Танкист-штрафник (с иллюстрациями) - Першанин Владимир Николаевич (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Маркин выполз на край дороги и несколько раз подряд выстрелил в сторону немецких позиций. Ему ответили снарядом, который отрикошетил от укатанной дороги и закувыркался вниз по склону. Разведчики мчались прямиком по обочине, воспользовавшись неожиданным прикрытием. Танк взводного нырнул под откос, опередив на секунду взрыв гаубичного снаряда. Открыли огонь наши танки. Немецкие орудия больше не стреляли. Тяжелый М-72, нещадно дымя, влетел к нам. Коляску облепили трое разведчиков. Один, на заднем сиденье, намертво вцепился в спину водителя.
Он и был почти мертв, пробитый в спину несколькими пулями. Остальные – тоже ранены. Пока возле них возился фельдшер, командир взвода, лейтенант с окровавленной щекой, торопливо докладывал Колобову обстановку.
– Мы засекли два закопанных в землю «фердинанда». Штук пять-шесть 75-миллиметровок в окопах. Огонь пока не открывают. Гаубицы мы не разглядели, они за холмами, видели много траншей, два дзота и пушечный дот в подвале дома. Там хутор небольшой, фрицы в нем крепко засели. Наверняка есть минометы, но они пока пустили в ход только «фердинанды».
Я заметил, что из рукава гимнастерки лейтенанта капает кровь и превращается на земле в бурые комочки грязи. Сидевшего позади него разведчика уже отнесли в сторону и накрыли лицо пилоткой.
– Слишком поздно вы сигнал дали, – резко проговорил Колобов. – Шесть потерянных танков, это нормально? Два экипажа сгорели полностью. На хрен нужна такая разведка! Обвешались ножами, пистолетами, ходят, красуются… Да перевяжите вы его!
Пока девушка-санинструктор перевязывала пробитое пулей предплечье, командир штурмового отряда спросил, глядя на Таранца:
– Почему они нас ближе не подпустили? Ударили бы из всех стволов, спасибо, что разведка никудышная, и оба батальоны бы накрылись.
– А зачем им два батальона? – отозвался Антон Таранец. – Судя по всему, там целый укрепрайон. Пока держат нас на расстоянии, а когда людей и техники побольше соберется, шарахнут из всех стволов. Наверняка у них и 150-миллиметровки имеются.
– Тяжелую технику они за Днепр не потащат, – согласился Колобов. – Для них люди ценнее. А стволов и снарядов хватает.
– Товарищ майор, – тихо проговорил лейтенант разведки. – Мы вначале только противотанковые пушки засекли. Но я был уверен, там что-то еще есть. «Фердинанды» хорошо замаскировали. Мы их увидели, когда они стволы разворачивать стали. Дали красные ракеты…
– Тише! – перебил его Колобов.
Мы отчетливо услышали километрах в трех впереди и справа орудийные выстрелы. Наверняка наступал батальон Каретникова. Впрочем, какой там батальон! У него оставалось всего шесть танков, а в усиление ему дали четыре легкие самоходки СУ-76. Из-за открытого верха их иногда называли «брезентовый фердинанд». Со слабым карбюраторным двигателем и тонкой броней эти самоходки легко становились добычей артиллерии. Но, имея в неподвижных рубках сравнительно сильные противотанковые пушки, СУ-76 неплохо уничтожали цели.
Если Каретников повторит лихую атаку, как под станцией Штеповка, остатки его батальона раздолбают за несколько минут. Радист, с трудом поймавший сигналы радиостанции Каретникова, позвал Колобова:
– Товарищ майор, идите быстрее, волна неустойчивая. Комбат Каретников вас срочно вызывает.
– Сначала разведка, теперь связь хреновая, – бурчал Колобов, принимая из люка телефонную трубку.
– Холмы, высота, – оправдывался радист.
– Цыц ты! Каретников? Слушаю…
Мы курили, пытаясь понять из коротких вопросов Колобова, что происходит на фланге. Кажется, майор Каретников на рожон не полез. Колобов приказал ему:
– Оставайся на месте. Танки рассредоточить. Быть готовым к атаке. – Сунул трубку радисту, весело попросил закурить и объявил: – Каретников с высоты уже Днепр видит. Километры остались. Вот фрицы за них и цепляются.
Пока курили, сообщил нам, что третий батальон наткнулся на сильный огонь, потерял один танк и отступил. Ведет огонь по немецким саперам, которые пытаются минировать подходы.
– Минируют на ходу, гады. А к переправе сплошные колонны и толпы идут. Переправу наши бомбят, если прорвемся, загоним не меньше дивизии в Днепр. – Прозвучало легковесно, с оттенком самодовольства, и опытный командир Колобов сменил тон: – Таранец, выдели машину, поставь в километре пост из числа десантников. Грузовики с пехотой пусть останавливаются, где низина и кусты. Будут подходить тяжелые гаубицы – разворачивать и готовить к стрельбе.
Он отыскал глазами замполита нашего батальона и приказал:
– Возглавишь пост. Маскировка и прочее. Двигай. Где командир батареи СУ-122?
– Здесь, – вытянулся старший лейтенант.
– Опять прятаться будешь или повоюете?
– Мы не прячемся. Воюем, как положено.
– Тогда слушай. Фрицы нас пока не тревожат. Для них большое дело лишний час выгадать. За час они полк на тот берег переправят. А за три – целую дивизию. Только нам это невыгодно. Те, кто прорвутся, будут с крутого берега наши переправы топить. Двигай на соединение с батальоном Каретникова и бей своими осколочными снарядами по колоннам. Калибр у тебя подходящий, чтобы шорох навести. Пойдешь в обход. Разведчиков я тебе дам. Лейтенант, объяснишь дорогу?
– Так точно, – козырнул командир разведвзвода с перевязанной рукой и засохшей кровью на щеке.
– Давайте, самоходы. Не теряйте времени. – Потом повернулся к Таранцу: – Сколько в батальоне танков?
– Одиннадцать, считая три из пополнения.
– Чем тебе пополнение не нравится?
– Экипажи необученные.
– Сейчас это не важно. Еще три танка я тебе из своего батальона выделю. Обходи хутор, как его там на карте кличут?
– Мариновский, – подсказал начальник штаба.
– Вот, Мариновский. Хорошее название. Десант у тебя есть. Возьмешь дополнительно пехотную роту на грузовиках и минометы. Позже подошлю еще людей. Ударишь с левого фланга, когда «сушки» по отступающим к Днепру огонь вести будут. Немцы все возможное сделают, чтобы им глотки заткнуть. Поэтому времени у тебя много не будет. Волков!
– Здесь! – Я сделал шаг вперед и козырнул.
– Прикалывай на погоны третью звезду. Комбриг еще вчера приказ отдал. Штабных бумаг ждать не будем. Фогель, тебя поздравляю с лейтенантом!
– Служу трудовому народу! – по уставу ответил мой взводный.
– Живее цепляйте звезды, и вперед! Передай по рации своему взводному, который вперед вырвался, пусть начинает вести беспокоящий огонь по траншеям. Я подошлю к нему еще пару машин.
С запасных гимнастерок ребята сняли звезды и торопливо нацепили нам с Фогелем на погоны. Все на бегу. И медаль я получал так же, второпях, когда собирались в Челябинск. Пустяк, а приятно.
Танковые бои во время наступления на Днепр часто напоминали друг друга. Если не удавалось с ходу прорвать оборону, начинали обход и вступали в бой с флангов. Впрочем, к тому времени, когда наши гремящие машины выходили во фланг, немцы уже были, как правило, готовы к отражению атаки. Разве что укрепления оказывались послабее и орудия били из неглубоких капониров, давая возможность драться на равных.
Нам не зря прикололи звездочки на погоны. Была бы возможность, Колобов привинтил бы и ордена на грудь. Он не скрывал, что посылает на верное уничтожение батарею СУ-122. Правда, самоходчики уже ушли и не слышали правды, о которой, может, и сами догадывались. Требовались пушки помощнее, чтобы рассеять отступающие немецкие колонны тяжелыми снарядами и заставить зашевелиться укрепленный муравейник вокруг хутора Мариновский. Мы не знали, сколько там техники, орудий и войск, но понимали хорошо одну вещь. Фрицы прижаты к Днепру, заслон получил приказ сдерживать наши войска, сколько возможно. Тех, кто прикрывает отступающие колонны, не ждут на переправе. Их задача – драться до последнего. Дать возможность перебраться на правый берег как можно большему количеству своих солдат и офицеров.
