Уроки норвежского - Миллер Дерек Б. (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Герман пробежал по джунглям целый километр, через деревушку, до лодки. Ричи палил из М60 по зарослям, обеспечивая огневое прикрытие, не имея понятия, прячется там кто-нибудь или нет.
Тревор так и замер на скамейке позади Монаха.
Как только все трое залезли в лодку, они двинулись и скоро отплыли от берега.
Но это было еще не все.
Монах развернул лодку, течение понесло ее, и они оторвались от тех, кто сидел в зарослях.
Герман проверил пульс у Саула, воткнул шприц с морфием ему в сонную артерию, наложил две большие повязки на бедренные артерии. Эти повязки будут поддерживать жизнь в Сауле в течение трех дней, пока его будут доставлять в порт, но он так и не придет в себя.
Шелдон сидел на скамье рядом с Тревором. Он ничем не мог помочь Саулу — своему сыночку, который когда-то с неподдельным интересом изучал его нос, стоя у него на коленях, и тыкал пальцем в растроганное лицо отца.
Он безвольно наблюдал, как лодка, обогнув поворот реки, выплыла прямо на деревянные плоты. Широко раскрытыми глазами Шелдон смотрел, как с плотов их начали поливать пулеметными очередями, пробивая корпус лодки.
Как только полетели пули, Монах отпустил руль. Тревор, сидевший наготове, прыгнул вперед, схватил руль и на бешеной скорости направил лодку прямо на первый плот.
Монах перешел с кормы на нос, встал во весь рост и раскинул руки, словно бразильский ныряльщик на краю скалы или распятый Иисус.
Ричи разнес один из плотов из своего М60. Когда плот развалился, в воздух взлетели щепки и красные фонтаны крови.
Герман возился с Саулом, Тревор управлял лодкой, а Монах продолжал стоять, не замечая ничего вокруг себя, не видя, что Саул истекает кровью.
Это был последний отчетливый образ, виденный Шелдоном в том сне. С ним он проснулся, чтобы поговорить с Мейбл и задать ей вопрос. С этим вопросом он до сих пор просыпается по утрам. Почему-то все, что происходило после того момента, представляется ему смутным. Он знает, что лодка доплыла до базы. Саула эвакуировали в Сайгон, где он умер в госпитале. Его письмо отправили, как и было обещано, и Рея получила свое имя. Тревор и Герман продолжили службу в речной мобильной группе до конца срока и потом вернулись домой.
Монаха так и не подстрелили. Но говорят, что в другом бою он нырнул в Меконг, да так никогда и не выплыл.
Глава 10
Слева по борту к ним приближается деревушка Фласкебекк. Шелдон старается держаться как можно ближе к берегу. Береговая охрана, считает он, вряд ли заинтересуется лодкой, плывущей вдоль побережья. На случай, если что-то пойдет не так, лучше быть тут. Погода, похоже, не изменится, течение несильное.
Разумеется, он не представляет себе, что скрывается под поверхностью воды, но одним из преимуществ плоскодонки является ее малая осадка. Лодка не обладает хорошими мореходными качествами, зато ею легко управлять.
Цель его путешествия — ружья — носят имена Моисей и Аарон. Пушки, в честь которых они были названы, согласно путеводителю Шелдона, находятся в крепости Оскарсборг, на лежащем недалеко прямо по курсу острове Сондре Кахолмен. 9 апреля 1940 года немцы послали во фьорд Осло корабль «Блюхер» водоизмещением четырнадцать тысяч тонн, чтобы атаковать столицу, захватить короля и вывезти национальный золотой запас. Несмотря на то что в крепости не хватало людей, там было три 283-миллиметровые пушки производства завода Круппа — «Моисей», «Аарон» и «Иисус», а также командующий офицер, с презрением отнесшийся к преимуществу врага в вооружении.
Как только немецкий боевой корабль вошел в бухту вблизи Дробака, полковник Биргер Эриксен и его малочисленное подразделение обстреляли «Блюхер» с расстояния одной морской мили из пушек «Моисей» и «Аарон». Сделанных ими двух залпов хватило, чтобы решить исход сражения. Первый залп повредил корпус, выведя из строя немецкую артиллерию и топливные цистерны, второй лишил корабль возможности вести ответный огонь.
Пока корабль был объят пламенем, замаскированные торпедные батареи, находившиеся на острове, выпустили торпеды, потопив судно и всю его команду с расстояния всего в пятьсот метров.
Есть версия, что именно благодаря обороне крепости Оскарсборг правительство получило возможность бежать и сформировать движение сопротивления в изгнании, в результате чего Норвегия официально вошла в антигитлеровскую коалицию. Вскоре немцы оккупировали Норвегию, и был установлен марионеточный режим. Семьсот семьдесят два жителя Норвегии — мужчины, женщины и дети еврейского происхождения — были арестованы норвежской полицией и немцами и депортированы. Большинство попало в Освенцим.
Тридцать четыре человека выжили.
После войны лишь некоторые полицейские, сотрудничавшие с нацистами, понесли наказание, многие так и остались служить на своих постах до пенсии. На протяжении десятилетий о Холокосте не говорили на школьных уроках. И только пятьдесят лет спустя в Норвегии был построен Национальный мемориал, а еще через несколько лет был открыт Норвежский центр по изучению Холокоста и геноцида.
Все события, как показалось Шелдону, словно излагались свидетелями, а не участниками событий. И если норвежцев в чем-то и подозревали, это слишком легко списывалось на воображение жертв.
— Вопрос в том, — вслух произносит Шелдон, глядя на юг, в сторону крепости Оскарсборг, — хватит ли нам бензина, чтобы туда доплыть.
День длится бесконечно, солнце как будто застыло на месте. Шелдон не мог припомнить, чтобы когда-нибудь время тянулось так медленно. Плыть от Осло до северной части Дробака меньше семнадцати морских миль, но время и расстояние на воде — вещи чисто умозрительные.
Они плывут еще четыре часа, а потом у них заканчивается горючее. В течение еще получаса прилив относит лодку к маленькой каменистой бухточке, окруженной хвойным лесом.
Шелдон определяет поле зрения проплывающих судов и привязывает лодку там, где она привлечет меньше всего внимания. Если бы она была деревянной, он бы ее утопил, пробив дыру в днище. Если бы у него были силы, он бы затащил ее на берег и спрятал. Если бы он был моложе, он бы вонзил нож в сердце нападавшего и спас мать мальчика. Но все так, как есть.
К тому времени, как они оказались в безопасности на берегу и собрали все вещи, Шелдон совсем выдохся.
— Ты не хочешь ничего сказать? — спрашивает он Пола. — Если хочешь, можешь меня ударить. Уверен, я это заслужил. Я должен был позвонить в полицию, как только начался скандал наверху. Мне это не пришло в голову. Я был выше всего этого. Я посчитал, что знаю, что к чему, что все обойдется, твоя мама спустится по лестнице, выбежит на улицу и спасется. Я ведь дверь открыл не для нее, а для себя. Назло всем. Чтобы показать, как надо поступать. Дожив до таких лет, я все еще воображаю, что кому-то интересно, что и как я делаю, представляешь? Я играю на публику, которая умерла пятьдесят лет назад. Я должен был позвонить в полицию, и если бы нам повезло, они приехали бы вовремя.
Шелдон, конечно, выше ростом, но он не возвышается над мальчиком. Утомленный путешествием, сейчас он ссутулился. Они почти одного роста, и Шелдон пытается заглянуть ребенку в глаза.
— Чем старше мы становимся, тем больше напоминаем вопросительный знак. Что это — совпадение? — говорит Шелдон. — Мне очень жаль. Я стараюсь, но у меня никогда ничего не получается. Ну, была пара моментов. Не так много — по сравнению с количеством возможностей. Я ведь даже пропустил рождение Саула. Ты понимаешь, я не хочу тебя пока сдавать в полицию. А вдруг тот мужик — твой отец? Он бывал у вас в квартире в ночное время, я это слышал сам. Возможно, он частенько приходил. Мальчик твоего возраста не теряет дар речи ни с того ни с сего. Возможно, тебя терроризировали годами. Я отдам тебя в полицию, а он заявится и скажет: «Это мой сын, вы его нашли». И тем самым я толкну тебя в объятия убийцы твоей матери. Разве друзья так поступают?
Пол слушает. Шелдон не понимает, почему.
