Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна (книга жизни .txt) 📗
- Я не могу больше,это пытка, понимаешь... Зачем ты затеял всё это, сколько ещё ты будешьпритворяться и морочить ей голову? Пора что-то решать.
«У каждого своё»,- подумала Ирина и хотела было незаметно уйти.
- Ты потерпи,потерпи, солнышко моё ненаглядное. Ты же знаешь, как я люблю тебя, мы будемвместе, вот увидишь. Но не сейчас. У нас юбилей, серебряная свадьба, не могу жея сказать ей об этом сейчас. Это жестоко, Таня, согласись, это жестоко.
Это был голосОлега. Первые несколько секунд Ирина почувствовала, что у неё поплыла подногами земля. Но потом она впилась глазами в черноту, обратилась в слух, боясьупустить хотя бы слово:
- Жестоко? А нежестоко покупать мне билет в соседнее купе, привозить меня сюда, чтобы якаждый день видела твою сияющую счастьем жену, не жестоко дарить мне короткиепоспешные встречи, ночью, на сыром песке, пока она спит в люксе.
- Потерпи. Этопоследняя её радость. Вернёмся, я ей всё скажу. Я сам измучился. Ты же умница,Танечка, потерпи.
- Я люблю тебя,Олег. И готова терпеть, сколько скажешь.
- Вот и хорошо, ятоже тебя люблю. Совсем скоро мы будем вместе, и никто нас никогда не разлучит.Я пойду, я уже и так задержался...
Она опередилаего. Она успела. Легла, отвернувшись к стене, затаилась. Он долго плескался вванной, потом тихонечко, боясь разбудить её, лёг рядом. И мгновенно заснул.
Утром Ириназнала, что сделает. Ночь хоть и короткая, потому что летняя, а идёт в ней,видимо, час за два, если успела Ирина несколько раз проиграть пластинку ихнеповторимого свадебного путешествия. И вот ведь удивительно: у неё не былослёз. Сухими, воспалёнными глазами смотрела она в чёрный потолок, пока смутноне прорисовалось в нём едва заметное пятно абажура. Потом пятно стало рельефным,потом во всей своей красе предстал красавец - абажур их роскошного семейноголюкса, зелёный, бархатистый, не утомляющий взора.
Ирина встала,боясь, что Олег проснётся раньше, и она не выдержит. Ушла на море, но и тутсжималось от страха сердце: вдруг встретит Татьяну. Обошлось. Олег стоял набалконе и беспокойно всматривался в садовую аллею.
- Кудаты пропала? К завтраку опоздаем!
- Иди, я догонютебя! - хотела сказать весело, а получилось вызывающе громко, почти визгливо.
Да, она знала,что сделает. Она наденет своё вечернее платье. Плевать, что утро, что онабудет выглядеть в нём нелепо. Нелепее, чем выглядела она рядом с мужем,который в соседнем купе разместил свою любовницу, ей уже не выглядеть. Онауйдёт красиво и избавит его от ожидания подходящего момента. Со своейсеребряной свадьбы она проводит его к свадьбе новой, жизнь раскручиваетсястремительно: «Олег, лови момент!» Она ненавидела его, она хотела егорастоптать, разметать по клочкам, но она знала, что сделает.
Завтрак был вразгаре, когда Ирина вошла в ресторан в своём чёрном, на бретельках, платье.Глянула в попавшееся на пути зеркало. Маска. Маска вместо лица. Некрасивая,неживая. «Старая, какая я старая...» Она сама испугалась себя. Села. Олегнапрягся, увидев её в «козырном» наряде:
- Тычто, обалдела?
- Гулять такгулять. Закажи мне коньяк. Если можно, такой, какой мы пили в поезде, помнишь?
Официант принёсконьяк. Она налила себе в большой бокал для сока, пригубила.
- Яхочу сказать тост.
Олегпочувствовал недоброе:
- Прекратиистерику.
Она встала ичерез весь зал, с бокалом, направилась к столику Тани. Та сидела спиной к ней,намазывала масло на кусок хлеба, мирно беседуя с соседкой.
- Ты пила коньяк занаше семейное счастье, - громко сказала Ирина. Таня вздрогнула, повернула кней бледное лицо. — Теперь я хочу выпить за твоё счастье, - она хотелапродолжить заготовленную ночью фразу, красивую, витиеватую, но комок ненавистиперекрыл гортань, она зашипела, она испугалась своего голоса:
- Подавись, - ивыплеснула коньяк в лицо сопернице.
Что было потом -не знает. Убежала, с трудом удерживаясь на высоких каблуках. Побросала вещи вчемодан, выбежала на улицу. Только в самолёте пришла в себя, выпилапредложенный стюардессой кофе.
Вскорепосле этого и позвонила:
- Яопозорю его на весь белый свет...
Жажда местидавала силы. Она взяла на себя организацию развода, она позвонила шефу Олега иоткрыла ему глаза на «положительного» подчиненного. Она выложила сыну вподробностях всю историю их короткого отпуска и заявила: «У тебя больше нетотца, он умер и для тебя, и для меня». Сын обнял её, а она всё никак не моглазаплакать. Прошло месяца два, Ирина устала от мести, ей захотелось сочувствия,и она стала искать его среди близких. Да разве нашла? Судить-то мы мастера.«Эх, не надо было тебе ломать дров, ушла бы потихонечку». «Эх, не надо тебебыло посвящать в ваши дела сына». Эх и эх, сколько всяких «эх» на еёизмотанную, сломавшуюся в ненависти душу. Однажды ей очень захотелосьпозвонить Олегу и попросить его о встрече. Нет-нет, она ни на что не претендовала,но пусть он расскажет ей, как он умудрился поселить в своём сердце двухженщин, как смог так искусно скрывать от неё свои чувства к Тане. Ведь она ниразу не почувствовала тревоги. Только тогда, когда проснулась среди ночи ипошла искать его. Не позвонила. Да и знала: никогда не позвонит. А ещё ейбыло... стыдно вспоминать тот свой «маскарад» в ресторане, она пряталась отвоспоминаний, но они настигали её и мучили. Тогда-то она позвонила мне второйраз и попросила о встрече. Я вспомнила её нервный, взвинченный голос, упрёки.
- Приходите.
Мы просидели сней два часа на кожаном диване в коридоре. Она говорила сначала торопливо, нопотом успокоилась. Я слушала и удивлялась тому, что давно заметила. Нам легчеговорить с чужими. Чужие не знают нас хорошо, нам можно причёсывать своипоступки, оправдывать себя. Вот и Ирина. Она прожила с Олегом много лет, а неразобралась. Да, говорила она, он оказался скрытным, хитрым. Какая подлость...Но она сильная, она перенесёт. И вдруг вздохнула, посмотрела на меня печальнымиискренними глазами:
- Может, мне вцерковь сходить? Говорят, помогает...
Ачерез три дня опять позвонила:
- Ходила. Сбатюшкой говорила. А он мне: «Прости его!» Я должна простить Олега, как вамэто нравится! Он предал меня, он всадил мне нож в самое сердце, и я же должнаего простить! Ничего не понимаю... Разве можно простить измену?
- Простить можновсё. Только вот не все это могут...
Она не звонилаочень долго. А я вспоминала её часто, жалела, что не взяла номер телефона, икак же обрадовалась, когда услышала:
- Это Ирина.Помните, та самая, история с отпуском в Сочи? Можно приду? Потерпите меня ещёнемного...
Опять мы сидим наредакционном кожаном диване и опять никуда не спешим. Разве можно спешить, еслисидящий перед тобой человек говорит очень важные выстраданные слова:
- Я опять пришла кбатюшке за утешением. А он своё, утешать не буду, а вот настроить душу на прощениепомогу. А я опять ему: «Не прощу, не смогу простить». А он своё: «Трудись - исможешь, а без труда разве можно добиться в жизни чего-нибудь путного?» Как наработу ходила в храм. Сын заволновался: «Мать, как бы тебе не перемолиться». Апотом вдруг говорит: «Смотрю на тебя и не узнаю, ты или не ты. Какая-тосветлая, ты, мать, стала». А я сама чувствую, внутри посветлело. Икона есть -«Утоли моя печали». Я перед ней встану, молиться не умею, так стою. А оно -отпускает... А ещё «Умягчение злых сердец» купила, небольшую, на картонке,какая разница. Прошу умягчить моё сердце, уж очень ожесточилось оно после тойистории. А потом как завеса открылась: столько увидела в своей душе, Олегу сомной не сахар жилось, не от хорошей жизни на молодую засмотрелся. Я решила,будь что будет. Позвонила. Таня взяла трубку. Я говорю, это Ирина, ты меняпрости за всё. И Олегу передай, что прошу у него прощения. Так легко стало!Какое это удивительное чувство - чистая совесть. Нам бы эти праздники каждыйдень праздновать, а мы из них событие делаем. Вроде как подвиг — человекапростить. А это наша обязанность перед Богом.
