Нагие и мёртвые - Мейлер Норман (бесплатные серии книг .TXT) 📗
"Как же, как же, помню, однажды взял я Сэма на охоту, — продолжал Джесс. — Тогда он был совсем еще малышка — и ружья-то поднять как следует не мог... Но стрелял он метко, воображал себя взрослым и храбрым с самых малых лет и, должен сказать вам, страшно не любил, если кто-нибудь вмешивался в его дела.
Помощь взрослых раздражала его, несмотря на то что сам-то он, паршивец, был с ноготок. Не переносил, если кто-нибудь в чем-то превосходил его. Отлупить его по-настоящему было невозможно.
Бывало, бил его до полусмерти, а он ни звука, и никаких слез...
Просто стоял и этак зло смотрел на меня, как будто примеряясь, как дать мне сдачи, а может быть, даже прикидывал, как бы пустить мне пулю в лоб".
Крофт выезжал на охоту рано. Зимой охота начиналась с двадцатимильной поездки в потрепанном открытом фордике по ухабистой затвердевшей дороге. Гонимая холодным ветром пыль техасской пустыни драла лицо, словно наждак. Двое на переднем сиденье почти не разговаривали; тот, кто сидел не за рулем, то и дело дышал на пальцы рук, чтобы согреть их. Когда они подъезжали к лесу, над коричнево-красным гребнем горного хребта показывался краешек восходящего солнца.
— Ну вот смотри, мальчик, на эту тропинку: по ней проходят олени. Таких проворных людей, чтобы угнаться за оленем, нет. Поэтому садись здесь и жди, пока они появятся. Сидеть нужно в таком месте, чтобы ветер дул от оленей к тебе, а не наоборот. Ждать придется долго.
Мальчик сидит в лесу, ему холодно, он дрожит.
"Что я, дурак, что ли, сидеть здесь и ждать старого оленя?
Я лучше пойду по следу", — решает он.
Он идет крадучись через лес. Ветер дует в лицо. Темно. Деревья кажутся серебристо-коричневыми, почва — густо-оливковый бархат.
«Где же этот проклятый старый олень?» Мальчик гневно наподдает ногой оказавшийся на пути прутик и тут же замирает: мимо по кустам пронесся олень-самец.
«Черт бы побрал этих старых рогачей! Быстро бегают».
В следующий раз он поступает более благоразумно. Он находит олений след, пригибается и крадется, внимательно следя за отпечатками копыт. От возбуждения его пробирает дрожь.
«Я все-таки найду этого старого рогача».
Он идет через лес уже два часа, внимательно всматриваясь в следы перед каждым новым шагом. Подняв ногу, он ставит ее сначала на пятку, потом на всю ступню и только после этого переносит вперед вес всего тела. Сухие колючие ветки цепляются за одежду; остановившись, он одну за другой бесшумно отцепляет их и делает следующий шаг.
Впереди небольшая полянка. Он видит на ней оленя и застывает как вкопанный. Легкий ветерок дует в лицо. Мальчику кажется, что он чувствует запах животного.
«Вот дьявол, — шепчет он, — какой большой».
Рогатый самец медленно поворачивает голову, смотрит куда-то вдаль, через голову мальчика. «Этот сукин сын не видит меня», — радостно думает мальчик.
Он поднимает ружье. Руки дрожат так сильно, что прицелиться невозможно. Опустив ружье, мальчик бранит себя самыми страшными ругательствами. «Как трусливая девчонка», — думает он. Снова поднимает ружье и теперь держит его уверенно. Следит за мушкой на стволе до тех пор, пока она не приходит в точку на несколько дюймов ниже мышцы передней ноги животного. «Я попаду ему прямо в сердце», — радуется мальчик.
Ба-бах!..
Выстрелил кто-то другой! Олень падает. Мальчик ринулся к нему. От досады он чуть не плачет.
— Кто застрелил его?! Это мой олень! Я убью того, кто застрелил его! — кричит он.
Джесс Крофт хохочет.
— Я же говорил тебе, сыпок, надо сидеть и падать там, где я показал.
— Я выследил этого оленя.
— Ты просто напугал его, и он бежал туда, где я сидел. Я за целую милю слышал, как ты крадешься за ним.
— Неправда! Ты врешь!
Мальчик бросается к отцу и пытается ударить его.
Джесс Крофт хлопает сына по лицу, и тот падает на землю.
— Старый дурак! — визжит мальчишка и снова бросается на отца.
Хохоча во все горло, отец легко отталкивает его одной рукой.
— Ах ты маленький звереныш! Вот подрастешь еще лет на десять, тогда, может быть, справишься со своим отцом.
— Все равно этот олень был мой.
— Олень принадлежит тому, кто его застрелил.
Мальчик вытирает слезинки. Он уже не плачет. «Если бы у меня не дрожали руки с самого начала, этого оленя застрелил бы я», — утешает он себя.
"Да, сэр, — говорил Джесс Крофт, — не было такого случая, чтобы мой Сэм отнесся безразлично к чьему-либо превосходству над ним.
Когда Сэму было лет двенадцать, в Харпере один мальчишка часто колошматил его, — продолжал Джесс, держа в одной руке шляпу и почесывая другой свои жидкие седые волосы на затылке. — Сэму доставалось от него каждый день, и все равно наступал следующий день, и Сэм вызывал его на драку. И знаете, кончилось все же тем, что Сэм избил этого парнишку до полусмерти.
А когда Сэму было что-то около семнадцати, он, бывало, объезжал на ярмарке лошадей и слыл чуть ли не лучшим наездником во всей округе. А потом однажды на соревнованиях по верховой езде его обставил какой-то парнишка из Денисона — так решили судьи.
Помню, из-за поражения Сэм чуть не потерял рассудок и дня два ни с кем не разговаривал".
«Он хорошей породы, — заявлял Джесс Крофт своим соседям. — Мы поселились здесь одними из первых — это было, наверное, лет шестьдесят назад. А вообще Крофты живут в Техасе уже более ста лет. По-моему, все они были такими же злыми, как и Сэм... Может быть, как раз это и заставило их поселиться здесь».
Охота на оленей, драки и объезд лошадей на ярмарке, если сложить все это по времени, составляли дней десять в году. Остальное время уходило на другое; длинные переходы по окружающим равнинам, восхождение на расположенные вдали горы, неторопливые обеды и ужины в большой кухне вместе с родителями, братьями и работниками фермы.
Длинные разговоры лежа в постели. Спокойные, размеренные голоса...
— ...Я говорю тебе, эта девка будет помнить меня, если она, конечно, не упилась до чертиков.
— ...После этого я посмотрел на негра и сказал: «Ах ты черная сволочь!» Потом поднял резак и стукнул его по голове. Но у этой гадины и кровь-то толком не пошла. Убить негра ударом в голову так же трудно, как убить слона.
— ...Я все время слежу за этим рыжим вожаком, у которого за ухом родимое пятно... Когда наступит жара, с ним не справишься.
Такой была школа Сэма Крофта.
Каждый день одно и то же: печет сверкающее полуденное солнце, а ты гонишь и гонишь скот... Это ужасно надоедает. Мечтая о городе (бар, проститутки, городские магазины), часто засыпаешь в седле.
— Сэм, ты знаешь, в Харпере начали набирать людей в национальную гвардию.
— Да?
— На ребят в форме девчонки будут просто вешаться, и, говорят, можно будет вдоволь пострелять.
— Может быть, я и пойду в гвардейцы, — сонно говорит Сэм.
Он поворачивает лошадь влево, чтобы вернуть в стадо отделившуюся корову.
Крофт убил человека впервые тогда, когда уже носил форму национальной гвардии. На нефтедобывающем предприятии в Лиллипуте была забастовка и избили нескольких штрейкбрехеров.
Владельцы вызвали солдат национальной гвардии. (Забастовку начали те, кто пришел с севера, из Нью-Йорка. Среди рабочих-нефтяников есть хорошие ребята, но им затуманили голову красные: не успеешь оглянуться, как они заставят нас целовать задницы неграм.)
Гвардейцы выстроились в линию у ворот завода и, обливаясь потом, долго стояли так под лучами жаркого летнего солнца. Пикетчики кричали на них и ужасно ругались.
— Эй, бурильщики, они вызвали бойскаутов.
— Давайте изобьем их! Они тоже хозяйские штрейкбрехеры.
Крофт стоит в шеренге стиснув зубы.
— Они хотят избить нас, — ворчит стоящий рядом с ним солдат.
Гвардейцами командовал лейтенант — продавец галантерейного магазина.
— Если в вас будут бросать камнями, ложитесь на землю, — приказал он. — А если они полезут на вас, стрельните пару раз в воздух, поверх голов.
