Курсистки - Болдова Марина Владимировна (читаем книги .TXT) 📗
– Рассказывай.
– Мне дают клинику в Германии.
– Кто?
– Помнишь Франца Шпигеля?
– Учился с тобой на курсе, помню.
– Он давно уже уехал на родину, мы только перезванивались изредка. Но он, как оказалось, меня из виду не терял. И сейчас, когда открыл собственную клинику, хочет, чтобы я ее возглавил. Ну, как?
– Это насовсем? – ее саму покоробил глупый вопрос.
– Нет, конечно. Но – это деньги. Вернусь, открою свою клинику здесь.
– Моих денег тебе мало! – взъерошилась Агнесса.
…Это был вечный спор. "Я сам!" – было с первого дня. Она привезла его к себе и первым делом кинулась к холодильнику. Отварила сосиски, картошку и сделал ему сладкий чай. Он ел спокойно, хотя она видела, как голодно блестят его глаза. Она вышла на минутку, наполнить ему ванну теплой водой, а, когда вернулась, то не поверила своим глазам. Малыш мыл за собой тарелку, стоя на цыпочках перед мойкой. Она ойкнула, тарелка выскользнула из его рук, стукнулась о край мойки и разбилась. "Зачем же ты!" – испуганно пролепетала она. "Я хотел сам. Я не хотел разбить", – по – своему понял он ее. "Да, Бог с ней, с тарелкой, Сереженька!" – она осмотрела его ручки: не порезался ли. А потом он сам застилал свою постель, сам убирал игрушки и тетрадки. Сам поступил в институт и получил работу у Лыкова…
– Мамуль, давай не будем опять спорить. Деньги я заработаю сам, иначе никак.
– Ладно. А как же ты оставишь здесь свою больную дочь, Сережа? – Агнесса увидела, как он побледнел. В этот момент ей не было его жалко. Она думала об Анечке.
– Ты знаешь?!
– Ты пятнадцать лет скрывал от меня, что у тебя есть ребенок. Почему, Сергей? Как это у тебя получилось – то, а?
– Я не знал о ней, правда. Мам, это судьба, – у Сергея вдруг заблестели глаза, – ты не поверишь! Нет, хотя именно ты и поверишь! Случайно встретился с Мишкой Климовым, он хирург в городской. За пивком он рассказывает мне о девочке, которую привезли сегодня к ним избитую. Говорит – подружки. Звереныши какие – то, говорит, как земля носит. Ну, раны профессионально описывает, об операциях, которые ей нужны. А мать у девочки – учительница, отца нет, бабка старая, денег – ноль. Не поверишь, я тут же решил хоть что – то дать. На следующий день счет у Мишки узнал, две тысячи евро сбросил. Мелочь, конечно, но, потом, думаю, еще найду. Даже у тебя хотел занять. А вечером – звонок на домашний телефон. И голос, вроде бы знакомый. "Спасибо", – говорят, – "Сережа, за помощь, но как ты узнал? Я только очень прошу, пусть Анечка не знает, что она твоя дочь". Я, как дурак, молчу. Что говорить – то? Думал, даже, что сумасшедшая какая – то. Но, что – то екнуло. Неожиданно вырвалось: "Давайте встретимся". Имя не называю, не знаю потому что. Она соглашается. Подъехал к кафе возле больницы, вхожу. Я ее сразу узнал. Знаешь, бывают женщины – что в двадцать лет, что в сорок. Морщинок только немного на лице, а так – фигура стройная, стрижка аккуратная. И улыбается той улыбкой, давней.
– Подожди. Ане пятнадцать лет. Ты что же, встречался с ее матерью, будучи женатым на этой своей?
– Да не встречались мы. Она у Лыкова в отделении за мамой ухаживала, та после инфаркта лежала. Ночевала на кушетке возле палаты. Я лечащим был у ее матери. Разговаривали, конечно, нравилась мне эта девушка, но ты помнишь, что у меня тогда в жизни творилось! Я и не мыслил ничего такого, тем более серьезного. Просто, хорошо с ней было. Особенно после скандалов с женой. В ту ночь, когда все произошло, я дежурил. Увидел ее, пристраивающуюся на топчанчик, как – то вырвалось, мол, чайку не попить ли нам. Все равно не спим толком. Она согласилась. Я точно ничего не планировал, мам, поверь. Вдруг за разговорами вспомнил, что выписывают завтра ее мать. Такая тоска навалилась разом, что не увижу ее больше! Ну, в общем, набросился на нее, как голодный. Бормотал что – то, оправдываясь. А сам! А она ответила. Сама меня целовать стала, ласково так, нежно, успокаивающе. В общем, не знаю, что это было. Сейчас понимаю – что – то настоящее начиналось. А я упустил. Утром замотался, не заметил, как они с матерью уехали. Дома потом жена со скандалом, я напился, а дальше – все хуже и хуже. Пить начинал уже в отделении, после дежурства. А все, что с Леной произошло, все дальше ускользало, словно сон сказочный.
– А что же сейчас, когда встретились?
– Не спрашивай, мам. Ничего не знаю. Столько времени прошло. Одно точно – дочь не брошу. Поеду в Германию, заработаю – все для нее.
– Не уезжай. Ты ей здесь нужнее. Анечкино лечение и без тебя есть кому оплатить. Она мне не чужая. Совсем не чужая.
– Нет, мама, я сам. Сколько лет! Ты мне веришь, если бы я только знал! Разве я бы не помогал им? А, может быть, мы были бы все вместе!
– Почему же она тебе ничего не сказала о ребенке, ты спросил?
– Она сказала, что я в тот раз произнес одну только фразу, но Лена поняла, что я ее просто использовал.
– И что же ты такого сказал?
– Пошлость жуткую. Вроде того, что, нужно бы еще разок, в другой позе. Мам, не помню я этого! Не думал я тогда так, веришь?! Может, просто, боялся показать, что она для меня значит. Боялся привязаться. Вот и ляпнул. И все потерял…Так, подожди! А ты от кого узнала о моей дочери?
– Помнишь, я рассказывала тебе о своей подруге, с которой мы вместе были в лагере в Гурьино? Кира Ларцева.
– Господи! Как же я-то не понял тогда. Ларцева! Так Лена и Аня Ларцевы! И их мама…
– Да, это Кирочкины дочь и внучка. Я узнавала, кто деньги им перечисляет, на тебя вышла.
– Но ты, кажется, говорила, что Кира погибла во время войны? Так как же?
– Это уже другая история. Она жива. Одна из моих теперешних воспитанниц принимала участие в избиении твоей дочери. Я поехала в больницу, назвала свое имя, Лена вспомнила, что слышала мое имя от матери. Вот так мы и встретились. И как ты думаешь, могу я считать Анечку чужой?
Часть 2. 1998 год
Глава 1
Он ее искал. Провожая Ксюшу после тенниса, он заглядывал в танцевальный зал – знал, что у Софьи урок с тонким в талии и с голосом мышонка балетмейстером. Ревновать к нему смысла не было – тот явно был вне традиций. И к партнеру Софьи Миронову Клим не ревновал. Они жили с Сергеем в одной комнате, и Клим знал, что тот без ума от своей подруги. Подруга на два года уехала учиться в Штаты, Серега зарабатывал бабки на свадьбу и подарок любимой. Красоты Софьи он, конечно, не заметить не мог, но, будучи сам далеко не уродом, считал красоту чем – то вроде слуха, зрения и обоняния – ну, есть и есть, что уж внимание обращать. Вот, если бы не было…И Клим жил спокойно.
Но был человек, которого Клим опасался. Он был вдвое старше Клима, вроде и не соперник совсем, умом это понять можно бы. И Клим поносил себя всячески, когда чувствовал, как огнем обжигает, когда он видит Софью рядом с ним. Чертов сторож, охранник, конокрад (а как еще цыгана обозвать?) будто нарочно попадался на глаза то на скамейке в саду, то на балконе. А рядом она, Соня. И как глядит на него, слово каждое ловит. Хотя нет, говорит больше она, наблюдал Клим как – то за ними с полчаса, не меньше. А он слушает, да улыбается так понимающе. И куда Агнесса смотрит! Соня же девочка совсем, Клим сам бы ее пальцем не тронул!
Удалось ему только несколько раз за эти год с ней словом перекинуться. И слово – то какое – «привет». Он был занят практически сутки. Что такое партнером Ксюшки быть, Клим понял уже на третий день. Кого уж они (это о руководстве он так!) из девочки сделать хотят, нагружая сверх меры? Но программа у Ксюши была такой, что у Клима иногда голова кругом шла, ноги гудели, от шахматной доски в глазах рябило, рука от ракетки неотделимой начинала казаться. А девочка ничего, выдерживает. Стыдно Климу слабость свою перед ней показывать, только с детства он ленив, знает за собой грешок. Бабушка все подгоняла его, подпихивала, теперь вот стыд перед малышкой. Пробовал он с Агнессой Лазаревной поговорить на эту тему, да ушел пристыженный: усмехнулась старушка ласково, пожалела вроде как. И две фотографии ему под нос – Ксюша год назад и сейчас. На давней – взгляд волчонка, прическа взъерошенного воробья и майка тощий животик не прикрывает. Пацанка, одно слово. А сейчас! Пригляделся он внимательно – женщина будет – высший класс. Конечно, округлостей нет пока, но грация тонкой талии уже видна. Платишко – мини под горлышко, ножки не такие уж и тоненькие! И волосы уже ушки прикрывают. А кончики ушек такие женственные, мочка овальная, а в ней – крохотные капельки сережек. А взгляд! Не пустой кокетки, но зазывный! И, бабушка бы сказала, порода видна. Красота умная. И цена такой красоте – высокая. Клим понял, зачем Агнесса Лазаревна ему эти фотографии показала: если за год так девочка оперилась, что же из нее будет через два? Почувствовал тогда Клим свою причастность к этому творению, учителем себя ощутил. А приятно! И кольнуло ревностно – что же из Софьи они такую же не сделают?
