Глобальная культура коммуникаций - Макаревич Эдуард Федорович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Такая же растерянность охватила и армию. Солдаты и матросы отказывались подчиняться офицерам. Исход событий на броненосце «Потемкин» маячил перед теми и другими, одних подвигая на бунт, других удерживая от решительных действий.
Оперативная информация приводит Герасимова к однозначному выводу: самое опасное звено – Совет рабочих депутатов. От него надо избавляться. Герасимов ставит перед министром вопрос о разгроме Совета и получает отказ за отказом. Разрешают лишь арестовать отдельных лиц (ведь действует Конституция!). Наконец, у него в руках агентурное сообщение: Совет принял решение о подготовке вооруженного восстания. На совещании в Министерстве внутренних дел решают: арестовать председателя Совета, в отношении которого Герасимов привел неопровержимые доказательства его прямого отношения к подготовке восстания. Рачковский предложил «политическое» решение вопроса: оттягивать развязку и содействовать организации «благомыслящих» слоев общества. К «благомыслящим» он отнес национальных патриотов – Союз русского народа под предводительством профессора Дубровина. Только патриоты-националисты могут остановить революцию, настаивал П. И. Рачковский. Герасимов считал, что все это несерьезно, так как за ними нет реальной силы. Нужен разгром Совета, и силы для этого у полиции есть. Чувствуя приближающуюся катастрофу, он выразился вполне определенно: «Или мы будем служить революционным украшением петербургских фонарей, или всех революционеров пошлем в тюрьмы и на виселицу». Эта фраза вошла в историю.
На очередном совещании у министра Герасимов убеждал, срывался на крик: «Крушение монархии – дело дней. Любой ценой надо сокрушить главное гнездо революции – Совет рабочих депутатов… Там Троцкий! Меньшевик, но действует как большевик! Этот – фанат революционной войны, он на самом деле руководит Советом. Он – организатор восстания! Там отлаженные связи с заводами, институтами, оттуда управляют боевыми „тройками“ и „пятерками“, оттуда управляют боевыми дружинами, укомплектованными решительными людьми, готовыми на все» [360] .
Неожиданно Герасимова поддержал генерал-прокурор империи М. Г. Акимов. Он написал распоряжение об аресте всего Совета рабочих депутатов.
В тот же вечер, 3 декабря 1905 г., армейское подразделение оцепило помещение Вольно-экономического общества, где заседал Совет рабочих депутатов. Заседание вел Л. Д. Троцкий. И он не прервал его, когда в зал вошел жандармский офицер. Офицер зачитал ордер на арест членов Совета. Троцкий буднично попросил жандарма покинуть зал. В полном замешательстве офицер вышел. И Троцкий сказал: «Арест неминуем, уничтожить документы, оружие привести в негодность». А через несколько минут в зал ворвались жандармы [361] . Всех арестованных отправили в Петропавловскую крепость. Так было покончено с петербургским Советом рабочих депутатов.
Но агенты доносили, что в ответ на разгром петербургского Совета руководство партии социал-демократов и социалистов-революционеров призывает к всеобщей забастовке и вооруженному восстанию. О начале забастовки объявит Всероссийский железнодорожный съезд, который собирается 6 декабря в Москве. На съезде будут и люди от революционных партий и организаций.
Герасимов требует от министра отдать приказ об аресте всех делегатов съезда железнодорожников. Но Дурново и советник Рачковский против этого. Решили, что Рачковский поедет в Москву наблюдать за работой съезда. Герасимов пытается убедить начальство, что с революционной публикой нельзя заниматься политическими играми. Революционеров, собравшихся на съезд под видом железнодорожников, нужно брать.
Споры были прерваны неожиданными событиями. Рачковский по нездоровью на съезд не попал. А ночью министерство получило копию телеграммы, разосланной съездом по всем железным дорогам: объявляется всеобщая забастовка с переходом в вооруженное восстание. Здесь и министр Дурново признал, что надо действовать [362] .
Герасимов уже давно был к этому готов. Сразу после 17 октября, дня выхода царского Манифеста, он на свой страх и риск разработал план пресечения вооруженного восстания. Было мобилизовано 250 человек для наружного наблюдения. Они установили подпольные оружейные мастерские, квартиры всех активистов революционных партий, Совета рабочих депутатов, командиров боевых дружин, их контакты и запасные явки, пути получения нелегальной литературы и оружия. Были составлены схемы связей и маршрутов поступления боевых средств. Герасимов сам разработал план организации арестов: необходимое количество войсковых и полицейских команд, их состав, маршруты выдвижения. Работа велась по 750 адресам. И когда, наконец, он получил приказ, полиция сработала весьма жестко. Вот как он сам вспоминал об этом [363] :
...
«Всю ночь я оставался в Охранном отделении. Каждую минуту поступали донесения. Всего было произведено около 350 обысков и арестов… Сопротивлявшиеся убиты на месте. На следующий день было произведено еще более 400 обысков и арестов.
Отмечу, что среди арестованных тогда был Александр Федорович Керенский. Он был начальником боевой дружины социалистов-революционеров Александро-Невского района. Позднее, через 12 лет, он стал министром юстиции Временного правительства и в качестве такового издал приказ о моем аресте…
Именно этими мерами было предотвращено революционное восстание в Петербурге. Конечно, забастовки были. Были и разные попытки демонстраций и митингов. Но ничего похожего на тот взрыв, которого все опасались и который казался всем неизбежным, в Петербурге не случилось».
А в Москве революционные выступления предотвратить не удалось, и пролилось много крови. Потом первый русский марксист Г. В. Плеханов скажет: «Не надо было браться за оружие». На что ему другой русский марксист В. И. Ленин ответит: «Напротив, нужно было более решительно, энергично и наступательно браться за оружие, нужно было разъяснять массам… необходимость бесстрашной и беспощадной вооруженной борьбы» [364] .
Но в Петербурге было тихо. Там революцию задушили. А если власть устояла в столице, значит, устояла во всей России. И полковник Герасимов имел к этому самое прямое отношение.
Открытия полицейского чиновника
Когда в России министром внутренних дел стал П. А. Столыпин, он приблизил А. В. Герасимова к себе, потому что хотел иметь преданного человека на посту начальника политической полиции в Петербурге. А Герасимов уж ежели служил, то всегда чему-то одному: одной идее, одному человеку.
Преданность министру внутренних дел и завоеванный авторитет борца с революцией сделали Герасимова фактическим лидером политического сыска. В Департаменте полиции, которому подчинялся политический сыск, не смели ему перечить, не то что контролировать его работу. Петербургское охранное отделение, где он властвовал, вело за собой весь политический сыск империи. Теперь Герасимова интересовали революционные партии. И он занялся внедрением своих агентов в их центральные органы (он презрел инструкции Департамента полиции, гласящие, что это недопустимо). Прежняя тактика сыска (идущая еще от С. В. Зубатова) состояла в выявлении всех руководителей партии, их связей, а затем в поголовных арестах. Тогда деятельность партии оказывалась парализованной.
А нужно ли это делать? Ведь сейчас революционное движение действительно массовое. Это не группа заговорщиков, а несколько партий, причем имеющих свои фракции в Госдуме. Даже если разгромить ряд организаций, всегда найдутся новые добровольцы, готовые встать под прежние знамена. Нет, в условиях нарождающейся демократии нужно новое решение. Примерно так думал тогда Герасимов. И он это решение нашел: организационные центры партий следует контролировать и направлять. Даже если создадут тайную типографию, «взрывную» лабораторию или склад оружия, то арестовывать надо «дальних» исполнителей, но никак не лидеров партии. И всегда надо предусматривать, не повлияет ли арест «дальних» на будущее организации, не выведет ли на законспирированного агента. Партии должны работать «под колпаком». И офицер сыска решает, какой шаг им разрешить, а на какой наложить запрет. И он же создает провокационные ситуации для центрального органа партии, чтобы иметь возможность нейтрализовать самого талантливого лидера. Партия продолжает жить, а каждый шаг оставшихся функционеров известен полиции.
