Старт - Мандаджиев Атанас (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Все летит в пропасть.
Устойчивость — только в тебе самом, внутри твоего существа, в пластах воспоминаний и мечтаний, познаний и надежд, и нравственных порывов, в духовном мире каждого из гибнущих. Все, что складывалось, копилось, зернышко к зернышку, боль к боли, усилие к усилию, то, из чего создавался ты, твой мир, — оно теперь твоя устойчивость, твое равновесие.
Каждый из нас сам создал себе опору.
И это долгое мучительное создание себя осуществилось в нашей группе альпинистов, близких друзей.
И центр внутреннего равновесия всей группы один — чувство долга!
Лавина не усыпляет, а пробуждает нас
Глаза наши раскрываются, чтобы узреть истину, мимо которой мы прежде шли вслепую. Или почти вслепую.
Никогда не постигли бы мы этой истины, если бы не оказались в лавине.
Больше всего рискуешь не когда пускаешься по опасному пути.
Не тогда, когда решаешься идти.
Не тогда, когда выбираешь именно этот путь.
Рискуешь, когда рождаешься на этой земле.
Тебе предстоит все.
И самое страшное: быть униженным.
И самое мучительное: недостаток воздуха.
И самое неприемлемое: слепота.
И все же ты родился человеком и должен до конца отстаивать свое право быть человеком, даже ценой мучений и смерти. Ценой самой тяжкой агонии: задыхания. Ценою зрения.
То, что ты рожден человеком, — твой самый тяжкий долг. Даже смерть твоя должна быть смертью человека.
Вся жизнь — в пространстве от вдоха до выдоха
Причудливые снежные пещеры под наслоениями белой братской могилы. В тесных, уже рушащихся ледяных камерах затворены наши судьбы: прошлое и будущее, осуществленное и неосуществимое, испытанное и утраченное, хрупкая надежда на спасение.
Лавина с холодным бесстрастием сжала нас, словно в ладони — губную гармонику. Лавина — это накопленное время, миг к мигу, ожидание к ожиданию, — до конца! У каждого — свое, сокровенное, прочное, пронесенное через всю жизнь до этой самой минуты, чтобы сейчас удержаться в рушащемся мире.
В эти короткие и бесконечно длительные мгновения, покуда каждый из нас ведет отчаянную борьбу за воздух, мы заново проживаем и оцениваем самые значительные эпизоды нашей жизни, упущенные возможности, ошибки, непоправимое.
В перенасыщенное время последней минуты умещается самая интенсивная внутренняя жизнь человека, обреченного на смерть.
Память преображается в воображение.
Мы спешим наверстать все то, что нам предстояло бы, то, что будет отнято у нас навеки.
Внутри, в лавине, — наше будущее.
Мы еще молоды. Мы еще не жили. И для чего все было?
Время умирающего растянуто до бесконечности.
Мы проживаем все с предельной ясностью и точностью. В реальной жизни мы действовали как во сне. Сейчас мы приходим в себя, теряя жизнь.
Внутри, в лавине, под фосфорическими звездами снега, каждый из нас ужасается: как можно было растратить столько бесценных мгновений?! Жизнь распылена по мелочам. А надо было полнить, насыщать собой всякий миг! Жизнь — это многозначные мгновения, и они — в нас, и ничего более!
Каждый по-своему сознает всем своим существом, что упустил жизнь, в ожидании чего-то иного упустил настоящее. Направлял все чувства на то, чтобы угадать, что ждет впереди, рисовал будущее в воображении и не воспринимал настоящего. Жил в текучем времени и сам становился текучим, ускользал от самого себя. И вот время остановилось. И ты замер. В последний миг своей жизни ты живешь по́лно, ты весь в себе, ты больше не ускользаешь.
Твои чувства обострены до предела. То, что не было до конца прочувствовано в прошлом, ты полноценно проживаешь теперь.
И только теперь становится понятно: никто из нас никогда не был таким, каким мог быть, все мы только намеревались с т а т ь.
Теперь мы обретаем внутреннее зрение. Молниеносно возникают контрастные, выпуклые, яркие образы. Никакой мути.
Внутреннее зрение видит все иначе: в одно и то же время вместе и по отдельности.
Но неужели только перед смертью человек ощущает истинную красоту и ценность жизни? Почему?
Впервые ощущаешь вкус, когда вкушаешь в последний раз.
Дорого мы заплатили за верность зрения.
Лицом к лицу
До этой минуты мы почти всегда видели друг друга со спины. Внезапно, перед смертью, все обернулись лицом. Раскрылся внутренний мир, истинный образ.
Упали снежные маски. Блеснула во всем многоцветии жизнь. Сколько различных индивидуальностей крылось за этими однообразно присогнутыми плечами!
За плечами каждого — судьба.
И все мы связаны невидимой бечевкой, сплочены в едином стремлении к одной вершине, сдавлены одной лавиной.
Белая молния вмиг озарила самое темное в нашем бытии.
Лавина окутала нас, переплела, смешала, сжала, уничтожила соперничество, сравняла сильных со слабыми, вожаков с ведомыми; в едином вихре закружила первых и последних, смещенных и вознесенных; сплотила нас, показала нам, как мы необходимы друг другу, как не можем дышать один без другого.
Лавина в одну минуту соединила нас и сделала настоящими.
Вместе. Жизнь нас разделяла, смерть нас сплачивает.
Все вместе мы дополняем друг друга.
Ненаправленность
Внезапно теряешь направление, равновесие, тяжесть и устойчивость. Где оно: верх, низ, право, лево, вперед, назад?
Постоянное направление скрыто внутри, в тебе самом.
Гора треснула. У тебя такое ощущение, будто она покачнулась, закружилась, рухнула прямо на тебя и вместе с тобой провалилась в преисподнюю.
Ты сжимаешься, припадаешь к желанной земле, потерянной, кажется, по твоей же вине. Ты горбишься, ты хочешь стать совсем маленьким, но крепким, как камешек, зародышем, вернуться в земную утробу.
Ты всем своим существом обращаешься вовнутрь себя в поисках направления, ориентира.
Лавина действует безрассудно, слепо. Ты должен противопоставить ей себя — субстанцию иного состава, иного порядка. Иного измерения.
И ты вновь бежишь из одной реальности в другую — ирреальную, в ней можно приютиться, обрести уверенность.
Голова кружится, ты обретаешь второе, истинное прозрение.
Задыхаешься. Ищешь глоток воздуха. И находишь в себе простор для еще одной минуты дыхания.
Второе дыхание.
В снежных завалах — прорези света.
Ты сомневаешься в собственных ощущениях. Чтобы все рухнуло? Невозможно! Ведь все имеет в себе нечто непоколебимое.
Вращается вокруг своей оси снежная центрифуга. И Земля как прикованная вращается вокруг своей оси.
Но близко от тебя ничего нет. На расстоянии протянутой руки не за что ухватиться, не во что вцепиться ногтями.
Белая темнота. Плотная, беспросветная.
Пронизанная внутренним светом.
Только в тебе — опора.
Внутренний компас.
Думалось, навеки утратил его. И вот, находишь в последний миг.
И целый миг ты существуешь без дыхания.
Целый миг вечности.
Шаги в сторону
Каждому темпераменту — своя лавина
Глаза Дары расширяются и вспыхивают навстречу ослепительному пыланию снега.
Лавина налетает, набирает скорость, гремит, несется по свистящей траектории от вершины в пропасть — блеск и шум в белых сверкающих искрах.
И что с того, что это молниеносное видение ничего общего не имеет с настоящими размерами и очертаниями нашей скромной, маленькой лавины? Эта лавина принадлежит Даре и никому другому. Она годами копила ее в своем воображении, наслаивала рассказы и описания, преувеличивала, раздувала страхом до космического объема.
Каждый сам создает поглощающую его лавину.
На глазах — снежная повязка, рот заткнут плотным снежным кляпом. Дара пытается пробить свою ледяную тюрьму кулаками, вертится, подскакивает, всем своим необузданным существом пытается отринуть то, что она в капкане.
