Дело Локвудов - О'Хара Джон (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
После того как Мозес Локвуд организовал регулярные рейсы дилижанса по маршруту Шведская Гавань — Рихтервилл, сообщение между Рихтервиллом и главным городом округа стало возможным в два этапа: до Шведской Гавани — в дилижансе, а дальше — по железной дороге.
С Форт-Пенном, в противоположность этому неудобному и отчасти опасному способу передвижения, Рихтервилл соединяла прямая железнодорожная ветка. Рихтервилл, населенный преимущественно немцами, был торговым центром фермеров и охотников, живших на востоке и юге округа, владельцев угольных шахт — на севере, фермеров и владельцев железорудных шахт — на юго-западе, коннозаводчиков — на западе. В городе действовали кожевенный, литейный, кирпичный заводы, каретная мастерская и две мельницы; кроме того, там находился важный узел железных дорог — собственность компании «Форт-Пенн, Рихтервилл, Лантененго». Среди жителей города не было ни одного приверженца католической, епископальной или пресвитерианской церквей, но существовала довольно многочисленная негритянская баптистская община. Многие из негров говорили по-немецки. До 1855 года Рихтервилл не имел ни одной средней школы.
Многие жители Рихтервилла носили фамилию Хоффнер. Главным среди них был Леви Хоффнер — отец шести дочерей; он чувствовал себя несчастным оттого, что не смог произвести на свет ни одного мальчика. Самой красивой из дочерей была вторая, Аделаида Хоффнер, но она, как и ее отец, считала, что не стоит выходить за человека, который хочет жениться в расчете на ее деньги. К 1870 году трех сестер Аделаиды выдали за хороших парней, так что она оказалась, при всей ее красоте, самой старшей незамужней девушкой в семье Хоффнеров. Она решила оставаться одинокой до тех пор, пока не найдется человек, способный оценить ее красоту. К тому времени, когда Авраам Локвуд вошел в ее жизнь, ей уже начинало казаться, что она так и останется старой девой — самой богатой в Рихтервилле старой девой.
В детстве Авраама брали покататься в дилижансе семьи Локвудов. Если по дороге ничего непредвиденного не случалось, через два часа они добирались до Рихтервилла. Пока запрягали свежих лошадей и готовили дилижанс в обратный путь, отец ходил с Авраамом обедать в гостиницу Мона, где улаживал свои коммерческие дела. В тот же день они возвращались в Шведскую Гавань. У Авраама в Рихтервилле не было никаких знакомых, кроме негра Теда, конюха, и Криса Мона, владельца гостиницы. Когда Аврааму исполнилось пятнадцать лет, поездки в Рихтервилл утратили для него новизну; следующая его поездка в этот город состоялась только в 1871 году, когда ему шел уже тридцать первый год.
Поводом для поездки послужило бракосочетание одного парня из Гиббсвилла — товарища Авраама по клубу «Зета Пси» — с Сарой, четвертой дочерью Хоффнера. Сэмюел Стоукс был моложе Авраама Локвуда и не относился к числу его близких друзей, но присутствие на этой свадьбе представлялось Аврааму важным. Гиббсвиллские гости отправились в Рихтервилл в специальном поезде — два вагона — через Рединг и Форт-Пени (все расстояние составляло 105 миль), а Авраам Локвуд с шестью другими гостями из Шведской Гавани — в новом дилижансе Локвудов (расстояние 11 миль).
В полдень, после венчания, на газоне перед домом Хоффнера состоялся так называемый банкет. Шампанского едва хватило на тосты в честь молодоженов. Танцев не было. День выдался жаркий, и приезжие гости, исполнив свой долг, настроились ехать домой. Авраам Локвуд посмотрел на часы и хотел было объявить своим спутникам, что пора возвращаться в Шведскую Гавань, но в эту минуту к нему подошла Аделаида Хоффнер.
— Я саметила, что вы всглянули на часы. Уше уесшаете?
— Боюсь, что да, мисс Хоффнер. Тучи собираются, как бы ливень не пошел.
— Шалко. А мне поручили посвать вас на вечер. Мошет быть, я сумею уговорить вас побыть еще немношко.
— Если кто и сумеет, так именно вы.
— Вот и хорошо.
— Кто устраивает вечер, кто на нем будет и где?
— Молотешь. У Барбары Шелленберг. Это недолго. Будет много хорошеньких девушек, мистер Шелленберг купил еще шампанского. Больше, чем мой отец.
— Кто поручил вам пригласить именно меня? Я ведь уже не молод.
— Мне скасали, чтоб я пригласила, кого хочу. Вы саставили меня приснаться.
— В таком случае грех отказываться, верно?
— Не откасывайтесь.
— Мы пойдем туда пешком? Это далеко?
— Вон там. Белый кирпичный дом на углу. Мошете вы идти?
— Могу.
— А я боялась, вы скашете, что для такого пошилого, как вы, это слишком далеко.
Авраам Локвуд отправил своих земляков в Шведскую Гавань, а сам пошел с Аделаидой Хоффнер на вечер к Шелленбергам. В доме было прохладно, несмотря на то, что там собралось более двух десятков юношей и девушек, оказавшихся неожиданно для себя без присмотра бдительных старших. Парни — со значками клубов на лацканах пиджаков — были студенты колледжей Лафайета, Муленберга, Франклина и Маршалла, а также колледжа Лебанон-Вэлли. Спустя немного времени эти молодые люди станут самими собой, то есть застенчивыми мальчиками, а пока что они болтали с девушками, заново знакомились, переспрашивали имена, смеялись без видимого повода, изо всех сил стараясь казаться веселыми и непринужденными.
— Вот видите, — сказал Авраам. — Мне тут не место. Для них я — старая развалина.
— Но не для меня. Я старше этих девочек.
— Это правда. Кое-кто из них, наверное, моложе вас года на два.
— А мы пойдем сядем в сале, хорошо?
— Чудесно, — согласился Авраам.
— Где же шампанское? Ах, вот оно. Восьмите два бокала и потом мошете выпить мою долю.
— Разве вы не любите шампанского?
— Мне больше нельзя. Я и так выпила лишний бокал, чтобы набраться смелости и пригласить вас на этот вечер. Мой папа следил, чтобы во время тостов я не выпила слишком много.
Авраам взял с подноса у подошедшей служанки-негритянки два бокала и протянул один Аделаиде.
— Выпьем за вас и за меня, — предложил он.
Она чокнулась с ним, но пить не стала.
— Что же вы?
— Вы не хотите, чтобы я была пьяная, правда?
— Нет, если вы сами этого не хотите.
— Не хочу. Нравится вам Сэм?
— Сэм? А, Сэм Стоукс. Да, нравится. Почему бы и нет? А вы имеете против него что-нибудь?
— Нет. Я рада за Сару. Она моя сестра. Только я за него не пошла бы.
— Теперь-то уж наверняка не пойдете.
— Да и никогда ни са што не пошла бы. Боше мой! Ушасное у меня происношение. Я еще уше немка. Мой папа напрасно тратил деньги, посылая меня в школу мисс Холбрук.
— Мисс Холбрук в Форт-Пенне?
— Я была там уше два года на пансионе.
— Полно вам на себя наговаривать. О чем вы задумались, Аделаида? Вас ведь Аделаида зовут?
— Как вы уснали?
— Методом дедукции. Все девушки и большая часть молодых людей звали вас Аделаидой, вот я и догадался, что вы — Аделаида. Так о чем же вы задумались?
— Ничего серьезного. Просто — подумала о Саре. Заперли ее сейчас одну с мужчиной. А если ей это не нравится? Все равно ей надо быть с ним. А если ему это не нравится?
— Но ведь это же серьезно.
— Ну, да. Я вовсе не имела в виду, что это не серьезно. Я хотела только сказать, что меня это не долшно беспокоить. Потому вы до сих пор и не шенаты, что считаете брак серьезным делом?
— Возможно. Не было времени подумать о браке.
— Сомневаюсь. Скорее наоборот — вы много о нем думали.
— Почему вы так считаете?
— Вы красивы и богаты и если еще не женились, то лишь потому, что так решили. Значит, думали?
— Верно, думал.
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы опытный, правда?
— Да.
— Я это знала.
— Откуда?
Она улыбнулась.
— Откуда? Я видела, как вы смотрите на девушек. Мужчина, не имеющий опыта, так на девушек не смотрит.
— А как я должен на них смотреть?
— Вы уже не смошете смотреть на них по-другому, если бы даше сахотели. Так уш действует на человека опыт. И девушки знают, когда человек опытный.
— Женский инстинкт?
