Ночь с Ангелом - Кунин Владимир Владимирович (бесплатные книги полный формат txt) 📗
— Не ори, — тихо сказал Леша. — У меня голова раскалывается. Не было никакой везухи, Гриня. Я еще со вчерашнего вечера знал победителей всех заездов.
— Я тебя умоляю, Леха! — заржал Гриша Гаврилиди.
— Ну, тише ты, Господи, — досадливо повторил Лешка. — Я говорю правду: я все знал еще вчера.
— Значит, с тобой это на нервной почве, — убежденно сказал Гриша. — Конечно, такие бабки! Кто это может выдержать?!
— Погоди. Не трещи. Какое сегодня число?
— Шо с тобой, Леха? Ты, часом, не перегрелся там на трибунах? С утра было десятое…
— А день? Какой день недели сегодня?
— Ну, суббота же ж! Не пугай меня, Леша… Прими соточку. Здесь такой коньячок… Умереть! — И Гриша распахнул дверцы лимузинного бара.
— Я в завязке. А вчера какое было число?
— О, шоб тебя!.. Ну, девятое — пятница!
— А времени сейчас сколько?
— Без десяти пять… — Гриша тревожно посмотрел на Лешку.
— А во сколько обычно выходит вечерняя газета «Абендвельт»?
— Я знаю?! В шесть, в семь!..
— Так, по-твоему, она еще не вышла?
— Конечно, нет! А при чем здесь газета?..
— А при том, что вот эту СЕГОДНЯШНЮЮ газету «Абендвельт» я получил еще вчера — девятого августа, в пятницу, без пяти минут двенадцать ночи. И там уже был полный отчет о сегодняшних бегах на ипподроме. Со списком всех десяти победителей…
Лешка расстегнул рубашку и вытащил из-за пазухи смятую, пропотевшую, слипшуюся газету, полученную им вчера от голубоглазого мальчишки-газетчика в полночь на Кайзер-брюкке.
Он только одного не сказал Грише. Что эта волшебная, поразительная газета сыграла еще одну немаловажную роль — она уберегла его от банального и пошлого эмигрантского самоубийства на «чужбине».
Лешка сунул газету в руки Грише Гаврилиди, тоскливо посмотрел сквозь боковое стекло лимузина и…
…на мгновение ему показалось, что на противоположной стороне неширокой окраинной улицы он вдруг увидел того самого светловолосого мальчишку-газетчика с рюкзачком за спиной!..
Мальчишка радостно улыбался и вприпрыжку бежал в ту же сторону, куда катился длинный белый лимузин…
Бежал мальчишка так же странно, как бежал и вчера на Кайзер-брюкке, — будто не касаясь земли ногами!
Лешка хотел было закричать, позвать этого удивительного пацана к себе в машину! Он даже махнул ему рукой и увидел, как мальчишка рассмеялся и помахал Лешке в ответ…
Но тут встречный поток машин плотно остановился перед светофором, перекрыл противоположную сторону улицы, и Лешка потерял этого замечательного пацана из виду.
Когда же пробка под светофором рассосалась и встречные машины сдвинулись с места — не было на той стороне улицы никакого мальчишки-газетчика с рюкзачком за плечами.
А может быть, Лешке все это померещилось?..
Но сидел рядом Гриша Гаврилиди, тупо вглядывался в первую страницу газеты, где был напечатан список победителей только что завершившихся ипподромных заездов, покачивался, как старый еврей на молитве, и уже в совершенно сомнамбулическом состоянии повторял:
— Ой, мамочка… Ой, мамочка, роди меня обратно!..
… Кортеж имени А. Самошникова и Г. Гаврилиди уже выбирался из окологородского предместья.
Оставалось лишь пересечь неширокое шоссе, «ландштрассе», опоясывающее тот красивый западногерманский город, который через полторы-две недели Алексей Самошников, нагруженный самыми замечательными подарками для мамы Фирочки, для папы Сереги, для бабушки Любы и для младшего братика Толика-Натанчика, наконец-то покинет навсегда и уедет домой, в Ленинград, оставив Грише гитару и миллион очень твердых западногерманских марок.
А там, в Ленинграде, — будь что будет… Не расстреляют же!
Гриша же Гаврилиди на этот миллион начнет в Германии новую, обеспеченную и зажиточную жизнь русского грека «с-под Одессы», оказавшегося в капиталистическом окружении, но не «давшего маху», не сгинувшего там, а энергично вписавшегося в это чуждое нам доселе окружение.
За инкассаторско-лимузинно-полицейской процессией с Лешкой Самошниковым внутри, тщеславно организованной герром Гаврилиди, тянулся длиннющий шлейф автомобилей, в которых сидели те, кто был сегодня на субботнем ипподромном шоу, и в каждой машине только и было разговоров об этих русских, которые умудрились выиграть все десять субботних заездов и получили…
… Вот тут в каждой машине назывались совершенно разные цифры от трех до пятнадцати миллионов марок!..
А более прозорливые и осведомленные владельцы автомобилей и некоторые пассажиры автобусов, направлявшихся от ипподрома к центру города, считали, что сегодня, в субботу, десятого августа, они стали свидетелями небывалого, феерического и грандиозного жульничества!!! Организованного, вполне вероятно, самим ипподромом совместно с той самой знаменитой «русской мафией», о которой теперь говорят во всей Европе и, страшно сказать, даже в Америке!..
И конечно, те двое русских на трибунах, со своими умопомрачительными беспроигрышными ставками, не более как мелкие шавки этой грозной мафии, выполняющие ничтожную, отвлекающую на себя роль ипподромных «новичков», которым по всем игроцким преданиям обязательно должно «повезти» в «первый» раз!..
Вот какие страсти бушевали вокруг Леши и Гриши, сидевших внутри роскошного белого лимузина…
Гриша уже пришел в себя, вовсю хлебал лимузинный коньяк и лихорадочно перелистывал потную, мятую газету.
— Это же фантастика! — восклицал он в совершеннейшем восторге. — Я держу в руках вечернюю газету, которая еще не вышла из типографии! Невероятно!..
— Вероятно, — тихо сказал Лешка. — Я ее держал на груди еще со вчерашнего вечера.
Гриша расхохотался, сунул Лешке под нос смятую газету:
— Оно и видно! Не, Леха, тебе явно кто-то ворожит, шоб я так жил!..
Вся колонна остановилась и замерла перед красным сигналом светофора при пересечении с окружной ландштрассе.
— Это же потрясающе! — кричал Гриша. — Мы с тобой уже сейчас можем узнать все, что произойдет сегодня вечером! Ручаюсь, что они не забудут про наш выигрыш! Нет, это что-то особенное… Гляди!
Гриша ткнул пальцем в какую-то страницу:
— «Сегодня, десятого августа, в семь часов тридцать минут начинаются гастроли знаменитого мюнхенского цирка „Крона“ с международной программой цирковых звезд всего мира…» Айда вечером в цирк, Леха?
— Нет. Неизвестно, сколько мы еще в банке провозимся… А завтра поутру в Бонн, в посольство ехать нужно.
— Как скажешь, — легко согласился Гриша. — Читаем дальше…
Красный светофор сменился на желтый, затем на зеленый, и вся процессия медленно двинулась через перекресток ландштрассе.
Первой стала пересекать дорогу полицейская машина с мигалками, за ней — инкассаторский броневик, потом парочка мотоциклистов…
— Отдел происшествий, Леха!.. Сдохнуть можно… Кого-то ограбили… сгорел дом депутата бундестага — подозревается умышленный поджог… — прихлебывая коньяк, читал Гриша отдел будущих городских происшествий. — Представляешь, Леха? Тот чувак еще не ограблен, у депутата еще никакого пожара, а мы уже знаем, чего с ними будет?.. Во где цирк! Слушай дальше: «Сегодня вечером, возвращаясь с ипподрома с небывалым в истории рысистых бегов выигрышем, двое русских эмигрантов — А. С. — 25 лет и Г. Г. — 31 год…» Это про нас, про нас, Леха!..
НЕПРЕРЫВНО СИГНАЛЯ И МИГАЯ ВСЕМИ СВОИМИ ФАРАМИ, ПО ОБОЧИНЕ ЛАНДШТРАССЕ МЧАЛСЯ ОГРОМНЫЙ БЕНЗОВОЗ ФИРМЫ «АРАЛ» С ШЕСТЬЮДЕСЯТЬЮ ТОННАМИ БЕНЗИНА В ГИГАНТСКОЙ СТАЛЬНОЙ БОЧКЕ…
— «… На перекрестке окружной ландштрассе и дороги, ведущей к центру города…» — читал Гриша.
НЕ БЫЛО, НЕ БЫЛО НИКАКИХ ТОРМОЗОВ У ЭТОГО СТРАШНОГО БЕНЗОВОЗА! ЧТОБЫ НЕ ВРЕЗАТЬСЯ В СТОЯЩИЕ ПОД СВЕТОФОРОМ АВТОМОБИЛИ, ОН ПРОДОЛЖАЛ СВОЙ БЕГ ПО РЕЗЕРВНОЙ ЗОНЕ, ПО ОБОЧИНЕ, И…
— «…бензовоз фирмы „Арал“ с отказавшей тормозной системой не смог остановиться и на полном ходу врезался в наемный лимузин, в котором сидели русские пассажиры — А. С. и Г. Г.»…
Гриша ошеломленно посмотрел на Лешку и, еще не веря своим глазам, успел дочитать до конца:
