Необычное задание - Бортников Сергей Иванович (читаем полную версию книг бесплатно TXT, FB2) 📗
— Лады!
Гости с двух сторон подхватили худенькое тельце и, не захлопывая дверь, бережно понесли его вниз, еле поспевая за водителем.
Когда они спустились вниз, тот, усевшись в кабине, бросил:
— Ну, до скорой встречи, браточки! Не скучайте!
— Огромное тебе спасибо, зема! Ты настоящий друг.
— Да ладно, — засмущался Пашуто. — Свои люди — сочтемся!
— Непременно! — пообещал Яра.
А уж он, как известно, слов на ветер никогда не бросал.
Спали, как убитые. В одной кровати — вторая в столь скромной комнатушке просто не поместилась бы.
А утром…
Небольшое помещение вдруг озарилось… Нет, не солнечным светом — ослепительной женской улыбкой. Ее обладательница была невысока, но ладно сложена.
Черноброва.
Зеленоока.
С роскошной, аккуратно заплетенной косой и тонким певучим голоском, разорвавшим гнетущую тишину:
— Вы кто?
Причем вопрос был задан довольно дружелюбно, без малейшей доли вражды или, не дай Бог, испуга.
— Я земляк Семена Александровича, — вполне бодро и достаточно четко отрапортовал Плечов, не отрываясь от подушки.
— Из Логовиц? — брызнули хитроватые искры из бирюзовых глаз.
— Нет. Из Минска. Ярослав! — незваный гость широко улыбнулся и наконец-то привел себя в вертикальное положение.
— А рядом?
— Николай Петрович, мой бывший сокурсник, а теперь еще и коллега по работе.
— Ну надо же… Николай Петрович. Полный тезка моего родного брата! — выпалила хозяйка с таким удивленным видом, будто только второй раз в жизни встретила подобное словосочетание. — Это явный знак свыше.
— Согласен!
— Чтоб вы знали, в нашем дружном семействе Бабиковых я была самой старшей из детей. А он, стало быть, самый младший. Как говорил отец — меньшенький. Но, несмотря на это, Коля чуть ли не с первых дней на фронте.
— Молодец. Герой. А между вами, простите, кто?
— Только одна сестричка — Катя. Ее муж — Василий Иванович, — нет, конечно, не Чапаев, а Шульгин, — тоже воюет. А вы? — она замолчала и вызывающе уставилась в синие глаза нашего главного героя.
— Да как вам сказать…
— Прямо!
— Я партизанил. Правда, недолго. А вот мой товарищ хлебнул под Москвой сполна. До сих хромает.
— Ничего. До свадьбы заживет, — отчего-то обрадовалась Прасковья (может быть, осознав, что в этот раз к ней в гости пожаловали поистине родственные души? Настоящие советские люди. Мужественные и непримиримые к врагу, как она сама). — Или Коля женат?
— Нет. Холост.
— Я его со своей лучшей подругой — Клавой — познакомлю. Славная выйдет пара! А чем вы занимаетесь?
— Мы оба еще с довоенных лет преподаем в МГУ.
— В Московском университете? Имени самого Ми-хайла Ломоносова?
— Да-да. В 1940-м нашему учебному заведению наконец-то присвоили имя величайшего, по мнению всего нашего коллектива, русского естествоиспытателя. А еще через год, когда МГУ слился с моим родным МИФЛИ, в университете после 90-летнего перерыва был восстановлен знаменитый философский факультет, на одной из кафедр которого и служит ваш покорный слуга.
— На какой — позволите узнать?
— Конечно. Истории философии!
— А ваш коллега?
— Он у нас чуть ли не главный спец по диалектическому материализму.
— Прекрасно! Здесь… В городе Ленина — чем будете заниматься?
— Откомандированы для налаживания образовательного процесса в высших учебных заведениях, — бесхитростно и сухо изложил действующую "легенду" секретный сотрудник. — Но… Приехали поздно и по-111 этому не успели определиться с местом проживания. Часок-другой — и будем откланиваться. Так что долго терпеть нас вам не доведется.
— Да живите сколько хотите. Я только отдохну немного да уберу в общих помещениях: туалете, ванне, коридоре — сегодня моя очередь, и сразу же уйду!
— На кладбище?
— Нет. Вчера получила новое назначение, о котором Сеня покамест ничего не знает, — смущенно пояснила хозяйка. — Осталось только подписать кое-какие документы. Завтра выходной, так что хочу успеть сегодня.
— Ясно. И куда, если не секрет, вас пристроили?
— В детский дом. Воспитательницей особой категории детей.
— Какой? — в своем мегакоротком стиле продолжал допытываться Ярослав.
— Не хотелось бы раскрывать подобные планы, но вам — высокообразованным товарищам…
— Заметьте, красным профессорам!
— Надеюсь, можно поведать и не такое.
— Согласен.
— В одном из отдаленных районов Ленинграда власти выделили помещение, где я и еще несколько девочек будем возвращать ребятню к нормальной жизни. — Она вздохнула и вдруг неожиданно предложила: — Может, перейдем на ты, товарищ?
— Давай!
— Ой, прости, я ведь даже не представилась. Паня!
— Знаю. Сеня рассказывал.
— Очень приятно! — Она нагнулась и протянула Ярославу свою тонкую, изящную, никак не рабоче-крестьянскую ладонь. (Плечов нежно пожал ее, проникаясь величайшим уважением к этой, вроде как простой, обыкновенной, но в то же время очень мудрой и чрезвычайно стойкой русской женщине.) — Похоже, мы еще и сверстники?
— Наверное. Я всего лишь на год младше вашего мужа…
— А я на целых четыре!
— Его? Меня?
— Сени!
— Вот и славно! Коля, вставай. "Барыня" приехала. Альметьев даже не шелохнулся.
— Пускай спит. А мы пока попьем чайку. Я, с вашего позволения, пойду на кухню, сварганю немного кипяточку. Сахар у вас есть?
— Так точно. И сахар, и хлебушек, и даже тушенка. Так что сегодня у нас будет престольный праздник!
— Не богохульствуйте. Ибо это, как ни странно, соответствует действительности! — неожиданно подтвердила правдивость его заявления Прасковья Петровна. — Сегодня 2-е октября, День памяти благоверных князей Феодора Смоленского по прозвищу Черный и чад его — Давида и Константина.
— Ну у вас и память! — восхищенно вырвалось из уст тайного агента.
— Ученые мужи просто обязаны знать такие даты, — уколола его хозяйка и съехидничала: — Или вы несправедливо присвоили себе чужое ученое звание?
— Нет. Я на самом деле тот, за кого себя и пытаюсь выдавать. Ярослав Плечов, кандидат философских наук. Прошу любить и жаловать.
— Стыдно не знать таких элементарных вещей, товарищ профессор! Стыдно.
— Виноват. Исправлюсь. Просто эти святые — не моя специфика! И все же… Чем знамениты эти славные люди? Будьте добры, просветите невежду!
— В первую очередь своими ратными подвигами, — с гордым видом сообщила Прасковья.
— О! Значит, наши люди… Феодор и эти его, как вы говорите, чада! Достойные.
— Вот именно. Да… Кстати… В этом году мы праздновали юбилей — 480 лет со дня обретения их нетленных мощей.
— Мама… — только и выдавил Ярослав.
— Да-да… Чтоб вы знали, ровно четыреста восемьдесят лет назад в Ярославле были обнаружены останки святого князя Феодора и чад его, Давида и Константина. Летописец, оказавшийся очевидцем этого знаменательного события, написал тогда: "Во граде Ярославле в монастыре Святого Спаса лежали три князя великие, князь Феодор Ростиславич да дети его Давыд и Константин, поверх земли лежали. Сам же великий князь Феодор велик был ростом человек, те у него, сыновья Давид и Константин, под пазухами лежали, зане меньше его ростом были. Лежали же во едином гробе". Да-да… Основатель княжеского рода был настоящим русским богатырем. Статен, высок и лицом красив. Недаром же ордынский хан Менгу-Темир после долгих уговоров собственной супруги согласился отдать за него замуж любимую дочь, что крайне положительно сказалось на отношениях с Россией.
— Панечка, родная, откуда ты все это знаешь? — ошарашенно пробормотал Плечов.
— Самообразованием надо заниматься, — иронично заметила его бойкая собеседница.
— Скажи еще, что все это ты без единой, кстати, ошибочки процитировала по памяти?
— А как же иначе?
— Гениально… Пойдешь ко мне на кафедру?
— Посмотрим. Сначала войну закончить надо. И не где-нибудь, а в Берлине!
