Старт - Мандаджиев Атанас (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— У тебя мысль быстрая.
— Можно подумать, что надо мыслить для того, чтобы успешно учиться!
Дара закинула голову, выпятила губы клювом, потом открыла рот и на ходу жадно глотала дождевую воду.
Он разглядывал ее: заостренная, угловатая, неподатливая, будто лунный камешек упал на Землю и — чудно́ — уцелел среди множества земных булыжников, что трутся друг о друга, пока не сгладятся и не станут совсем похожи!
А она продолжала небрежно:
— Найдутся связи — буду инженером!
— А по выходным? — спросил он.
— Отношу душу в химчистку.
— То есть?
— Отсыпаюсь!
— Если случайно проснешься пораньше, давай на автобусную остановку возле церкви Александра Невского! Горная химчистка с гарантией!
— А что брать с собой?
— Только себя саму!
Она отреагировала на шаблонный оборот пренебрежительным взглядом. Он поспешил дополнить:
— Не забудь ни одного своего движения, ни единого жеста! Там у нас простор — есть где размахнуться! Развернешься там!
— Сколько километров бечевки принести?
— А ты хочешь свой язык привязать?
— Там что, тоже будут учить меня молчанию?
— Напротив, айда, и кричи сколько захочется!
Так они почти уговорились и расстались.
Даре казалось, будто сегодня она простилась с собой, прежней и стала совсем иной. Она не знала, радоваться или огорчаться. Шаги ее невольно складывались в какую-то новую походку.
Она почувствовала что-не незнакомое — собственную ранимость!
И вдруг Асен вернулся, догнал ее! Они посмотрели друг на друга, будто каждый с трудом верил, что другой действительно существует.
— Я забыл тебя предупредить, — наконец произнес Асен. — У нас нельзя употреблять слово «тимьян»!
— Надо же, табу! А почему?
Голос ее словно бы сверкал любопытством в этот мутно-серый вечер.
— А я-то думала, что у вас все возможные табу — на дне пропасти, что вы от них давно избавились! — добавила она разочарованно.
— Должно же что-то остаться! — примирительно заметил Асен, пытаясь разгадать, какие такие запреты уже успели надоесть ей в ее почти ребяческом возрасте, когда все так упрощено!
— Тимьян!.. Очень даже невинно звучит!
— Когда разберешься, будет совсем не так невинно!
— Не люблю, когда от меня что-то прячут!
Тень ее резко вытянулась перед его ногами.
— Если заметишь цветущий тимьян, делай вид, что ничего не заметила! А в домике, если заварят чай с тимьяном, делай вид, будто пьешь липовый чай! — наставлял Асен. — И не расспрашивай, пожалуйста, как получается такой вкусный чай! Поняла?
— Не все!
— Ну просто слово «тимьян» вычеркни из памяти!
— В доме повешенного не говорят о веревке, а у вас, оказывается, за веревку держатся — о тимьяне не говорят!
— Именно так! Понятливая девушка!
Она подняла лицо, озаренное светящимися каплями:
— Излишняя уловка! Я все равно приду ради тебя!
И пошла, поглощенная своей новой походкой, которая смущала ее. Но вдруг обернулась и крикнула:
— Чтобы увидеть, как ты целуешься… со скалой!
Он изумленно глядел, как удаляется от него его же произведение, изваянное за один вечер.
А в ней прочно угнездилось вроде бы беспричинное чувство ранимости.
И теперь, в лавине, Дара не вспоминает. Она просто ощущает вкус и аромат того далекого вечера, он на ее губах словно тогдашняя дождевая капля, замерзшая, обернувшаяся снежинкой. Прибавляется вкус и аромат еще нескольких дней, когда она жила полной жизнью, и теперь впитывает их, как сладкий густой сок всех вместе взятых земных плодов.
И между всем этим — самое основное. Что же?
Лицом к лицу со скалами
Серые зубцы на фоне неба. Какими неприветливыми глядятся скалы издали! Сухость, отталкивающая темнота, неприступность…
Старый альпинист Деян исследует горы… Изучает молодежь… В голосе его звучат учительские интонации:
— Не судите о горе по взгляду снизу. Снизу она всегда кажется неприступной. Приблизьтесь к ней!
Мы приближаемся, и скалы оживают. Оживают морщины, оживает пористая кожа, опаленная дождями и ветрами.
Рука Деяна ласкает грубый камень. Ладонь ощущает живую теплоту скальной фактуры.
— Пальцы должны привыкнуть цепляться за каждый малейший выступ, за каждую впадинку! Пальцы должны стать зрячими. Читайте пальцами книгу камня!
Камень не приемлет Дару. Она хочет противопоставить себя ему с каменной же твердостью и упорством. Но камень тоже категоричен.
— «Не отталкивай скалу, отталкивающую тебя! — цитирует Деян. — Не надо себя лишать чего бы то ни было! Научись жить!»
И она дерзает попытаться. Начинает карабкаться, несмотря на горную болезнь. Даже когда она смотрела снизу, голова кружилась. Что же будет, когда придется смотреть с высоты?
Но Дара решила пройти через все то, через что прошли эти чудаки, она хочет узнать и понять их. И, конечно, этого «горного приятеля» Звезделины — Асена.
— Как ты себя чувствуешь? — Взгляд его словно бы обжигает ее.
— Кажется, я от рождения в ссоре с каждой скалой! — Дара морщится, то ли от солнца, то ли от его взгляда.
Асен пытается примирить ее с горами:
— У каждой скалы — свое излучение. Одна успокаивает меня, другая ободряет, третья пробуждает энергию. А в Рильских горах я становлюсь совершенно не похожим на себя. По сути, мы ничего и не знаем о скальных биотоках.
Словно не замечая, как ощетинились камни, он пытается обнаружить их скрытый смысл. Они не пугают, не подавляют его, а, наоборот, притягивают скрытым магнетизмом.
Дара насмешливо слушает. Но начинает нервничать, услышав голос Деяна, — она уже поняла, что Деян никогда не повышает голоса, не кипятится. В его голосе раскрывается его совершенный характер, лишенный ошибок, точный. Таких людей трудно переносить рядом с собой. Самим своим присутствием они как бы постоянно указывают на твои недостатки.
Кажется, вся группа неприязненно относится к безупречному Деяну. Но он, видно, с самого начала примирился с этим и продолжает держаться своей линии.
— Высоту могут взять двое, связанные одной веревкой, — поучает Деян и связывает альпийским узлом Дару и Бранко.
Первый узел. Первая бечевка поперек груди. Дара вздрагивает. Теперь даже если она перережет эту связь, все равно ее будет как пуповиной тянуть в горы.
И пока проверяют крепость связки, Дара не смолкает:
— И тут связаны! Где же свобода?
Деян не отвечает на излишние, по его мнению, вопросы, будто и не слышит.
— Нужно отбросить всякий лишний груз, каждое лишнее движение, когда взбираешься наверх! — наставляет он.
Девушка начинает карабкаться. Сбрасывает многое, чтобы стало легче. Вырывает из своего бытия укоренившиеся навыки и — прочь, как гнилые зубы!
— Омниа меа мекум порто! — выкрикивает Асен латинское изречение и машет свободными руками, взбираясь на скалу и показывая Даре тропку, выгнувшуюся змеиным хвостом. — Он переводит свою фразу, сообразуясь с тем, что Дара относится к поколению, не сведущему в классических языках. — Все мое ношу с собой! И ничего больше мне не нужно!
— Ставь ногу сюда, продвинь левую ладонь вверх!..
Дара ощущает себя двумя существами одновременно. Одно контролирует и командует ее движениями голосом Деяна, другое — постоянно начеку, действует — это она, это ее мускулы. Но она пытается бунтовать против этого двойственного существования. Пядь за пядью — вверх. Трудная впадина. Взгляд под ноги — пропасть глубоко под ней. Она повисла на голой скале. Кончики ботинок касаются камня, а ступни — в воздухе!
— Не смотри вниз!
Как можно не смотреть? Бездна манит, поглощает взгляд. Отвесная перспектива. Зеленые шарики деревьев. Белый ствол шоссе. Перевернутый горизонт. Небо по колено!
Голова кружится. Дара повисает на одной руке. Измеряет собой собственную тяжесть. Шарит ногами в воздухе в поисках опоры. Вся ее сила воли сосредоточена на одном: не закричать! Пальцы скользят. Дара выпускает из рук землю. Хватается за небо. Мгновение головокружительной невесомости. Два-три метра полета. На частицу секунды она превращается в птицу. Веревка до задыхания впивается в плечо и грудь. Бранко что есть силы крепит другой конец… Она привязана к небу… Петля… Ликующий ужас повешенного.
