Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна (книга жизни .txt) 📗
Я много думала обэтой чужой мне семье. Говорят, от добра добра не ищут. Только, случается,опровергает жизнь народную мудрость. Бывает, как раз от добра-то и уходят. Кнедобру. К неустроенности. К чему-то новенькому, от привычного и надоевшего.Только и новенькое приедается быстро и тоже становится привычным. И тогда уже,случается часто, опять возвращаются к добру. Побитые, устыжённые, вкусившиерадостей сладкого чужого пирога, который всегда поперву слаще, чем собственный.Как оно повернётся у Ирины и Олега? Не сбросить со счетов прожитых вместе лет,может, одумается, может быть, закрыв от стыда лицо, придёт к ней однажды искажет: «Прости». А может, именно судьбу свою нашёл на старости лет, и такоебывает, и такое случается. Очень хотелось хеппи-энда и очень хотелось утешениядля Ирины, награды за её желание простить, за её усилия переступить черезсобственную гордыню. А она недавно взяла и пришла. С букетиком ландышей:
- Это не отстарушки у метро, а с дачи. Ландышей этим летом... Сын закончил институт иподумывает жениться. Девочка хорошая, скромная, чего ещё ему искать.
В отпуск онахочет съездить на Валаам, там, говорят, очень благодатно.
ОбОлеге ни слова. Пришлось спросить.
- И не знаю, чтосказать. Вот уже второй месяц живёт у нас на даче. Картошку посадил, клумбу сделал.Видимо, не сложилось у него с Татьяной, а может, поссорились, отсиживается. Яприезжаю, он в лес уходит или в комнате закрывается. Неловко ему со мнойвстречаться. Захочет поговорить, я с радостью, а сама неволить не буду.
МАРИН ПО ИМЕНИ МАРИЯ
Сейчас, пожалуйсамый примерный отличник задумается - Вифиния, Вифиния, знакомое что-то, а вотгде это, где? Не припомнить отличнику. Потому что раскрашенные его увереннойрукой контурные карты «не заострили должного внимания» на небольшом кусочкеземного шара. И учебник географии, читаный-перечитанный и назубок отличникомусвоенный, тоже как-то о Вифинии умолчал. Там не было всемирных катаклизмов,не было событий, потрясших историю и запёчатлённых на её скрижалях. Но там жилилюди. Во все века от сотворения мира. И судьбы тех людей были поройудивительны...
Теперь этоТурция. Турки завоевали Вифинию в четырнадцатом веке, а тогда, в четвёртом,когда происходили события, о которых я хочу рассказать, Вифиния была провинциейна северо-западе Малой Азии. Простые, с сердцами благочестивыми и открытыми,люди трудились на виноградниках, выращивали хлеб, молились и детей своихвоспитывали такими же - любящими труд и почитающими молитву. Вот и человек поимени Евгений. Хотя и богатым был, владел имением и землёй, а дочь Марию воспиталв кротости. Одного жаждал несказанно: подрастёт дочь, станет хозяйкой имения,отец передаст ей всё нажитое, а сам уйдёт спасать душу в ближайший монастырь.Но человек предполагает, а Бог располагает. Выросла Мария и очень внимательновслушалась в слова отца:
- Ты уже взрослая.Если с умом поведёшь хозяйство, в бедности не пребудешь. Как жить, знаешь - честно,с милосердием к бедным, в труде, не в праздности. А свои года хотел бы язакончить в образе иноческом. Знаешь, дочка, давно я этого хотел.
Мария, опустивголову, стояла перед отцом. Она изо всех сил прятала слёзы, а они текли и теклипо её щекам. Ей было страшно жить одной в большом доме. Но как ослушаться отца?В те далёкие времена строгие правила не оставляли детям такой возможности. Всюночь проплакала Мария. Да и отец на другой половине дома не загасил до утраогня. А утром он услышал слова, повергшие его душу в смятение и восторг одновременно:
- Я пойду с тобой вмонастырь, отец. Да, знаю, монастырь мужской. Да, знаю, девице нельзя переступатьего порога. Но ведь если остричь волосы и надеть мужское платье...
Смятение... Этоневозможно - жить девушке в мужском монастыре, каждую минуту скрываясь и боясьразоблачения. А если это возможно, а если это вдруг возможно? Если разлука сдочерью не обязательна?!
- Я никогда неслышал ничего похожего, - сказал отец.
- А может, и послеменя никто ничего похожего не услышит. Мы будем жить вместе, отец, будем вместеспасать наши души, и тайну нашу никто никогда не разгадает.
Не загасил отецогня и на следующую ночь. А утром, обняв и перекрестив дочь, сказал:
- Собирайся!
Они раздали нищимвсё, что имели. Делали это без сожаления, от расспросов уклонялись. Потихонечкулюдская молва отступилась от них. Последнее, что сделал отец перед дорогой -остриг дочери её прекрасные волосы.
Глубокой ночьюони вышли за городские ворота. Пожилой, рослый мужчина и худенькая, стройнаядевушка, нет, худенький, стройный юноша в ладно сидящем на нём костюме. Ониотправились в путь, и только Господь знал, какой тот путь долгий, как щедровымощен он печалями и скорбями.
Монастырскаябратия распахнула им свои ворота. Любовь к Богу во все времена соединялась слюбовью к людям.
- Я раб БожийЕвгений. А это сын мой по имени Марин. Мы ушли из мира, примите нас.
Монахи приняли.Оглядели мальчонку: ни усов, ни бороды, вырастут, какие его годы.
Но вот уже тригода прошло, а усов нет как нет. «Не растут», - разводил руками Марин ивиновато улыбался. Да и голосок у него тоненький, совсем не мужской. Евнух -решила братия. Евнух и есть.
А евнух оченьбыстро освоил монастырский устав. Жил смиренно, был в полном послушании уигумена обители. Вызывался на самые трудные работы, проводил долгие часы вмолитве. И очень радовал отца своего, Евгения.
Но вот умерЕвгений. Жизнь отсчитала положенные ему дни, и он, как хотел, принял смерть виноческом чине. Марин очень скорбел об отце. А схоронив его, принял на себяещё более трудные подвиги. Постился строго: ел через день, да и то понемногу,лишь для поддержания сил. Спал по три-четыре часа в сутки, остальное времяпосвящал молитве. И ещё одну добродетель, очень редкую, заметили монахи в своёмбрате. Он мог изгонять из человека нечистых духов, лечил бесноватых. К немупотянулись люди отовсюду. Беснование - тяжёлая болезнь, страшная беда,глубокая скорбь. Только за особые подвиги наделяется человек способностямиизгонять бесов. Сила страшная, изворотливая, лукавая. Не оставила она Маринабез своего «внимания», нашла лазейку...
За несколькокилометров от обители были монастырские огороды. По очереди, по несколькочеловек, монахи ходили туда трудиться. Сеять, пахать, полоть, поливать. Дорогана огороды была неблизкой, монахи, отправляясь с рассветом, к вечерудобирались до гостиницы, чтобы переночевать там, а утром снова в путь.
- Пойдёшь и ты,Марин, - сказал игумен. - Твоя очередь полоть огороды. С утра и выходи.
Пошёл Марин. Потрадиции остановился в гостинице. Гостиничный - человек сердечный. Привык ксвоим постояльцам-монахам, ему нравилось их благочестие, их немногословность,чёткость в расчётах. Встретил он и Марина, как всегда, радушно. И вот ведьбанальная раскрутка сюжета. Была у гостиничного дочь... Дочь и дочь, какаякорысть от неё Марину, который сам недавно был любимой дочерью, а теперь вотосиротел. Но своим путём шёл мимо гостиницы воин. Красавец, с налитымимускулами, серыми глазами и смоляными кудрями. А ещё с речами, слаще которыхдочь гостиничного никогда ничего не слышала. И вот, как водится в банальныхисториях, закружилась от речей голова простодушной девушки и по уговору ненакинула она на ночь крючок на дверь своей спальни... Встал Марин с рассветом ипо прохладе двинулся на огороды. А когда на обратном пути зашёл в гостиницу,гостиничный, как лютый зверь, вцепился Марину в платье:
- Ты обесчестил моюдочь, - кричал он диким голосом, - ты соблазнил её, мерзавец! Я-то считал, чтомонахи добропорядочны, ничего не жалел для вас, а вы, а вы... - он задыхалсяот гнева.
Потом метнулся вверхнюю комнату, притащил оттуда дочь, зарёванную, со спутанными волосами.
- Ктособлазнил тебя, скажи, кто?
- Он, - спокойносказала девушка и посмотрела на Марина насмешливыми глазами.
