Детдом для престарелых убийц - Токмаков Владимир (читать книги без сокращений .txt) 📗
А потом случился просто удивительный и слишком литературный случай, чтобы в него кто-нибудь мог поверить.
Шарлотта зашла в магазин «Маркет-Плюс». А буквально через две-три минуты из этого магазина, я уверяю вас, точно в таком же коротком летнем платьице из японского шелка, такой же расцветки – и плюньте мне в рожу, если я вру! – в таких же туфлях вышла… Ася-Длинноножка!
«О, бля! Смотрите кто пришел! Точнее, вышел…» – только и смог подумать я.
А вот Шарлотты из магазина я так и не дождался. Я занервничал и, нарушая правила игры, которую сам же для себя и придумал, решился войти внутрь магазина.
Я несколько раз прошелся по всем этажам, заглянул во все отделы, во все закоулки, полчаса, как настоящий маньяк-извращенец, проторчал возле женского туалета – нету, она как сквозь землю провалилась!
Мне оставалось только гадать: что это – мистика? Или я самым банальнейшим образом лоханулся: Шарло, заметив, что я за ней слежу, вышла через черный ход… Но тогда появление Аси в точно таком же прикиде, что и у Шарлотты, – это тоже простая случайность, удивительное совпадение? А не слишком ли много в последнее время в моей жизни стало этих удивительных совпадений?
Господи, кажется у меня начинается шпиономания! Или шарлоттомания, что, впрочем, практически одно и тоже…
Усталый и растерянный, от нечего делать, чтобы уж день совсем не пропал даром, поплелся в публичную библиотеку.
У библиотекарши, выдававшей книги посетителям, был болезненный вид, а из уха, как белый мох, торчала грязная вата.
До закрытия пытался отвлечь себя от грустных мыслей своей любимой литературной хроникой.
На критику обыкновенно не отвечают, но в данном случае речь может быть не о критике, а просто о клевете… Беспринципным писателем или, что одно и то же, прохвостом я никогда не был.
…Как известно, П. Б. Струве, издатель и редактор «Русской мысли», отказался печатать заказанный ранее для журнала роман Андрея Белого «Петербург», усмотрев в нем «антигосударственную тенденцию».
«Русская мысль» на самом деле должна бы называться «Черносотенная мысль»… (В. И. Ленин в газете «Пролетарий» № 25 за март 1908 года), а «…г. Струве, как известно, начал с оппортунизма, с „критики Маркса”, а докатился в несколько лет до контрреволюционного буржуазного национал-либерализма…»
Выходит, Ленин заступился за Андрея Белого. А тот и не знал.
Мужик приходит домой ночью с бутылкой водки. Выпил рюмку и стал размышлять: «Есть Бог или нет?»
Через несколько минут выпил еще одну и опять: «Так все-таки есть Бог или нет?» Еще через некоторое время налил еще одну стопку и опять за свое: «Ну все-таки есть Бог или нет?»
И тут вдруг голос с неба: «Да нет меня, нет! Спи давай!»
Следующее послание от юного друга-поэта пришло недели через две после публикации в «Вечерке» моей статьи «Подземная река».
В тот день я подзадержался на работе.
Около двери в мою квартиру была лужа. Я вспомнил, что договорился встретиться с моим приятелем Р. К., чтобы поговорить насчет его работы внештатником в нашей газете. Он не застал меня и, чтобы я понял, кто приходил, оставил свою обычную визитную карточку – нассал под дверью. Сначала мы его за это били, а потом привыкли. В конце концов, никого не убил, не поджег, ничего не украл.
Хуже было с письмом от юного друга-поэта. Почтальон, видимо, вонзил его в дверную щель, а оно опрокинулось на пол. Естественно, в лужу, сделанную сукиным сыном Р. К.
Хорошо, что молодежь нынче не пишет чернилами, подумал я, обмыв кое-как письмо в ванной и пытаясь высушить его феном.
Письмо было послано как заказное, ценное, да еще и с уведомлением. Видимо, юный пиит искренне боялся, что оно вдруг, не дай бог, по каким-либо причинам не дойдет до меня.
Письмо, как и первое, было написано нервным, спешащим почерком.
«Добрый день, уважаемый Глеб Борисович!
Вы себе представить не можете, что значат для меня Ваши письма. Я горд и счастлив дружбой с таким человеком, как Вы. Ваши послания спасают меня от неизбежной скуки жизни в таком маленьком и глухом городишке, как наш.
Как всегда, я с большим интересом прочитал вашу очередную статью. Она посвящена, как я понял, в основном проблеме Добра и Зла, веры и неверия и их отражения в творчестве художника.
Вы извините, но мне кажется, что, когда Вы пишете о Боге, Вы, Глеб Борисович, богохульствуете, и, откровенно говоря, мне кажется, просто насмехаетесь над верой. Вот Вы говорите: „Зло побеждается познанием Зла… Предназначение Дьявола заключается в том, чтобы Зло не ушло из нашего мира. Чтобы оно передавалось как некий пароль, тайна, знание до пришествия того самого Антихриста. Сейчас на Земле огромное множество его тайных или явных носителей. Это так называемые одержимые злом, которых периодически сажают в тюрьму, в психушку, казнят или просто убивают без суда и следствия. Но Зло успевает перейти к кому-то другому, и дьявольская эстафета продолжается.
Добро и Зло – это сросшиеся головами близнецы. Разделить их – и они истекут кровью. Нашей, людской кровью… Есть Зло как преступление, есть Зло как философское понятие, а есть Зло как форма абсолютной свободы.
Достоевский сварил суп из топора Раскольникова и вот уже почти полтора века кормит им человечество, да так, что у Жана-Поля Сартра от этой похлебки даже «Тошнота» случилась…”
И наконец: „Бог существует, только он сам об этом, похоже, не знает… Человек – могила Бога, вырытая Дьяволом, или могила Дьявола, вырытая Богом. Кто мне сможет объяснить, какая здесь разница?”
Я! Я могу вам объяснить, какая здесь разница и что здесь происходит! Не кажется ли вам, Глеб Борисович, что Вы постоянно противоречите самому себе?
Не знаю, специально ли это вы делаете или же действительно являетесь столь противоречивой натурой, только вы вводите в заблуждение и запутываете своих читателей до состояния полной растерянности.
Вы говорите о новой системе ценностей, но ценности не могут быть новыми или старыми. Ценности могут быть вечными, или их вовсе нет. Вы со своим нигилизмом забрались так высоко в горы, что в том разряженном воздухе идеальной свободы никто, кроме вас, жить не сможет.
В таком случае банальный вопрос: зачем вообще нужно творчество? Чтобы выпячивать свою индивидуальность, вставать в позу бунтаря-одиночки, пишущего как бы только для себя?..»
Я даже не стал отвечать на его абсурдные обвинения, ибо с этого момента мы перестали понимать друг друга. В одном юный поэт был прав – я писал о женской природе, а значит, главной темой моей статьи была проблема мирового Зла.
Статья «Подземная река» начиналась с сентенции, повторенной потом в девяти ответных критических публикациях различных изданий нашего региона:
«Только женщина может понять женщину и по-настоящему ее трахнуть. Женщина – это ходячий винегрет из самых абсурдных идей, которыми живет человеческое общество.
Женщины близоруки, но дальновидны, они нелогичны в чувствах, но четко прагматичны в быту и делах. Женщина говорит: „Я ненавижу тебя!” и бросается в твои объятия. Она говорит: „Я люблю тебя. ..” и уходит от вас навсегда. Нас, мужчин, своими капризами создают женщины…»
Далее я продолжал нагнетать страсти:
«Не помню, кто о женской жестокости сказал (помню, но не скажу – Г. Б.): „Это огромное счастье, что до сих пор войны затевали только мужчины. Если бы их вели женщины, в своей жестокости они были бы до того последовательны, что нынче на земном шаре не осталось бы ни одного человека”.
…Что касается этики и эстетики, то для женщины они пересекаются где-то в районе публичного дома. …Если она не станет как можно раньше матерью, то обязательно превратится в мелкую и лживую шлюшку… которая всегда будет возвращаться на место своих любвей, как преступник возвращается на место преступления.
И что бы ни декларировали нам полусумасшедшие эмансипантки и истеричные феминистки, женщина останется только телом, телом прежде всего. А еще точнее, веществом, из которого художники будут лепить свой недостижимый идеал. Ибо в их длинных ногах больше смысла, чем в их умных головах.
Что касается супружества – это „да" в смысле „нет" и „нет" в смысле „да". Для обоих это осознанная необходимость отказаться от свободы во имя…
Во имя чего? Придумайте сами, я, ей-богу, пока еще для себя не решил… Мужчине необходима умная жена и красивая любовница. Этот треугольник поможет ему выйти из замкнутого круга и избежать опасности кончить жизнь черным квадратом…»
