Я ненавижу свою шею - Эфрон Нора (читаем книги .txt) 📗
Моя жизнь меняется
Я пишу статью для журнала о том, каково это — иметь маленькую грудь. Теперь я писатель.
Что мне говорила мама (часть 2)
Я понимаю, что, когда мама говорила «из всего можно сделать репортаж», то она на самом деле имела в виду вот что: когда ты поскальзываешься на банановой кожуре, смеются над тобой; но когда ты рассказываешь, как поскользнулась на банановой кожуре, то можешь посмеяться вместе со всеми. Ты становишься героем, а не жертвой насмешек. Вероятно, она имела в виду именно это.
А может быть, и не надо ничего додумывать, может, она имела в виду только то, что сказала.
Умирая в больнице, она обратилась ко мне: «Ты же репортер, Нора. Записывай». Думаю, это не то же самое, это не «из всего можно сделать репортаж».
Мама умерла от цирроза, но непосредственной причиной ее смерти была передозировка снотворного, которое дал ей мой отец. Тогда мне не казалось, что из этого можно сделать репортаж.
Но моя сестра Эми решила иначе и написала об этом в своей книге. И разве можно ее винить?
Как она умерла: моя версия
Мама лежит в больнице. Каждый день отец звонит и сообщает: конец, они отключают ее от системы жизнеобеспечения. Но этого не происходит. Маму выписывают, и она возвращается домой. Проходит несколько дней. Как-то раз отец говорит: отпущу-ка я сиделку на ночь. Позднее тем же вечером он звонит мне сказать, что мама умерла. Уже приезжали из похоронного бюро и забрали ее тело. Я еду к ним. Четыре утра. Я сижу с папой, а потом мы решаем вздремнуть — завтра предстоит длинный день. Он достает из кармана пузырек с маминым снотворным. «Врач прописал на случай проблем со сном, — говорит он. — Смой их в унитаз». Я иду в туалет и послушно смываю таблетки. Наутро приезжают сестры, и я рассказываю про снотворное.
— А ты посчитала, сколько там было таблеток? — спрашивает Эми.
— Нет, — отвечаю я.
— На нет и суда нет, — говорит она.
Брак номер один — шесть лет
Мой первый муж был совершенно замечательным человеком, хоть и питал нездоровую привязанность к своим котам. В 1972 году, в период расцвета женского движения, разводились все, кому не лень, даже те, чьи мужья привязанности к котам не питали. Мой муж хотел, чтобы мы поехали в Африку на фотосафари, а я сказала:
— Не могу.
— Почему? — спросил он.
— Это очень дорого. И потом, если мы разведемся, мне будет ужасно неудобно, что ты потратил столько денег, чтобы свозить меня в Африку.
— Не говори ерунду, — ответил муж. — Я люблю тебя, а ты меня, и мы не собираемся разводиться. Но даже если разведемся, ты — единственный человек, с кем я хочу поехать в Африку. Едем, и точка.
И мы поехали. Поездка была замечательная. А когда мы вернулись, я сказала мужу, что хочу развестись.
— Но я же тебя в Африку свозил! — удивился он.
Нарочно не придумаешь
Я пишу статью о женщине, которую уволили с должности президента колледжа Беннингтона. Я прочла о ней в New York Times: она и ее муж, вице-президент того же колледжа, лишились работы из-за того, что не побоялись выступить против сроков назначения на те или иные университетские посты. Я подозреваю, что на самом деле сроки назначения ни при чем, но об истинной причине увольнения знать не знаю. Я еду в колледж Беннингтона и выясняю, что на самом деле ту женщину сняли с должности, потому что у нее был роман с профессором. Они вдвоем преподавали курс по Готорну и приходили на занятия в футболках с алой буквой[11]. Более того, преподавательский состав возненавидел ее с самого начала, когда она устроила вечеринку и подала холодную лазанью и неразмороженный банановый торт. Вот за это я и люблю журналистику. В реальной жизни все время случается что-то удивительное. Ума не приложу, зачем люди пишут художественные книги, когда вокруг происходит столько интересного.
Из всего можно сделать репортаж
Я на седьмом месяце беременности, это мой второй ребенок, и я только что узнала: мой второй муж влюблен в другую женщину. Она тоже замужем. Мне звонит ее муж — британский посол в США (я не шучу). Он оказывается человеком, который любую ситуацию рассматривает в глобальной перспективе. Предлагает пообедать. Мы встречаемся у входа в китайский ресторан на Коннектикут-авеню и обнимаемся в слезах.
— Ох, Питер, — говорю я, — какой ужас!
— Ужас, не то слово, — отвечает он. — Куда катится эта страна?
Я в истерике, я плачу, но одновременно думаю: когда-нибудь из этого получится отличный анекдот.
Брак номер два: два года и восемь месяцев
Я прилетаю в Нью-Йорк на встречу со своим психотерапевтом. Захожу в ее кабинет и начинаю рыдать. Рассказываю, что натворил мой муж. Говорю, что мое сердце разбито. Я в полном раздрае, и моя жизнь никогда не будет прежней. Я реву и не могу остановиться. Она смотрит на меня и говорит:
— Нора, ты должна понять одну вещь: рано или поздно ты все равно бы от него ушла.
С другой стороны, художественная литература — это не так уж плохо
И вот я пишу роман. Котов первого мужа заменяю на хомячков, британского посла — на заместителя госсекретаря, а еще у моего второго мужа в книге борода.
Самое грустное в разводе
Вот что говорит моя сестра Делия, и она права. В детстве мы любили слушать историю о том, как наши родители познакомились, полюбили друг друга и сбежали вместе однажды летом, когда работали вожатыми в пионерлагере. Эта история стала неотъемлемой частью нашей жизни, мы слышали ее миллион раз, и, что бы ни случилось, как бы мама с папой ни ссорились, мы всегда знали, что когда-то наши родители были безумно влюблены.
Но после развода ты перестаешь рассказывать детям о том, что когда-то была безумно влюблена в их отца, потому что это собьет их с толку.
А потом, спустя некоторое время, уже сама не можешь вспомнить, была ли любовь или нет.
В доме на заброшенном полуострове жили муж и жена
Мы с Элис Арлен написали сценарий фильма «Силквуд». В основе реальная история: Карен Силквуд работала на плутониевом заводе в Оклахоме и погибла в загадочной аварии по дороге на встречу с репортером New York Times (она собиралась рассказать ему об условиях работы на заводе). Режиссером фильма становится Майк Николс: он должен был работать над постановкой бродвейского мюзикла, но ничего не получилось, так как его предала близкая подруга, также причастная к постановке, — имен называть не будем.
И вот мы начинаем дорабатывать сценарий, а Майк все время предлагает включить в него сцены, в которых Карен Силквуд предает близкая подруга. У него миллион идей, как это реализовать. Все они не имеют отношения к тому, что случилось с Карен Силквуд, зато имеют прямое отношение к тому, что случилось у Майка с его подругой. Наконец я говорю:
— Майк, пойми, твоя подруга не убивала Карен Силквуд.
— Не убивала, — соглашается он. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но помнишь историю о заброшенном полуострове?
И он рассказывает нам эту историю.
В доме на заброшенном полуострове жили муж и жена. Однажды к ним приехала свекровь, а муж уехал в командировку. Жена села на паром до материка и встретилась с любовником. Они занялись сексом, а когда закончили, она поняла, что уже поздно, бросилась бежать и опоздала на последний паром. Тогда она стала умолять капитана парома отвезти ее одну, но тот ответил, что отвезет ее лишь в том случае, если она заплатит шестикратный тариф. Денег у нее не было. Ей ничего не оставалось, как идти домой пешком; по пути на нее напал незнакомец, изнасиловал и убил.
Вопрос: кто виноват в ее смерти и в каком порядке — она сама, муж, свекровь, капитан парома, любовник или насильник?
