Ада Даллас - Уильямс Верт (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
– Знаю. Но его нет.
– Верно, его нет.
Ада снова уставилась в пространство, словно что-то разглядывала там.
– Ты помнишь Хьюи и Уолмсли?
– Помню.
Будучи губернатором, Хьюи Лонг (а возможно, О. К. Аллен – забыл, кто из них, да это не так уж было важно) приказал национальной гвардии вступить в Новый Орлеан. По приказу тогдашнего мэра города Уолмсли население воздвигло баррикады и взялось за оружие.
Ада посмотрела мне пристально в глаза.
– Что ты скажешь, если я предложу тебе принять командование частями национальной гвардии, когда они войдут в город, чтобы навести порядок?
– Пожалуйста. Но я должен получить от тебя официальное распоряжение.
– Ты его получишь.
СТИВ ДЖЕКСОН
Как-то в утренних газетах появились кричащие заголовки об ультиматуме, предъявленном Адой ее противникам в Новом Орлеане. Она предложила всему прежнему составу дирекции порта и ирригационной комиссии в течение пятнадцати дней передать свои полномочия новым членам.
(Казалось, это не имело никакого отношения к вопросу о введении новой, порайонной системы выборов муниципального совета, однако не приходилось сомневаться, что, как только требование Ады окажется выполненным, она и "Старые кадровики" немедленно потребуют выборов и нового муниципального совета.)
Не случайно Ада пригрозила прибегнуть к помощи солдат, если ее предложения не будут приняты.
Я отложил газету.
Да, Ада все же поступила по-своему. В отличие от Сильвестра она позволила себе не ждать решения верховного суда и бросила вызов всему миру. Теперь события начнут развиваться куда быстрее.
РОБЕРТ ЯНСИ
Спустя три дня после разговора с Адой я принес ей на подпись приказ, уполномочивающий меня приступить к делу. И мое назначение на должность командующего национальной гвардией Луизианы в чине генерал-майора.
– Этого достаточно, – небрежно сказал я.
Ада сидела за столом: каждая золотистая прядь на месте, а овальное, с гладкой кожей лицо словно высечено из белого мрамора. Она прочла первый документ и тут же его подписала. Потом взяла второй и подняла на меня глаза.
– Так нужно, – пояснил я, имея в виду свой будущий генеральский чин. – Для успеха дела.
Ада улыбнулась уголком губ, но промолчала. Она прекрасно понимала, что иной возможности обеспечить выполнение задуманного плана нет и что документ все равно придется подписать. И тем не менее уж очень ей не хотелось этого делать.
– Ты же просишь меня оказать тебе кое-какую услугу, не так ли?
Все с той же кривой полуулыбкой Ада снова прочла бумагу, потом выхватила из подставки золотую ручку и с такой решимостью подписала приказ, что скрипнуло перо.
– Пожалуйста, – ничего не выражающим голосом проговорила она. – Теперь, кажется, все. Успех обеспечен?
– Можешь не сомневаться.
– Вот именно, – подтвердила она таким тоном, что я мог понимать ее слова как угодно.
С того мгновения, как Ада подписала документы, я стал самым сильным человеком во всей Луизиане. Теперь в моем подчинении была и национальная гвардия, и полиция штата. Со времен Гражданской войны такой властью не обладал у нас ни один генерал.
Подписав бумаги, Ада тут же о них забыла.
– А они по-прежнему упорствуют. – Ада кивнула на лежавшую на столе газету. – Сами не уйдут, пока кто-нибудь не выгонит.
Ада находилась в прекрасном настроении. Она уже испробовала прелесть большой власти и теперь предвкушала новые удовольствия. Ее нетерпение было так велико, что она не могла спокойно усидеть на месте и принялась быстрыми шагами прохаживаться вдоль стола.
– Придется, видимо, кому-то этим заняться, – заметил я, небрежно опускаясь в кресло.
Ада взглянула на меня с прежней гримасой, но ничего не сказала.
Без стука распахнулась дверь, мы оба повернулись: в кабинет вошел Сильвестр Марин, хотя предполагалось, что он все еще находится в бостонской больнице.
Коричневый полотняный костюм висел на нем, как на вешалке, – за время болезни он потерял, наверно, фунтов тридцать. На его похудевшем и теперь еще более бледном и морщинистом лице резко выделялись глубоко запавшие черные глаза. Они занимали все лицо.
– Доброе утро, – сказал он.
Растерянность Ады как рукой сняло. С возгласом "Сильвестр!", улыбаясь, словно никого в жизни не была так рада видеть, она бросилась к нему и обняла. Марин даже не пошевелился. И Ада невольно отодвинулась.
– Какими судьбами? Как я рада видеть вас! Ну и сюрприз!
– Не сомневаюсь, – усмехнулся Марин.
– Почему вы не в больнице? Вам уже разрешили ходить?
Марин взглянул на Аду, чуть помедлил – гримаса исказила его лицо – и ответил:
– Как видите. – Он посмотрел на меня черным-пречерным взглядом, потом снова на Аду и продолжал: – А вы, оказывается, развили бурную деятельность, а? Стряпаете законопроекты. Предъявляете ультиматумы. Готовите вторжение. – Он засмеялся коротким сухим смешком, будто кашлянул. – В Бостоне тоже есть газеты. И обслуживает их тоже Ассошиэйтед Пресс. – С этими словами Марин подошел к столу, увидел приказ, предписывавший мне немедленно приступить к действиям. Он прочитал его и, разорвав пополам, бросил в корзинку для бумаг.
– У нас тут многое изменилось, пока вы болели, – спокойно заметила Ада, стараясь сдержать себя. – Сейчас было бы опасно сидеть сложа руки.
– Она права, – подтвердил я. С момента появления Марина я чувствовал себя как мальчишка, которого застали в укромном месте с сигаретой во рту. Но мной уже овладевало бешенство. – Они отбились от рук. Их нужно хорошенько проучить.
Сильвестр опустился в кресло, поставил меж ног свою трость, и на его худом злом лице проявилась усмешка.
– Правильно, – поддержала Ада. – Нужно от слов переходить к делу.
Марин продолжал саркастически смотреть на Аду.
– Мы возьмем их за горло. Мы приберем Новый Орлеан к рукам. – Вопреки своим усилиям сохранить самообладание, Ада повысила голос. Ей явно нравилось и думать и говорить об этом. – Да, да, возьмем за горло.
Сильвестр, неподвижно сидя в кресле, резко повернул к ней мертвенно-бледное лицо с запавшими глазами. Он посмотрел на нее, потом на меня, потом снова на нее.
– Никого и ничего вы не возьмете. – И зло усмехнулся.
– Вы не согласны, что иного выхода нет? В данной ситуации? – Она не сводила с него настороженного взгляда. Голос ее был ровным.
– Да, не согласен, – четко отпарировал он. – Я еще могу обратить ваши неблагоразумие и неосторожность себе на пользу. Я подожду решения верховного суда штата... – Тон его был резким, но голос – впервые по-старчески скрипучим. – А если он сочтет нужным передать дело дальше, я подожду определения верховного суда США. Таким образом, все формальности будут соблюдены, окончательное же решение, не сомневаюсь, будет таким, как нужно мне.
Ада отвернулась от Марина, а я украдкой наблюдал за ее лицом. Оно выражало глубокую сосредоточенность человека, принимающего важное решение и готового пойти ва-банк. Потом мне даже смешным это показалось. И вдруг – пока они, то есть мы, беседовали – словно бомба взорвалась. Собственно, этого уже давно следовало ждать.
Ада повернулась к Сильвестру. Ее белое гладкое лицо было лишено всякого выражения, а голос, когда она заговорила, стал ровным и твердым.
– Нет, ждать мы не намерены, – сказала она. – Я не потерплю ни малейшего пренебрежения законной исполнительной властью штата. Согласно конституции, командующим национальной гвардии являюсь я, и мне придется приказать ей вступить в Новый Орлеан. Национальная гвардия обеспечит передачу законным органам, учрежденным конгрессом штата, всех прерогатив, ныне узурпированных посторонними лицами.
Вот и все. Ада решительно рвала с Марином. Она поняла, что появилась возможность стать единоличным хозяином штата, и тотчас воспользовалась ею.
Однако ее ход сулил успех лишь при одном условии: если я встану на ее сторону и введу гвардейцев в Новый Орлеан. Она не раз использовала меня раньше. Может использовать и теперь, но, разумеется, за соответствующую мзду. Думаю, она заранее была согласна на такую сделку. Более того, хотела ее.