Приключения Вернера Хольта - Нолль Дитер (лучшие книги txt) 📗

— Да, да, теперь я вспоминаю… Она потеряла обоих родителей… по причине… по весьма прискорбной причине. Некоторое время тому назад у нее сменился опекун. Так чем же я могу вам служить?

— Я был сегодня в семье, где она отбывает годичную повинность, — неуверенно начал Хольт. Но адвокат снова перебил его:

— А известны вам обстоятельства, приведшие к смерти ее родителей? Известны? В таком случае, простите, я вынужден задать вам вопрос: не считаете ли вы необходимым прекратить всякие отношения с этой девушкой?

— Если вы этого от меня ждете… — внезапно охрипшим голосом воскликнул Хольт. Какое горькое разочарование!..

— Ничего я не жду, — невозмутимо ответил адвокат. — Я только спрашиваю. Вы, значит, не считаете это необходимым. Отлично. Это соответствует тому, что я слышал о вас от Зеппа. Итак, дальше! Прошу!

— Я был там сегодня! Вы не представляете, что это за среда. А люди…

— Я представляю. Я знаю этого господина. Он служит в некоем отделении местной тюрьмы. Да и вообще пользуется славой… образцового национал-социалиста. Кроме того, это и есть опекун девушки. Кое-какие попытки помешать этому были в силу указанных обстоятельств заранее обречены на неудачу.

— Нельзя ли забрать ее оттуда? — спросил Хольт. — Нельзя ли как-нибудь помочь ей?

— Нет, нельзя, — раздался категорический ответ. — Jura noscit curia [11] . Поверьте, это невозможно, вообще невозможно, а в особенности сейчас. Мне известно много других таких же или аналогичных случаев, — сказал он, устремив глаза в выложенный деревянными плитками потолок. — Есть и несравненно худшие. Вам остается только примкнуть к полчищу тех, кто ждет.

— Ждет? — спросил Хольт. — Но чего же?

Адвокат провел рукой по редким волосам.

— Credo геш integram restitutum iri! [12] — сказал он шепотом. И продолжал со слабой улыбкой: — Верю, что сказочный принц скоро освободит нашу заколдованную малютку.

Вошел Зепп. Хольт поднялся.

— Большое спасибо, доктор!

— Советую вам не тревожиться, милый Вернер Хольт! Девочка не так одинока, как вам представляется. — Он проводил обоих юношей до садовой калитки.

Хольт размышлял. Кое-что в словах адвоката показалось ему туманным.

— Твой отец замечательный парень, — сказал он Гомулке. На что Гомулка рассудительно:

— Да, мы с ним понимаем друг друга. Только иногда… иногда мне кажется, что иные вещи он страшно упрощает. Действительность куда сложнее!

Вольцов сидел среди окружающего хаоса и листал черные тетради. Его ранец был уже упакован и стоял у двери.

— Мы едем в восемнадцать ноль-ноль, через Прагу, — сказал он. — Эта дыра где-то на чехословацкой границе. Нам, возможно, предстоит сражаться с партизанами. Я говорил с Эссеном, Готтескнехт вам шлет привет. Что ты на меня уставился, Зепп? Беги скорей домой! Ровно в четыре встретимся в кафе против рынка.

Когда Гомулка ушел, Хольт сказал:

— Недолго же мы отдыхали! — Вольцов продолжал курить и читать. — Я бы тоже охотно заглянул в эти дневники, — заметил Хольт. — Представляю, чего там только нет. Верно?

Вольцов склонил голову набок.

— То есть как это? Что ты этим хочешь сказать?

Хольт удивленно посмотрел на него.

— Да ничего особенного. Просто… Ведь твой отец был полковник, разумеется, интересно, что он пишет. — Он отнес свой ранец к двери. — Есть у тебя сигара? Спасибо! — Он закурил. — А я-то собирался о многом с тобой потолковать. Хотя бы о том же покушении. Я до сих пор ни черта не понимаю!

Вольцов вскочил и дико уставился на Хольта, но потом, как ни в чем не бывало, наклонился и достал из-под стола бутылку красного.

— Послушай, что я тебе скажу, — заявил он, наполняя два стакана; и вдруг, повысив голос до крика: — Истинный Вольцов презирает предателей! Истинный Вольцов хранит верность своим военачальникам!.. Мой дядя в партии с 1930 года, мы служим офицерами с 1742 года, и никто из нас никогда не нарушал присягу! — Он схватил всю пачку дневников, высоко поднял, а потом швырнул на стол с такой силой, что вино выплеснулось из стаканов. — Истинный Вольцов хранит верность фюреру! — выкрикнул он снова и с размаху ударил ладонью по черным тетрадкам. — Он — образец того, что значит солдатская дисциплина и выдержка! В нашей жизни открывается новая глава, положение становится серьезным! Дай бог, чтобы война продлилась еще два года, тогда увидишь, что такое немецкий офицер!

Вот кто знает, что ему нужно, думал Хольт, хоть он и не совсем понимал возбуждения Вольцова. Все или ничего! Никакой благонамеренной середины. Они выпили.

— За дружбу! — провозгласил Вольцов. Он протянул Хольту парабеллум. — Только никому не показывай, пока не придет время пустить его в дело!

Хольт посмотрел на часы. Он оторвал клочок бумаги и записал на нем адрес отца. Уходя, попросил Вольцова захватить его ранец и обещал прийти попозже. И что есть духу побежал к Парковому острову.

Хольт ждал больше получаса.

— Мне велели присмотреть за детьми, — сказала Гундель, задыхаясь от быстрого бега. — У меня десять минут, не больше!..

Он повел ее к зеленым насаждениям, наставляя по дороге:

— Думай обо всем, что я тебе сказал! Жди меня! Я буду писать до востребования, заходи на почту и справляйся. И ты пиши, когда сможешь, ладно? А вот тебе адрес моего отца!

Она прочла записку:

— Доктор Рихард Хольт?

— На самом деле он профессор. Это теперь его посадили на жалкую должность, оттого что… Я почти не поддерживаю с ним отношений, но если ты когда-нибудь к нему попадешь, скажи только, что мы с тобой знакомы… Расскажи ему все, он наверняка тебе поможет. — Он взял ее руку, потрескавшуюся, натруженную руку ребенка. — Прощай, Гундель!

Она сказала:

— Возвращайся скорей, Вернер! И никогда не будь таким… как этим утром!

— Так ведь я же дурака валял! Подражал нашему капитану!

— Знаю, — возразила она. — Но что-то такое сидит и в тебе!

Он ощутил пожатие ее руки. Она хотела убежать. Но он удержал ее, достал из нагрудного кармана коробочку и сунул ей в руку крестик Уты с цепочкой.

— Я получил это в прошлом году в подарок от девушки… возможно, ее уже нет в живых!..