На Варшавском шоссе (Документальная повесть) - Стрельбицкий Иван Семенович (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Сколько орудий мы можем взять?
— Только двенадцать. И больше двадцати боевых выстрелов ни одно из них не выдержит. Можем дополнительно собрать пушек двадцать, способных сделать по пять-шесть выстрелов, но они в ремонте и будут готовы не раньше чем через шесть часов.
— Немедленно готовьте и остальные орудия. Всех орудийных мастеров берите с собой.
Было решено сформировать из курсантов училища артиллерийский полк из трех дивизионов, по две батареи в каждом, и одну отдельную трехорудийную батарею. Снарядов приходилось по две сотни на орудие. Винтовок и пулеметов хватило для личного состава одного пешего дивизиона в составе трех батарей, но без орудий.
По опыту первых месяцев войны полковник знал, что передовые отряды могут выполнять важные задачи. Сильный передовой отряд сумеет задержать противника хотя бы на двое суток и тем самым даст возможность главным силам подготовиться к обороне на основном рубеже. Он понимал, что танковые клинья врага потому и прорывали нашу оборону, что против них выделялось незначительное количество артиллерии, способной бороться с танками. Поэтому Костин приказал выделить в передовой отряд артиллерийский дивизион из восьми орудий.
В это время в училище прибыл генерал Елисеев. Выслушав соображения Костина относительно выделения в передовой отряд дивизиона вместо взвода, он не сразу согласился с решением начальника училища.
— А не ослабим ли мы противотанковую оборону главной полосы? — Он помолчал, затем сказал: — Но вообще-то вы правы — передовой отряд должен задержать противника. Направляйте дивизион…
Но тут оказалось, что из-за нехватки автомашин пехотное училище вместо батальона может выслать в передовой отряд только одну стрелковую роту. Пришлось выделить туда пешие курсантские батареи.
— Что же произошло на фронте, — спросил Костин, — если курсанты двух подольских училищ срочно направляются на передовую? Ведь это же золотой фонд нашей армии.
Оказалось, что два дня назад войска противника, начав наступление, прорвали оборону Западного и Брянского фронтов. Советское командование пыталось восстановить положение, но безуспешно.
— Получилось так, — сообщил генерал Елисеев, — что дорога на Москву на этом направлении оказалась открытой. 5 октября Сталин приказал во что бы то ни стало задержать врага на пять — семь дней до подхода войск с Волги. «Собрать в один кулак все, что есть под рукой, и заткнуть брешь!». А ваша задача — немедленно выйти в Малоярославецкий укрепленный район, занять там оборону в наиболее важном центральном секторе, в Ильинском, задержать противника до подхода подкреплений. Будете опираться на построенные там железобетонные артиллерийские доты и капониры.
— Что известно о противнике? — снова пытался выяснить Костин.
— В том-то и беда, что ничего конкретного, — ответил Елисеев. — По сообщениям летчиков, по Варшавскому шоссе движутся колонны танков и мотопехоты — не то дивизия, не то корпус. Сегодня утром противник был на подходе к Юхнову.
— А в каком состоянии укрепрайон? — допытывался Костин.
— Строительство еще не закончено, работы ведутся силами местного населения. А что это такое, — вздохнул генерал, — сами знаете — женщины, старики да подростки. Но какой народ, как они эту проклятую глину копают. Падают от усталости, а копают…
Генерал нервно прошел из угла в угол кабинета и, словно стряхнув с себя тяжелые невысказанные думы, твердо проговорил:
— Главная задача — прикрыть участок фронта от вражеских танков, и тут вся надежда на артиллерию. Что вы сможете выставить?
— Всего тридцать орудий, — ответил Костин. — Из них только двенадцать надежных, годных к стрельбе боевыми снарядами.
— Почему так мало? — возмутился генерал. — Ведь у вас более тысячи двухсот человек, можно обслужить не тридцать, а двести пятьдесят пушек.
— Наше училище, — докладывал полковник, — недавно отправило на фронт более сорока орудий, а оставшиеся предназначены для учебных целей. Но мы кроме семи батарей сформируем еще и пеший артдивизион, вооружим его пулеметами и винтовками, благо не успели отправить вооружение в округ. На фронт пойдет больше тысячи курсантов и около ста командиров. Здесь, в училище, останется двести курсантов во главе с моим заместителем. Они только что прибыли, еще ничему не обучены, их нельзя бросать в бой.
— Да, да, — согласился генерал, — необученных не берите. Постараемся вам прислать из арсенала несколько старых пушек, — пообещал он и добавил: — Хоть и мало у вас орудий, все же это лучше, чем посылать туда ополченцев с винтовками и бутылками с горючей смесью. Очень надеемся на вас.
Генерал Елисеев уехал.
Начальнику училища важно было сейчас подобрать в передовой отряд надежных командиров, способных не растеряться в сложной обстановке. Безынициативный, неуравновешенный командир в горячем деле — беда! Если передовой отряд не устоит, недостроенный укрепрайон под Ильинском падет и тогда наше положение еще более ухудшится.
Полковник Костин назначил командиром артиллерийского дивизиона в передовой отряд капитана Я. С. Россикова. В училище он считался одним из лучших командиров. Его знали как хорошего специалиста, человека, обладающего выдержкой, хладнокровием. Комиссаром дивизиона назначили старшего политрука М. М. Постнова.
Старший лейтенант Костогрыз, который отличался оперативностью и четкостью в служебных делах, назначался в отряд начальником штаба дивизиона.
Секретарем партийного бюро был выделен любимец курсантов политрук Н. М. Иванов. На первый взгляд его трудно было принять за военного — настолько он был деликатен, мягок. Все ребята тянулись к нему, с каждым он находил общий язык, а это было очень важно в боевой обстановке.
Командирами батарей были назначены старший лейтенант Т. Г. Носов и капитан С. Н. Базыленко. Носов — отличный стрелок, мог действовать за наводчика, научить меткой стрельбе других. Базыленко в качестве добровольца участвовал в гражданской войне в Испании.
Наконец личный состав училища был готов к выступлению.
В артиллерийском парке царило такое оживление, будто не на фронт отправлялись люди, а на парад. Все разговоры об одном: «Ну, покажем фашистам, где раки зимуют!»
Пушкари сидели группами возле своих орудий и ожидали команды. Грузовые автомашины, которые должны были доставить курсантов на место назначения, прибыли к 16 часам. Началось распределение — орудия на буксир к машинам, снаряды в кузова, туда же и курсанты. Оказалось, что разведчиков негде разместить.
Один из водителей, пожилой уже человек, подошел к командиру дивизиона и сказал:
— Кузов полностью загружен снарядами, да еще пятнадцать человек посажено, а это полуторка. Вдруг не потянет, а?
— Да у нас у каждого вес не более сорока килограммов, — невозмутимо ответил капитан Россиков. — Доедем! Только на ухабах потише…
Капитан засмеялся, ребята дружно подхватили смех. Их смех заглушил нестройный хор женских голосов. Вокруг Костина собрались вольнонаемные сотрудницы училища: машинистки, делопроизводители, официантки. Они пытались что-то ему втолковать, но он ничего не мог понять.
— Да пусть скажет одна, — не выдержал начальник училища.
Вперед вышла девушка маленького росточка — Надя Бабенко. Ей семнадцать лет, комсомолка, делопроизводитель.
— Товарищ полковник, — начала Надя, — училище уезжает на фронт, а почему же вы нас не берете? Мы все обучались на курсах медсестер при Осоавиахиме. Мы должны ехать с вами!
— Кто вам сказал, что училище отправляется на фронт? — строго спросил полковник.
— Там беженцев полно понаехало, видите? — показала Надя рукой на дорогу, — они говорят, что бои идут совсем близко отсюда…
Выйдя за ограду, Костин все понял. Действительно невдалеке стояло десятка два машин с людьми. Сплошной толпой их окружили родственники курсантов. Узнав начальника училища, они бросились к нему с той же просьбой, что и девушки: «Возьмите нас с собой!» Поблизости, видимо не случайно, оказался начальник медицинской части училища Шатров.
