Мыши Наталии Моосгабр - Фукс Ладислав (книги TXT) 📗
– И правда, не переводятся, вот я и ставлю мышеловки. Они здесь под диваном, под буфетом, под плитой. И в комнате, и в коридоре.
– И попадаются иной раз?
– Когда да, когда нет, все зависит от того, как приходят и как ловятся. Хотите поглядеть на мышеловку?
– Нет нужды, госпожа Моосгабр. – Полицейские опять улыбнулись и потом снова обвели глазами кухню, посмотрели на стол, на тарелку с салом, на белый пакет, и один сказал:
– Вы собирались ужинать, а мы вас побеспокоили. Вы же, наверное, не посыпаете сахаром сало, – он указал на пакет, – или это соль?
– Это не сахар и не соль, – сказана госпожа Моосгабр, – вам не угадать, что это.
Полицейский открыл пакет и понюхал.
– Пахнет миндалем, – сказал он, – это действительно не сахар и не соль. Ну, госпожа Моосгабр, извините за беспокойство и садитесь ужинать. Нам пора.
– Но я не собиралась ужинать, – засмеялась госпожа Моосгабр, – это сало не для меня, а для мышей. А этот порошок, – она кивнула на белый пакет, – яд «Марокан». Я посыпаю им сало.
Полицейские засмеялись, встали и сказали, что уходят.
– Перед нашим приходом вы мылись, не правда ли? – сказали они в дверях, глядя на печь. – Вы были на прогулке?
– На прогулке, – кивнула госпожа Моосгабр и посмотрела на часы, – чтобы лучше спать. А комнату не хотите посмотреть? – спросила она вдруг. – Она тут рядом…
– Нет, не хотим, – сказали они в дверях, – ведь наши коллеги ее уже видели. У вас там кровать, столик, большое зеркало и еще кое-что. Еще кое-что, – вспомнили они вдруг, – у вас скоро праздник, госпожа Моосгабр…
– Праздник, праздник… – Госпожа Моосгабр снова засмеялась. – Вроде бы у меня день рождения. Но я его не праздную, никогда не праздновала, по-моему, даже привратница об этом не знает.
Полицейские в дверях в последний раз окинули взглядом кухню, буфет, матовое окно, печь, диван и вышли. Вышли из кухни в коридор, а из коридора в проезд. Посмотрели на кучу кирпичей, на тачку, на бочку с известкой и со вздохом улыбнулись госпоже Моосгабр; а госпожа Моосгабр тоже улыбнулась и со вздохом махнула рукой. Потом вернулась в кухню.
XIII
Когда через несколько дней госпожа Моосгабр в длинной черной будничной юбке и туфлях без каблуков вошла в канцелярию госпожи Кнорринг, там было полно народу. За письменным столом под портретами Альбина Раппельшлунда и вдовствующей княгини правительницы Августы сидела госпожа Кнорринг с тонким надменным лицом, с высоко поднятой головой и держала руку на телефонной трубке. Справа от нее за столиком с пишущей машинкой сидел господин Смирш. Слева у зарешеченного окна стоял господин Ландл. В передней двери позади стола госпожи Кнорринг стояли двое, по всей вероятности господин Ротт и господин Кефр. А на стуле у стены сидела женщина. Она была так убита горем, что являла образ самых страшных руин человеческих. Бледная, как смерть, одетая в черное траурное платье, черную шляпу, черные чулки и туфли, она тряслась в какой-то странной лихорадке. Когда госпожа Моосгабр вошла в канцелярию через заднюю дверь из зала ожидания, в канцелярии воцарилась глубокая тишина. Госпожа Моосгабр прошла сквозь эту глубокую тишину к скамье перед письменным столом госпожи Кнорринг и села, как садятся пожилые женщины в длинных черных юбках в крематории или часовне. И лишь когда она уселась, эта убитая горем и смертельно бледная женщина в трауре на стуле у стены разразилась рыданиями.
– Мадам, – сказала ей госпожа Кнорринг в глубокой тишине, держа руку на телефонной трубке, а голову высоко поднятой, – не отчаивайтесь. Перестаньте охать и стенать. Этим ничего не исправишь. Необходимо утешиться и смириться, такова человеческая жизнь. Беда и смерть не по лесу ходят – по людям.
Госпожа Моосгабр со скамьи смотрела на стенавшую, убитую горем женщину в трауре и сохраняла спокойствие. Она пришла, очевидно, раньше, чем должно было рассматриваться дело Линпек, и не знала ни этой стенавшей женщины на стуле у стены, ни того, что с ней случилось. «Наверное, это чья-то мать, – подумала она, – а иначе зачем бы ей приходить в Охрану. И наверное, у нее кто-то умер, раз она в трауре, может, ребенок». Госпожа Моосгабр собралась было повернуться к госпоже Кнорринг, когда стенавшая женщина на стуле у стены внезапно выкрикнула.
– О, Господи! – выкрикнула она голосом, полным отчаяния, и воздела руки над головой. – О, Господи! – выкрикнула она во второй раз с еще большим отчаянием в голосе и привстала со стула.
– Только спокойно, мадам, – сказал господин Смирш за машинкой.
– Только спокойно, – сказал господин Ландл у оконных решеток.
– Послушайте, – снова взяла слово госпожа Кнорринг и оторвала руку от телефонной трубки, – вам лучше немного отдохнуть. Вам надо пойти к доктору, он пропишет вам какое-нибудь успокоительное, что-то вроде реланиума. Так убиваться нельзя. Никак нельзя, – женщина на стуле снова захлебнулась рыданиями, – нельзя.
– О небо, нельзя! – вдруг вскричала женщина, и ее голос, полный отчаяния и ужаса, сорвался, голова опустилась в ладони, и она снова запричитала: – Значит, я уже не куплю зимнего пальто, чтобы не ходить ему в этом свитерке, – запричитала она, опустив голову в ладони, – не куплю шапки, чтобы не мерзнуть ему зимой. Не куплю лыжи, которые он так ждал, не куплю ему вообще ничего. Все кончено. Завтра пойду в похоронное бюро и куплю гроб с венком. Куплю гроб, а через два дня меня похоронят.
И госпожа Моосгабр на скамье замерла.
– Госпожа Линпек, – сказала госпожа Кнорринг за письменным столом, – может, вас утешит то, что я вам скажу: таких несчастных матерей за время нашего существования у нас наберется сотни. И мы хорошо знаем, что такое человеческая жизнь и что такое смерть.
– Но такая ужасная смерть, – вскричала госпожа Линпек и подняла голову с ладоней, – такая ужасная, вот в чем дело, такая ужасная смерть, – вскричала она и выпучила глаза на госпожу Моосгабр, которая едва переводила дыхание, – с такой ужасной смертью не сталкивался даже Беккет.
– Госпожа Линпек, – отозвался теперь господин Смирш за машинкой и кинул взгляд на госпожу Моосгабр, – что случилось – то случилось, что уже там – того уже нет здесь. Свойство яда заключается в том, что от него умирают, так было и будет до скончания времен, поэтому он и называется ядом. Одним словом, с этим вы должны смириться.
– О небо, смириться, – выкрикнула снова госпожа Линпек на стуле у стены и затряслась так, будто ее коснулась сама смерть, – смириться. Смириться с такой ужасной смертью. Когда все это представлю себе, теряю сознание… – И вдруг госпожа Линпек в черном траурном платье соскользнула со стула у стены на пол и осталась неподвижно лежать.
Господа Ротт и Кефр, по-прежнему стоявшие в передней двери позади стола госпожи Кнорринг, бросились за водой, а господин Смирш встал из-за машинки и вместе с господином Ландлом поднял госпожу Линпек с полу. Когда они снова усадили госпожу Линпек на стул, пришли господин Ротт и господин Кефр с кувшином воды и с помощью мокрого платка стали приводить ее в чувство. Госпожа Моосгабр со скамьи смотрела на госпожу Линпек и едва переводила дыхание.
– Послушайте, госпожа Линпек, – заговорил теперь господин Ротт, приведя госпожу Линпек в чувство и поставив кувшин на зарешеченное окно, – вам надо немного прийти в себя. В других семьях, как сказала вам госпожа Кнорринг, тоже бывают трагедии, в нашей стране вы не первая и не последняя. И вообще, оглянитесь немного вокруг, посмотрите, в какое время мы живем. Сколько повсюду всяких мучений, опрометчивых приговоров, неправедных судилищ… – господин Ротт посмотрел на господина Кефра, – сколько злобы и лжи, коварства и подлости. Есть люди, которые с удовольствием держат в руках палку и рады были бы видеть многих в кандалах. Есть люди, которые жаждут превратить мир в одну-единственную тюрьму, и не только здесь, на земле, вспомните, какая стройка завершается у кратера Эйнштейн. И самое интересное, что это исходит не столько от полиции, сколько от армии. Я знаю, господин Смирш, – господин Ротт посмотрел на господина Смирша за пишущей машинкой, – я знаю, вы не любите таких разговоров, особенно в учреждении, но что здесь такого? Все это существует, и никуда от этого не деться. Есть люди, госпожа Линпек, у которых Бог взял гораздо больше, чем у вас, и все-таки они живут…
