Жатва дьявола - Виалар Поль (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Леона расплакалась, громко всхлипывая. Жильберта окинула ее таким суровым взглядом, что у нее мгновенно иссякли слезы.
— Я хотела, — продолжала Жильберта, — чтобы вокруг меня собрались мои близкие, мой муж, с которым я связана навек взаимными нашими обетами и таинством брака; наша работники, из которых многие уже давно трудятся вместе с нами, так же усердно, как и мы, и разделяют жизнь нашей семьи, которой господь, к сожалению, не даровал детей; и те, кто руководил мною, заботился обо мне, помогал мне идти по пути самоотречения, справедливости и веры. — Она вновь поклонилась священнику и нотариусу. — И если кто-либо из вас удивляется, видя здесь явившуюся по моей просьбе семью наших соседей, которая всегда была близка семье моего супруга, то у меня есть на то важные причины, они, впрочем, известны нашему священнику, известны они также и господину Фруа.
Альбер вдруг поднял понурую свою голову и вопрошающе посмотрел на жену. Жильберта остановила его движением руки, означавшим, что сейчас она все разъяснит и ответит на тот вопрос, который, как она чувствовала, готов был сорваться у него с языка.
— Подойдите ближе, Альсид и Люсьенна, — приказала она, — и дети ваши пусть подойдут. Речь будет о вас, потому что все дело вокруг вас вертится. И чтобы все было понятнее, я должна начать с исповеди. Наша семья, во всяком случае, та семья, чье имя я ношу, когда-то причинила вред вашей семье. Я узнала это только недавно. А до тех пор я не знала, какие обстоятельства много лет тому назад (уже лет пятьдесят) позволили отцу и матери моего мужа, а затем Альберу и его сестре Адель стать единственными владельцами фермы, называвшейся «Край света», которая у них была тогда, а потом, все разрастаясь, сменилась вот этой фермой. Некий человек, уже не принадлежащий к нашей семье, в то давнее время помог «судьбе». Он сам в этом признался и, открыв мне свой поступок, потребовал плату за него. Мы никогда больше не услышим об этом человеке, пусть он переносит укоры совести, если сможет, — будем надеяться, что он раскается, поймет весь ужас своего злодеяния, и тогда бог, милосердный даже к грешникам, даже к преступникам, приведет его в лоно свое, разумеется, покарав преступника должным образом. Ведь по его вине Альсиду и его близким привелось жить тяжело и трудно, меж тем как они могли бы жить совсем иначе, а главное, они лишены были сладостного права жить среди тех, кто мог законно считаться их родными. Мой муж и я (я-то уж совсем невольно) оказались причастны к тому, что было их несчастьем, их бедой. Всевидящий господь, несомненно, за то и не дал нам потомства. Когда я узнала о великом грехе, меня объял ужас. Подумать только, мои близкие родственники, если они и не совершили преступления собственными руками, все же допустили его, может быть, хотели его и воспользовались им!
— Не слушайте ее! — воскликнул Альбер. — Не слушайте!.. Все знают, что мой дядя, Гюстав Тубон, умер из-за несчастного случая.
— Ты, может быть, этому верил, — оборвала его Жильберта, — и я хочу так думать, но ведь другие-то в вашей семье все знали и молчали, они были сообщниками…
— Да ведь прошел срок давности! — крикнул Альбер. — Не понимаю, зачем тебе понадобилось ворошить старые дела.
— Господь все видит, — ответила Жильберта. — Господь судит нас. Когда он знает, что мы виновны, он нас отвергает… если только мы не искупим свой грех.
Священник одобрительно закивал головой. Жильберту это, очевидно, ободрило:
— Пусть этот грех не я, не мы совершили, однако я, так же как Альбер, несу за него ответственность. Даже если только сомнительными были обстоятельства смерти дяди Гюстава, я не могу жить с такими сомнениями в душе и не могу так же, как и ты, Альбер, предстать перед господом в свой смертный час с высоко поднятой головой и с надеждой, что он не отринет нас. Нет! Нет! Я приняла решение, и вот что я решила, посоветовавшись со своим духовником…
Священник еще раз кивнул в знак одобрения.
— Ну, разумеется, это он тебе посоветовал! — заговорил Альбер.
Жильберта метнула в него испепеляющий взгляд.
— Да, он. А разве ты мог бы мне чем-нибудь помочь? Какой совет я услышала бы от тебя? Ведь обо всем ты думаешь по-мужицки, — жаден ты на землю… Альсида, еще до его рождения, ограбили, обокрали, отняли то, что ему причиталось. Я решила восстановить справедливость.
— Да неужели ты?..
И Альбер подошел ближе, как будто хотел встать между семейством Альсида и Жильбертой, но она оттолкнула его с силой, невероятной у тяжело больной женщины.
— Полтора месяца тому назад я продиктовала свою волю господину Фруа, он все записал, и я поставила свою подпись. «Белый бугор» на три четверти принадлежит мне, — мне одной, так как он куплен на деньги, занятые Альбером у моего отца, причем сумма долга должна быть возмещена мне. Остающаяся четверть принадлежит моему мужу и мне совместно, — в нее входит как раз та земля, с какой начала его семья — то есть ферма «Край света». Я решила продать то, что принадлежит лично мне, продать все, включая скот и инвентарь, и вырученные за это деньги передать церкви.
— Ты с ума сошла! — крикнул Альбер.
— Замолчи! — крикнула в ответ Жильберта еще громче, чем он. — И не прерывай меня, подожди, пока все узнаешь. Я решила продать «Белый бугор», — продолжала она, — для того чтобы эти деньги перешли к тем, кто обеспечит спасение моей и твоей души, Альбер. Они употребят деньги на добрые дела, на распространение веры Христовой. Сперва я хотела обратить эти средства на помощь беднякам и несчастным детям, но потом решила, что лучше будет предоставить господину кюре распорядиться, как он найдет нужным, всей суммой… всей суммой, которую ему по частям уплатит Альсид.
— Что!? — воскликнул Альбер.
— Да, именно Альсид, — повторила Жильберта. — Альсид и его близкие. Сейчас таких денег у него нет. Он не в силах заплатить все сразу. Я могла бы найти покупателя, который внес бы всю стоимость наличными. Но, — тут уж каждый согласится, — если купить должен Альсид, ему надо облегчить покупку в возмещение вреда, причиненного ему в прошлом.
— Альсид согласен, — сказал нотариус. — Я с ним беседовал сегодня, он приезжал ко мне в Вов.
— Да, мы согласны, — подтвердил Альсид, посмотрев на Люсьенну и на сыновей и увидев, что они одобряют его решение.
— Альсид, — продолжала Жильберта, — станет владельцем «Белого бугра» и будет выплачивать его стоимость по мере своих возможностей, деньги он будет вносить господину кюре. Я верю Альсиду, потому что знаю его. Он труженик, он доказал это. Когда он все выплатит, то ферма будет принадлежать ему.
— А мы-то?.. Как же мы? — в отчаянии твердил Альбер.
— Мы? — переспросила Жильберта. — Мы?.. Но ведь я умираю… А ты… ты, Альбер… ты уже старик… Ты должен искупить грех, совершенный твоей семьей.
— Нет!.. Нет!..
Жильберта не слушала его.
— Ты перейдешь на «Край света». Хватит этого для одинокого старика…
— Не хочу я! Не хочу!..
— Ах, — воскликнула Жильберта. — Тошно слушать тебя. Молчи! Итак, Альсид, вы согласны? — спросила она.
— Мы согласны.
— Господин Фруа сказал вам, какие условия?
— Условия мне подходят. Я счастлив, что смогу купить «Белый бугор». С Гюставом и вторым моим парнем мы кое-что сделаем… все тут по-другому пойдет… Пора уже, поверьте мне. Насчет денег не беспокойтесь, — сколько назначено, будем вносить аккуратно. Мы справимся, я не боюсь.
У Альбера подкосились ноги. Он опустился в кресло и умолк. Он не мог плакать, но это было хуже. В душе зияла пустота. Столько трудиться, маяться и вот к чему прийти! Все потерять — всю землю, все хозяйство — из-за этой сумасшедшей, из-за этой ханжи! Ах, да как же он не догадывался, что ей нельзя доверять, как не понимал, насколько опасно ее неистовое преклонение перед церковью. Так, значит, возвратись туда, откуда пришел, кончай свою жизнь, как самый разнесчастный нищий старик? Альсид восторжествовал. Да это не так уж страшно, и если б не эти новшества, которые расхваливал Гюстав, скорее было бы даже приятно думать, что после его смерти человек, который знает землю и любит ее, так же как он, по-настоящему, как прирожденный землероб, владел бы его фермой, и пусть бы даже это был Альсид. Но ведь он, Альбер, еще не умер, ну хоть бы подождали, пока он умрет. Жильберта не понимает, что она всадила ему нож в самое нутро, выпустила все кишки. И она это называет карой? Нет, это хуже…
