.
— А, пап, твои-то молнии — это просто обычное волшебство, — сказала Астрид. — Как у всех. А у него-то СУПЕРСИЛА!
Лахджа подумала, насколько же другое восприятие у ребенка, выросшего в стране волшебников. Для Лахджи волшебство — это… волшебство! Чудеса! А для Астрид, Вероники и Лурии это… обыденность. Как для нее самой — компьютеры, автомобили, микроволновая печь. Они не чувствуют в магии ни мистицизма, ни таинства, ни уж тем более чуда.
И это плохо, вообще-то. Магия лучше работает тогда, когда не понята наблюдателем до конца. Или даже не наблюдаема. А уж если наблюдаема — таинственна и непрогнозируема. Не подчинена неким правилам и не уложена в формулы. Не имеет заведомого эффекта для широких масс, а порождена чем-то сродни вдохновению творца.
Понятно. У нас на Земле бы лучше работало?
Нет. У вас, наоборот, в нее никто не верит. Это тоже плохо. Даже еще хуже.
— Кстати, я пробудил последнего, — обратился к Майно и Лахдже Такил. — Он очень слабый и хочет вас видеть.
Майно окинул его злым взглядом, но ничего не сказал. Когда Такил явился к нему в пустоту, волшебник сперва подумал, что это очередная ложь Сорокопута, и встретил гостя грубо. А потом понял, что это и правда Такил… но дружелюбнее не стал.
— Мы не держим зла, — заверил маг сестер-талий. — Мы понимаем, что вы были не в себе.
Сотканные из живого ветра небожительницы склонили головы. В эфире раздалось журчание, которым они изъяснялись друг с другом и со смертными.
— Жаль, что некоторые погибли, не освободившись, — вздохнула Лахджа. — Они были так близко. Те огненные ребята вам не родственники?
— Дальние, — прозвучал голос, похожий на гул пламени. — Мы все деви, но мы гелории, а они талии.
Последний из пылающих ангелов скорбно оглядел усеянную золой лужайку. Где-то тут нашли последнее пристанище три его сородича.
— По крайней мере, они обрели покой, — произнес он, и пламя его тела стало синим.
Еще оставались альвы. Их Такил пробудил последними и сейчас они сгрудились вокруг своего, видимо, лидера. Именно он просил Майно и Лахджу подойти, поскольку сам не мог сдвинуться с места.
Его уложили в шезлонг. И во время боя выглядевший дряхлым стариком, этот альв совсем поплохел. Жизнь в нем стремительно угасала, он походил уже на какую-то мумию, столетнего старца. Кожа иссохла и покрылась морщинами, волосы побелели и стали ломкими, глаза потускнели.
— Что же он сделал с тобой, мой принц… — сокрыла лицо в ладонях одна из девушек.
Сюда уже подошли и одноклассники Астрид. Арисса, Витария и Копченый смотрели на альвов с благоговением, а на их лидера — с ужасом и состраданием.
— Все ли тела собрали? — чуть слышно спросил альв-старик.
— Все, — отрапортовал один из воинов. — Погибло семеро. Но если переместиться побыстрее, у кого-то еще могут быть шансы.
— Вы из Тир-Нан-Ог? — спросила Лахджа, подходя ближе. — Благой или Неблагой двор?
— Благой, — перевел на нее взгляд старик. — Я Аурон, сын Оберона, наследный принц своего дома… был.
Арисса ахнула, прижав ладони ко рту. Ее взгляд стал завороженным, и в нем отразился безумный страх.
— Мэтр Дегатти, вы обязаны ему помочь! — обернулась она к волшебнику. — Если он умрет здесь, то умрет совсем!
— Я знаю, как работает бессмертие альвов, — ответил Майно.
— Правда?.. — удивилась девочка.
— Да. Время поджимает… вы найдете дорогу сами?
— Найдем, — ответил один из альвов. — Но время истекает, ты прав. Густы туманы Лимбо и наши разумы тоже еще в тумане, а тела слабы и опустошены. Мы можем не успеть, о человек.
Майно мотнул головой, и рядом приземлился конь. Волшебник коснулся его гривы и сказал:
— Он знает дорогу. Проведет. Усадите на него принца.
— Ты бывал там, человек? — спросил альв, пока его сородичи бережно поднимали Аурона.
— Моя жена бывала. Она почему-то любит ваш мир.
— Правда, вы там были? — спросила в восхищении Арисса.
— О да, я тебе как-нибудь расскажу, — улыбнулась Лахджа. — Может, мне с ними?.. хотя не.
Она окинула взглядом дочерей. Астрид, на обрубке хвоста которой восседал Снежок. Веронику, которая пыталась всучить демолорду батон ветчины. Лурию, которая рассказывала всем, кто хотел слушать, насколько страшно выл дедушка.
Да, мама сейчас нужнее тут.
Словно хрустальную статую, альвы уложили на Сервелата своего принца. Двое взялись за поводья, четверо выстроились караулом, еще семеро держали на руках тела собратьев.
Глядя, как Сервелат и истинные эльфы уходят в облако тумана, Астрид наморщила нос. Вот это и есть принц древних эльфов?.. Тех, что прямо совсем-совсем настоящие-настоящие?..
— Что-то я не впечатлена, — сказала она Копченому.
— Молчала бы лучше, — как-то очень грубо ответил тот. — Ты ничего не понимаешь.
— Да, Астрид, сейчас ты неправа даже сильнее обычного, — учтиво, но обидно добавила Витария.
Астрид фыркнула. Подумаешь. У этих альвов даже бессмертие какое-то ущербное, действует только дома.
Тем временем сестры-талии и единственный выживший гелорий тоже распрощались и исчезли. Удалилась отдохнуть в пруд нимфа Анадиомена — ее уговорили погостить пару дней, привести мысли в порядок. Из пленников Сорокопута на лужайке остался только чародей Натараст — он все еще расспрашивал всех подряд, пытался сориентироваться во времени и пространстве.
Это альвы прекрасно знали, где их любимый Тир-Нан-Ог. Талии и гелорий тоже происходили из одного мира — Вайкунтхи. Они провели в Саду Терний бессчетные века, но для небожителей время не так сокрушительно, и дома их наверняка встретят друзья и близкие. Нимфа вообще решила поискать новый дом на Парифате.
Натараст же в конце концов что-то там у себя подсчитал, поколдовал… и побледнел.
— Шестнадцать тысяч лет, — произнес он мертвым голосом. — Шестнадцать тысяч лет. И я жив. Так, что-то мне нехорошо…
Он присел на подставленный енотом табурет. Взял поданную чашку чая.
— С ромашкой, — сказал волшебник, сделав глоток. — По крайней мере, ромашка еще существует… здесь. Не знаю, как там. А какао у вас есть?
