Сладостно и почетно - Слепухин Юрий Григорьевич (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Я вижу, капитан, мои слова вас не убеждают, — заметил Бернардис.
— Никак нет, господин майор. Здесь есть один любопытный момент, касающийся Берлина: по сигналу «Валькирия» в столицу вводятся моторизованные части, чтобы взять под охрану ряд министерств, управление имперской безопасности, казармы СС, радиостанцию… Позвольте, я найду.
— Не трудитесь, я хорошо знаю диспозицию. Что же вас здесь смущает?
— Вы всерьез верите, что бунтовщики поперлись бы захватывать радиостанцию или министерство пропаганды?
— Мало ли что им взбредет в голову, этим иностранцам.
— Сомнительно. Вот я и спрашиваю себя: что, собственно, предусматривает этот раздел плана — взять под охрану или блокировать?
— Это, по-вашему, столь существенная разница?
— Еще бы, черт побери! Вы не хуже меня понимаете, что во втором варианте это просто план военного переворота.
— У вас на редкость богатая фантазия. Да, чуть не забыл — подполковник Штауффенберг просил передать вам привет.
— Благодарю. Когда он приступает к исполнению обязанностей?
— О, еще не скоро. Не раньше чем через два месяца, ему надо долечиться. Что ж, капитан, поскольку «Валькирия» вызывает у вас столь серьезное… недоумение, вы можете подать рапорт о переводе на более спокойную службу.
— Простите, господин майор, вы меня не так поняли. Я лишь хотел получить общее представление — как вы сами мне рекомендовали.
— Значит, принципиальных возражений против плана у вас нет?
— Никаких.
— Тем лучше. Не стесняйтесь обращаться, если возникнут дополнительные вопросы.
«Если возникнут», — подумал Эрих, спускаясь по лестнице. Черт побери, да это все один сплошной огромный вопрос. На что рассчитывается план — на террористический акт в самом центре, убийство или арест? Это уже, впрочем, детали, — так или иначе все это может сработать лишь в том случае, если фюрер будет устранен. Или выведен из игры хотя бы на время. Тогда это не лишено смысла. Во всяком случае, иного варианта сейчас просто не придумать. Ладно, пусть будет «Валькирия».
Двумя неделями позже ему пришлось ехать в 8-й военный округ, чтобы согласовать сроки поставки прессованного сена, а также встретиться с двумя гражданскими лицами, адвокатами Лукашеком и Кашным. Покончив с делами в Бреслау, Эрих решил позволить себе вернуться в Берлин не кратчайшим путем через Лигниц и Губен, а заехать по пути к Штольницам.
Как и в прошлый приезд, он остановился в гостинице «Ганза» на Силезской площади, у вокзала Дрезден-Нойштадт. Звонить по телефону не стал: если они еще не вернулись из своего Шандау, завтра съездит туда, два свободных дня у него все равно есть. Еще из Бреслау он сообщил Бернардису, что немного задержится.
Вечерело, погода была отличная, еще по-летнему теплая, но уже с особой предосенней свежестью воздуха. На остановке трамвая Эрих увидел «шестерку», но решил не садиться, пошел не спеша пешком — по Антонштрассе, мостом Мариенбрюкке, потом по набережной левого берега. Выйдя на Остра-аллее, он постоял, посмотрел издали на золотую корону, поблескивающую над воротами Цвингера, но ближе подходить не стал, пожал плечами и направился к дому Штольницев. Если уж идти любоваться шедеврами, как советовал старик, то вместе с ним — пусть заодно прочитает лекцию, так будет понятнее…
Он позвонил, почти уверенный, что в квартире не отзовутся: вряд ли они так рано вернулись в город. Но почти сразу за дверью послышались быстрые легкие шаги — явно не старика и не тетушки Ильзе. «Смотри-ка, кажется, на ловца и зверь…» — успел подумать Эрих. Дверь распахнулась, предъявив ему молодую особу чрезвычайно строгого, почти надменного вида.
— Кого вам угодно? — спросила она с едва заметным акцентом.
— А все равно, — сказал Эрих. — Можно и вас, если нет никого постарше. Но вообще-то я рассчитывал на встречу с господином профессором.
— Господина профессора нет дома.
— Осечка номер один. А мадам все еще на природе?
— Фрау Ильзе находится в Шандау.
— Это самое я и имел в виду. Вы меня пропустите?
— Не знаю, должна ли я вас пропустить; профессор не сказал, когда вернется.
— Но тогда тем более! На лестнице, что ли, мне его ждать?
С этими словами он решительно шагнул в переднюю, полагая, что вряд ли строгая хранительница очага станет силой вышибать его обратно. Та и впрямь отступила, с ног до головы окинув пришельца совсем уже высокомерным взглядом.
— О, я ведь и не представился! — сказал он и не глядя нацепил фуражку на оленьи рога. — Меня зовут Дорнбергер — Эрих Дорнбергер, к вашим услугам. Профессор не называл вам этой громкой фамилии?
— Не припоминаю, господин Бергер.
— Дорнбергер, если вы не против.
— Прошу прощения, — сказала она с ледяной вежливостью. — Мне показалось, это двойное имя — Эрих Дорн.
— Ничего себе имя — «Дорн»! У нас, немцев, вообще нет такого имени. Хотя бывают самые дикие — Бальдур, например.
— Буду знать. Пройдите, пожалуйста, в кабинет и подождите профессора там.
— Я лучше подожду в вашем обществе. И не злитесь! Что я вам такого сделал?
— Вы мне ровно ничего не сделали, но я занята — в кухне.
— Прекрасно, идемте в кухню!
Девушка посмотрела на него, как на сумасшедшего, и, пожав плечами, направилась в глубь квартиры. Эрих пошел за ней.
— А вас, кстати, я знаю заочно, — продолжал он, — профессор информировал меня о вашем существовании, когда я приезжал месяц назад.
— Ах, вот что, — отозвалась она, не оборачиваясь. — Так вы тот самый…
— Выходит, вы обо мне все-таки слышали! Тот самый, да. А я сейчас вспомню, как вас зовут, минутку… Люси?
— Не совсем, но можно и так. Если хотите смотреть, как чистят картофель, садитесь и смотрите.
— Дайте ножик и мне, я умею не хуже вас. В армии, конечно, мне это делать не приходится, но до войны я некоторое время жил один. Питался обычно в ресторане, но иногда не было времени вырваться из лаборатории, на такие случаи мы там держали запас картофеля. Если не оказывалось ассистента, я сам чистил и жарил в масле. Это меня один бельгиец научил, вы не представляете, как вкусно…
— Представляю. Если хотите поработать — пожалуйста…
