Ада Даллас - Уильямс Верт (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Может быть, Янси. Парадоксально, но именно Янси. Ибо он осознал смысл прожитого и принял ответственность за содеянное. Он окинул взглядом свою жизнь и осудил ее. Он заклеймил свои поступки и смирился с их последствиями. Все это я видел в нем, когда накануне посетил его.
А что сделал я?
Вчера вечером я сел в машину и поехал на запад от Нового Орлеана и Батон-Ружа. Ночь стояла безлунная. Я промчался по высокому мосту над темной рекой, через долину, напоенную сладким ароматом, к расплывчатому пятну горизонта. Но горизонт отступал все дальше и дальше. Как я ни убегал, все равно я не мог уйти от мысли о том, что произойдет в окружной тюрьме в десять утра. Поэтому я повернул, не останавливаясь, и помчался обратно на восток, где небо уже начало бледнеть, потом розоветь и наконец заалело. Солнце поднялось уже довольно высоко, когда я въехал на стоянку при "Капитол-хаузе", вошел, опустошенный и усталый, в вестибюль отеля и зарегистрировался. Поднявшись в номер, я разделся, сбросив одежду прямо на пол, лег и тотчас же уснул.
Но ночью я что-то понял, или решил, или просто до меня дошло, а то и все вместе. Янси помог мне в этом.
Я перестал ненавидеть себя за то, что случилось с Адой. Я сделал выбор, а потом дал задний ход, и это может произойти с каждым.
Я оказался частью того, что адвокаты называют "причинной обусловленностью", которая завершилась смертью на ступенях Капитолия. Но источником этой обусловленности была сама Ада. Возможно, другого конца для нее и не существовало.
Цена оказалась выше, чем я думал. Цена оказалась чересчур высокой.
Но я несу полную ответственность за свои поступки. И за тот выбор, что я сделал.
У меня появилось ощущение, что завершилось нечто, начавшееся давным-давно, еще до Ады, до моего Ничто, даже до того, когда при наличии четырех тузов в меня угодил осколок снаряда.
Я ничуть не удивился, когда, спустившись в тот день на лифте в вестибюль, увидел там Томми Далласа. Да и чего удивляться? В этом отеле можно было встретить множество знакомых. А особенно, когда в штате происходило какое-нибудь важное событие, как и, пожалуй, в этот раз. Кроме того, вероятно, сама судьба пожелала, чтобы мы встретились.
Как только я вышел из кабины лифта, он повернул голову в мою сторону и отыскал меня взглядом. Он ждал меня. Интересно зачем. Может, поговорить об Аде с единственным, кроме него, человеком, который тоже играл какую-то роль в ее жизни. Мы были в некотором смысле родственниками.
Мы смущенно поздоровались. Про Янси не было упомянуто ни словом.
– Мне сказали, что вы здесь, – начал он. – Нам не пришлось встретиться в Новом Орлеане, и я решил разыскать вас в Батон-Руже.
– А в чем дело? – спросил я.
– Пошли чего-нибудь выпьем.
Мы вошли в бар, сели за столик в углу, нам подали виски.
– Я намерен снова баллотироваться, – взглянув на меня через стол, сказал он. – В губернаторы.
Я не удивился, но сделал вид, что удивлен.
– Ну что ж, желаю удачи.
– Мне нужна ваша помощь.
– Моя? Вы же знаете, что я во время предвыборной кампании держу полный нейтралитет.
– Я говорю не о кампании. После выборов.
– Вы уверены, что вас выберут?
Он покраснел.
– Я понял, о чем вы думаете, – усмехнулся он. – Но меня и правда выберут.
– А что вам нужно от меня?
– Я бы хотел иметь вас, так сказать, в советниках.
– Меня? Но я никогда не занимался политикой. За каким чертом я вам понадобился?
– Я знаю, что вы не занимались политикой. Но меня не это интересует. Мне просто нужен хороший совет. Вам понятно, о чем я говорю?
– Нет, не понятно. О чем?
– Мне нужен человек, который смотрел бы на меня со стороны, помогал поддерживать порядок. Лицо, так сказать, незаинтересованное.
– Бить ваших мальчиков по пальцам, если они начнут капризничать?
– Именно. Иногда такой, как вы, может сделать гораздо больше, чем я сам. Я буду поддерживать с вами тесный контакт. – Он опять усмехнулся. – Вы будете чем-то вроде моей совести. – Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Я вас кем-нибудь назначу. В какой-нибудь комитет.
– О боже! – отозвался я. – Меня!
Все это я уже когда-то слышал. Что-то в таком духе говорила и Ада, в шутку, по-моему. Ну не смех ли?
– Ну и ну! – покачал я головой. – Шутить я тоже умею не хуже других. А вы не боитесь, что я заставлю вас ходить по струнке?
– По струнке? Нет, по струнке я ходить не умею.
– Тогда напрямик, и не шатаясь.
Он протянул мне руку и был явно горд тем, что вроде доказал что-то самому себе.
Я поехал назад в Новый Орлеан. Облака, которые уже давно заволокли небо, вдруг нависли прямо над шоссе и разразились дождем. Словно миллионы автоматов, застучали тяжелые струи по крыше машины и асфальту. В боковое стекло мне была видна пелена воды, окутавшая темно-зеленое болото, а впереди лило так, что щетки на ветровом стекле не справлялись со своей работой. Мне казалось, будто я сижу в снегоочистителе под темным, сумеречным небом, хотя было всего четыре часа.
Сквозь щель в боковом стекле в машину потянуло свежестью; и меня почему-то охватило чувство грусти, одиночества и какой-то отчужденности. Наконец я выбрался из низины и ехал мимо полей, где дождь был не такой сильный. Возле новоорлеанских пригородов он совсем перестал. В черном небе ярко светилась красно-бело-зеленая неоновая реклама придорожной закусочной, прохладный воздух был чист и прозрачен, желтый свет уличных фонарей отражался в мокром асфальте. Я въехал в город.
