Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Бакин Виктор Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Надо отметить, что при оформлении разрешений на выезд Высоцкого всегда предупреждали, что отпускают его только во Францию, о чем инспектор ОВИРа делал отметку в документе под названием «расписка», а иногда и сам Высоцкий дописывал на ней фразу-обязательство:
«Кроме Франции, не выезжаю никуда».
Однако он будет эти обязательства достаточно часто нарушать, и именно во время поездок по разрешениям «только во Францию» ему удалось побывать в США, Канаде, Мексике, Италии, Англии, во французской Полинезии и ряде других стран.Вспоминает В.Аксенов: «Однажды после возвращения в Москву Высоцкого пригласили на беседу сотрудники КГБ, чтобы выяснить, как он оказался в Америке.
«Так это мы путешествовали по Франции, ездили к детям
(о. Таити — французская колония)и по пути заехали...»
— ответил Высоцкий». И действительно, все поездки на Таити были связаны прежде всего с детьми Марины, которые жили там по одному, а иногда и все вместе у второго мужа Марины — Жан-Клода Бруйе.В конце апреля Владимир и Марина отправляются в Геную, чтобы там сесть на теплоход «Белоруссия», следующий по маршруту: Генуя — Касабланка — Канарские острова — остров Мадейра — Барселона — и обратно до Генуи. Этот круиз продолжительностью две недели проводил капитан Феликс Дашков, с которым Высоцкий был знаком еще с 1967 года, когда тот был капитаном теплохода «Литва».
Впервые Высоцкий оказался на Африканском континенте.
Вспоминает Ф.Дашков: «Мы ездили в Касабланку в ресторан вечером и кушали омаров. Высоцкий, видимо, впервые в жизни это пробовал и часто потом вспоминал, как мы кушали омаров в Касабланке.
Ночью теплоход идет от порта к порту. Утром приходит рано. Люди завтракают — и на автобусы, сразу же поехали на экскурсии. Кто не хочет, тот может взять себе такси или просто пешком пойти...
Я всегда им организовывал поездки. Потому что у меня возможность такая была. Я брал у морского агента машину. И мы, как правило, ездили вместе. На Канарах мы заходили на три острова: Лансароте, там останавливались в порту Аресифе, на острове Гран-Канария были в Лас-Пальмасе и на острове Тенерифе были в Санта-Крус-де-Тенерифе».
В этот раз из Касабланки ездили на посольском автомобиле в столицу Марокко — Рабат.
26 апреля Высоцкий посылает матери открытку из города Лас-Пальмас, расположенного на острове Гран-Канария:
«Мамочка! Это первая открытка, но уж больно здесь красиво — и телефона нет. Мы на пароходе поплыли из Генуи на Канарские острова. Отдыхаем, глядим, восхищаемся, шастаем. 4-го будем в Париже, позвоним. Целую. Володя».
МИХАИЛ БАРЫШНИКОВ
«...К позорному столбу я пригвожден, к барьеру вызван я языковому. Ах, разность в языках!..»
— напишет Высоцкий в своем посвящении Марине. Из этой неудобной ситуации ему приходилось поначалу выбираться самому. Марина, занятая своими проблемами, не понимала затруднений мужа: «Языковой барьер? Нет, у Высоцкого его не было — ни тогда, когда он первый раз приезжал в Париж, ни потом, когда он уже мог вполне сносно изъясняться по-французски и обходиться без помощи переводчика».А в дневнике Высоцкий писал:
«Очень меня раздражает незнание языка. Я все время спрашиваю: что? что? И это раздражает окружающих».
Вот поэтому там, как он любил говорить — в«Парижске»,
он был рад любому поводу общения на русском языке. И тут такое везение: на одном из приемов в доме Одиль Высоцкий встречает Михаила Барышникова — одного из лучших танцовщиков мира. Они знают друг друга еще по Ленинграду. Их познакомил тогда Кирилл Ласкари. Знаменитый балетмейстер ставил на телевидении фильм-балет «Сказ о холопе Никишке», где дебютировал М.Барышников.Иван Дыховичный: «Это была короткая — одно лето, — но очень сильная дружба. Мы были в Ленинграде. Миша очень живой человек, душевно живой... Тогда образовался такой круг людей с открытой душой...»
В то ленинградское время еще совсем юный Миша поражает всех красивым сложением, лицом балетного принца, идеальной координацией движений и легкостью танца; музыкальность, превосходно усвоенная безупречная форма исполнения и уникальный артистический дар завоевывали зрительские сердца.
В 1966 году на конкурсе в Варне 18-летний Михаил Барышников получил свою первую международную премию. В 19 лет он — солист Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова.
Он был лучшим на 1-м Международном конкурсе балета в Москве. Критики писали, что Барышников сочетает прыжок Вацлава Нижинского с юмором. Но при росте 1,63 он стал не балетным комиком, а героем-любовником, часто иронизируя и над любовью, и над героизмом. В своих выступлениях Барышников никогда не повторялся — используя один и тот же музыкальный материал, на каждом выступлении он интерпретировал его по-разному, в зависимости от настроения и сидящей в зале публики. «Человек-ртуть» называли его критики в советской печати. Новатор советской хореографии Леонид Якобсон ставил балетные спектакли в Мариинском специально на Барышникова.
В июне 1974 года 26-летний Барышников в составе группы артистов из разных советских театров — на гастролях в Торонто. Из Нью-Йорка в Торонто к Барышникову прилетел давнишний друг и коллега по кировской труппе Александр Минц, который эмигрировал в США еще два года назад. Минц приехал не просто увидеть товарища, а передать, что Американский балетный театр готов принять Михаила в свою труппу. Желание работать с хореографами самых новаторских направлений и пример Рудольфа Нуриева, оставшегося за границей, был слишком ярок и заманчив, чтобы ему не последовать. И солист театра им. Кирова Михаил Барышников становится невозвращенцем.
Это был побег в буквальном смысле этого слова. Когда Барышников 29 июня 1974 года после выступления выскользнул за кулисы торонтского театра, а потом — на улицу, он бежал, мчался так быстро, что пронесся мимо машины с ожидающими его друзьями, которые должны были отвезти его в полицию для подачи заявления о политическом убежище.
На родине невозвращение танцовщика было сенсацией и позором — непонятно только, для кого: то ли для Барышникова, то ли для страны. «Чего ему не хватало, — говорили на собраниях в театрах. — Член Центрального Комитета комсомола, любимец публики, по распоряжению свыше получил роскошную квартиру и автомобиль». Скорее всего, ему не хватало творческой свободы и достойной оценки своего труда: он хотел иметь свою школу, хотел сам ставить балеты. Он не был первопроходцем. Первым был Рудольф Нуриев — 16 июня 1961 года, второй была Наталья Макарова — 4 сентября 1970 года. Третьим стал Барышников. Будут последователи...
В Париже Высоцкий встретил не только друга, но и посредника для знакомства со многими интересными и талантливыми людьми. Главным в этой череде новых друзей станет Михаил Шемякин.
И Высоцкий, и Барышников надеются встретиться в России:
Гранд-опера лишилась гранда —
В князья он вышел, должно быть, в Мышкины.
Дойдут, докатят до Ленинграда
Колеса Мишкины и ноги Мишкины.
Но Барышников в Россию не приедет.
«М.
CHEMIAKIN — ВСЕГДА, ВЕЗДЕ ШЕМЯКИН...»
Их биографии были схожими: военные семьи, отцы — полковники, детство в Германии... Их объединяло чувство независимости и внутренней свободы, и самое важное совпадение — стиль жизни и мировосприятие, необыкновенная одаренность и талант обоих. Дружба включала трогательную заботу друг о друге; их разделяли тысячи километров, границы, идеологические войны, но были встречи, письма, звонки... И случались загулы в русских ресторанах Парижа, когда оба, как выражался Высоцкий,
«входили в пике».
Но не гульба была сутью их дружбы. Основой всего было совместное творчество и духовное взаимное обогащение. Один жил на Западе, и его русское имя, известное всему миру, усиленно вычеркивалось в нашей стране из всех списков: мало кто знал художника Михаила Шемякина. Другой жил в России, и из распахнутых окон каждого дома неслись его песни, и не было человека, который не знал бы Высоцкого, но его имя тоже отовсюду вычеркивалось...
