Курсистки - Болдова Марина Владимировна (читаем книги .TXT) 📗
«Что-то Колян долго не возвращается, может, что – то не так? Что-то почувствовал?
Снотворное она ему уже приготовила, сильное, ей давали, когда она от боли заснуть не могла, когда корчилась, с проклятиями мотая головой по подушке. С проклятиями ей, Соньке. Когда поняла окончательно, что не придет та к ней, можно не ждать… И коктейль готов. Сладкую смерть она уготовила своему помощнику, уйдет в кайфе, как легко наркомана жизни лишить! И никакого угрызения совести: дрянь человек, помрет, не жаль. Хотя ей и положительного со всех сторон Гурского не особо жалко. Зато Сонька какой удар получила!
Она подошла к комоду и стала вынимать из ящиков вещи: нужно было потихоньку собираться. Сегодня, после того, как она покончит с Коляном, она съедет с этой квартиры к себе, в коттеджный поселок. Хорошая пришла ей идея: сразу после похищения мальчишки везти его к Коляну. Дом почти пустой, большинство жильцов уже выехали. Ее и не видел никто, только разве старушенция древняя, да, и то только раз. Кругом пустыри да гаражи, в одном из которых стоит ее машина.
Только вот накладка, как же она об этом не подумала? Если Коляна не будет, как она поедет? Кто ее повезет? Да и нужно ей светиться около гаражей. Правда, по вечерам там нет никого, только с утра кто – то недолго копошился. Придется одной тащиться до остановки. Такси вызывать опасно, Коляна рано или поздно найдут. Конечно, смерть наркомана от передозы никого не удивит, но, вдруг!
Она прислушалась: по лестнице кто – то поднимался. Через минуту раздался звонок в дверь. Она впустила уже где-то заглотнувшего пивка Коляна в квартиру.
– Все нормально?
– Ништяк, – Колян довольно хохотнул, но докладывать подельнице, что все же получил с цыган за пацана толику денег, не стал.
– Давай на кухню. Отметим немного завершение дела, потом отвезешь меня домой. И разбежимся. Много не пей, я еще жить хочу, – добавила она просто так, зная, что за руль Колян уже не сядет никогда.
– Наливай, не бойся, – он потянулся к бутылке водки.
Она специально купила для него водку, а себе сок. Колян знал, что спиртного ей нельзя.
– За тебя, хоть ты и сука! – поднял он тост.
Она довольно улыбнулась. Пусть такое, но признание в уважении к ней. Если не уважения, то признание ее силы.
Он скоро заснул, привалившись плечом к кухонной стене. Она надела медицинские перчатки, быстро ввела ему в вену приготовленный коктейль, вложила шприц в правую руку. Шприц тут же упал на пол под безжизненно висящую конечность. Подхватив сумку, она вышла на лестничную площадку, захлопнула дверь и застыла в изумлении: из квартиры напротив выходила женщина.
– Здравствуйте, – поздоровалась та, закрывая ключом дверь явно своей квартиры, – А вы еще тоже не уехали?
– Нет, – промямлила она, выходя из оцепенения. «Откуда она взялась?! Эта квартира все время пустовала! Черт, она же меня запомнит!» – времени на размышления у нее не было. Женщина стала спускаться по лестнице, повернувшись к ней спиной. Как у нее хватило сил поднять высоко над головой тяжелый чемодан и опустить той на спину! Женщина согнулась, упала лицом вниз и покатилась по ступенькам.
«Как больно…», – успела подумать Валерия Георгиевна Шляхтина, проваливаясь в темноту.
Глава 30
Ксюша задумчиво смотрела на Клима и понимала, что, вот сейчас, как только он все доскажет до конца, он задаст ей тот самый вопрос. А она пока не готова на него ответить. Да, любит она его, любит до той степени безумия, когда перестаешь ощущать себя, как самостоятельную личность. Вроде, и нет его рядом, а ты с ним диалог ведешь, пусть и не вслух. Кажется, что не бывает мгновения, когда о нем не помнишь. Это ее пугало. Нельзя, с ее работой, с ее ответственностью, с зависимостью от нее других людей, нельзя так. Пойдут ошибки, начнутся сложности в работе. Оно ей надо? «Клим же должен был уехать. Почему же сложилось так, что он остался? Мало этого, он этому рад, я вижу», – подумала она, глядя в его счастливые глаза.
– Ты поняла, я ушел окончательно. Ксюш, ты меня слышишь? – он пытливо заглянул ей в глаза.
– Ко мне ушел? – это прозвучало испуганно, она сама поняла.
– Что – то не так? Ты не хочешь, чтобы мы жили вместе? – Клим растерялся.
– Нет, что ты?! Я…просто боюсь. Боюсь, что не смогу быть женой. Хозяйка я никакая, ни приготовить, ни убрать. У меня все, что есть – работа. Ты видишь, мне некогда даже мебель сменить, все это – из нашей с папой старой квартиры. И ремонт вот…встал! У меня нет времени ходить в гости, я даже к Соне и Вике выбираюсь пару раз за год. И дома, видишь, – она кивнула на заваленный бумагами стол, – У меня телевизор, который мне привезли девчонки, стоит в углу не распакованный. Как со мной жить семьей?
– Я люблю тебя, мне все равно, умеешь ты готовить или нет, – Клим улыбался, слушая ее нерешительный лепет.
– А то, что я не смогу тебе родить ребенка, тебе тоже все равно? – Ксюша произнесла это жестко, глядя в сторону.
Это была ее боль. Что – то не так пошло в ее становлении женщиной, еще там, в детстве. Узнала о своем бесплодии она не от врачей, от Ядвиги. А врачи, сколько она ни проходила обследований, только подтверждали ей это. «Неужели, ничего нельзя сделать?» – спрашивала она Ядвигу. «Такая у тебя судьба, Ксюша, смирись. Но, матерью тебе стать еще придется! У тебя будет приемная дочь», – отвечала та ей. «Мне не нужен чужой ребенок!» – кипятилась она. «Не зарекайся!» – строго осаживала ее Ядвига.
– Ксюша, родная, мне не все равно. Но, неужели ты думаешь, что я откажусь от тебя из – за этого? В конце концов, дочку можно найти и в доме малютки. Сейчас столько брошенных детей!
– Дочку?! – она смотрела на него расширенными глазами.
– Вот видишь, ты уже не против, – улыбнулся Клим весело.
Она больше не сомневалась. Она смотрела на Клима и впервые за все время ее взрослой жизни была готова переложить на другого ответственность за себя. Ему, Климу, она доверяла полностью, без остатка. Пусть он решает все сам.
– Доверься мне, все будет хорошо, – отвечая ее мыслям, сказал тот, – Ты хочешь, давай вместе сейчас поедем к Соне?
– Да? – обрадовалась она, выскальзывая из его объятий и надевая тонкую трикотажную кофту поверх легкомысленного топа.
– Да! – он чмокнул ее в кончик носа.
– Тогда, одевайся живенько!
– Ксюш! – крикнул он уже из коридора, – Я сегодня случайно встретил Гордея Прохорова. Он совсем белый стал, представляешь! Вы давно в школу наведывались последний раз?
– Ой, давно!
– Так ты не знаешь, кто теперь в школе заправляет? Внучка Агнессы Лазаревны. Ты представляешь, я даже не знал, что у нее был сын, не говоря уж о внучке. Так что, директора Школы зовут Анна Сергеевна Герасимова. Вот, – он достал из кармана фотографию, – Смотри, последний выпуск, вот Гордей, Белла Васильевна, Ядвига, а в серединке – она. Молодая, твоя ровесница, наверное. Клим протянул Ксюше снимок.
– Клим, смотри, она на палку опирается. Какое лицо у нее интересное, словно свет изнутри идет…
– Гордей сказал, что ей в жизни досталось, прежде, чем она узнала, кто ее отец и бабушка. Она инвалид, только ходить начала недавно после удачной операции. А так – много лет в инвалидной коляске. Но, девочки ее любят не меньше, чем Агнессу.
– Давай покажем фотографию Соне и Вике, – она положила конверт со снимком в сумочку.
На звонок открыла Соня. Клим едва узнал в осунувшейся и сильно похудевшей молодой женщине ту красавицу, в которую когда-то был влюблен.
– Клим? Здравствуй, – Соня улыбнулась.
– Здравствуй, Сонечка.
– Сонь, что слышно о Тошке? Следователь приходил? Что с Марго? Ее арестовали?
– Она тут ни причем, – безнадежно махнула рукой Соня, – Твоя мачеха просто решила, что может меня шантажировать. А про Тошку она ничего не знает. Так сказал следователь Борин. Пойдемте, кофе выпьем, – она пошла в сторону кухни.
– А Вика где?
– Заснула. Она уже сутки на ногах. Скоро Иван приедет, он встречается с Бориным по аварии. Звонил, есть новости. Нужно еще похоронами заниматься…
