Дитя эпохи - Житинский Александр Николаевич (бесплатная регистрация книга txt) 📗
– Нам нужны русские мужчины, а не женщины, – сказал Отец. Потом он взглянул на нас и поморщился. – Нет, это не мужчины, – сказал он.
– Я справлюсь, – героически заявила Кэт.
– Хорошо, – махнул рукой патриарх.
Кэт подскочила к нему и поцеловала. Потом она подлетела к нам, сияя так, будто сбылась мечта ее жизни. Может быть, так оно и было.
– Прощайте! – сказала Кэт. – Я вас никогда не забуду.
Глаза у нее горели, а тело под туникой извивалось и дрожало. Скифская дикость проснулась в Кэт, наша англичаночка нашла свое счастье. Сильные руки юношей подхватили нашу попутчицу, и мы услышали за окном ее радостный вольный смех.
– Прощайте, господа! – сказал Отец. – Желаю вам благополучно добраться до России... В чем сомневаюсь, – добавил он прямо.
Мы что-то промямлили. Отец вышел. Президент вынес следом его чемодан. Через минуту шум на улице затих. Потом он снова возник, но уже с другой стороны. Это был совсем другой шум. Непонятная речь, свист и топот.
– А что вообще происходит? – наконец спросил я.
– Ложись! – скомандовал генерал, как на войне.
Я лег с книгой. Генерал лег тоже. Мы лежали, как покойники, с молитвенниками на груди, смотря в потолок.
Пролежали мы недолго. Скоро в избу ворвались какие-то люди, голые до пояса и в шапках. В руках у них были копья.
Генерал не спеша встал и повернулся к пришедшим. Затем он величественно перекрестил их томом Пушкина, держа его обеими руками. «Плохи наши дела, если Михаил Ильич косит под священника», – подумал я.
– Благослови вас Господь, киевляне, – сказал Михаил Ильич голосом дьякона.
Киевляне нехотя стянули шапки и перекрестились.
– Мы православные туристы, – продолжал генерал. – Нам необходимо вылететь в Европу.
– Тулисты? Елопа? – залопотали киевляне. Потом они наперебой стали выкрикивать, как на базаре:
– Сусоны голи! Сусоны голи!
– Я не понимаю, – покачал головой Михаил Ильич.
Из рядов киевлян вынырнул мужичонка, у которого в каждой руке было что-то круглое и темное, похожее на грецкий орех, только гораздо крупнее.
– Сушеные головы! – воскликнул Лисоцкий.
– Сусоны голи, сусоны голи! – закивали киевляне.
– Они хотят продать нам сушеные головы, – шепнул Черемухин.
– Нет валюты! Валюты нет! – прокричал генерал. При этом он выразительно потер пальцем о палец и развел руками.
Киевляне спрятали головы и вывели нас на улицу.
Вятка была пуста. Набег киевлян не принес желаемого результата. Ни одного пленного они не захватили. Патриарх Сергий со своим племенем скрылся в необозримых джунглях.
Единственным трофеем киевлян были оставленные чемоданы Кэт. Киевляне потрошили их прямо на улице. Мелькнул синтетический купальник, в котором Кэт загорала на синтетической травке, пошел по рукам пробковый шлем, платья и украшения. В другом чемодане были доллары. Пачек двадцать. Киевляне принялись их делить.
Сердце у меня сжалось. И не от вида грабежа, нет! Я подумал, как счастлива теперь англичанка, бывшая миллионерша, если она с легким сердцем, смеясь, оставила навсегда свои синтетические шмотки с долларами и ушла в джунгли.
Киевляне посадили нас на слона, всех четверых, и повезли в Киев.
Откровенно говоря, мы устали от впечатлений. Поэтому Киев воспринимался нами как ненужное приложение к поездке. Абсолютно ничего интересного. Хамоватые киевляне, печки для сушки голов, заброшенная церковь с портретом Пушкина...
Прилетел вертолет с теми же норвежцами и увез нас обратно в мираж. Норвежцы нисколько не удивились нашему появлению у киевлян.
Когда мы летели над джунглями на север, я увидел у озера, посреди зеленого массива, какие-то легкие палатки и дымки костров. Я открыл свой молитвенник и нашел такие строчки:
Эпилог
Вопреки предсказанию отца, мы сравнительно благополучно добрались домой. Путь наш был немного извилист, но приключений мы испытали меньше. В Риме нам вручили вещи генерала, снятые с «Ивана Грозного», и багаж Лисоцкого и Черемухина, прибывший из Уругвая.
В посольстве с нами долго разговаривали. Сначала со всеми вместе, а потом с генералом и Черемухиным отдельно.
Мы рассказали всю правду.
На обратном пути в Москву, в самолете, генерал и Черемухин проинструктировали нас, как нам отвечать на вопросы родственников и корреспондентов.
– Значит так, – сказал генерал. – Были мы не в Бризании, а в Танзании. Вакантные места преподавателей оказались занятыми. Мы вернулись. Понятно?
– А Бризания? Вятичи? Киевляне? – спросил я.
– Нет ни вятичей, ни киевлян, ни Бризании, – сказал Черемухин. – Понятно?
– А все-таки, что же случилось с их политехническим институтом? – вспомнил я.
Лисоцкий засмеялся и сказал мне, что патриарх открыл им тайну, пока я гулял по ночной Бризании.
– Ужасное недоразумение! – сказал Лисоцкий. – Отец Сергий как-то раз сообщил в «Новостях из России», что открылся Рязанский политехнический институт. Эта новость дошла до москвичей. Ну, сами понимаете, – рязанский, бризанский – на слух разница невелика. Москвичи подумали, что где-то в Бризании, и впрямь, открыли институт. И стали выписывать преподавателей. Испорченный телефон, одним словом...
– Значит, едем теперь в Рязань? – сказал я.
Лисоцкий посмотрел на меня с сожалением.
Вернувшись, мы молчали, как рыбы, отнекивались, отшучивались, плели что-то про Танзанию, и нам верили. Мне было ужасно стыдно. Потом я не выдержал и все рассказал жене.
– Петя, перестань меня мучить своими сказками, – сказала она. – Я и так от них устала. Когда твое воображение наконец иссякнет?
Я очень обиделся. Почему чистая правда выглядит иногда так нелепо? Но вещественных доказательств у меня не было никаких, за исключением третьего тома марксовского издания Пушкина. Сами понимаете, что такой том можно приобрести в букинистическом магазине, а совсем не обязательно посреди Африки с лотка старого негра, коверкающего русские слова.
Тогда я плюнул на все и решил написать эти заметки.
Я часто вспоминаю тот единственный вечер в Бризании, яркие костры на полянах, раскрасневшееся от близкого пламени лицо нашей милой Кати с глазами, в которых горела первобытная свобода, и глухой голос юноши из племени вятичей, который читал:
И ведь верно, придут...
